Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая пол небесно синяя мантия, расшитая золотыми и серебряными звездами, на голове его красовался такой же расцветки остроконечный колпак, а на ногах ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. На длинном и кривом, будто сломанном несколько раз, носу у старика сидели очки-половинки, сквозь которые пронзительно глядели ярко голубые глаза.
Мистер Дарсли кашлянул. Это, однако, не возымело никакого эффекта. Тогда мистер Дарсли кашлянул еще раз, уже громче и спросил.
- Кто вы такой?
То ли человек удовлетворился осмотром его кабинета, то ли все-таки среагировал на вопрос, но он, наконец, перевел свой пронзительный взгляд на мистер Дарсли, отчего тот непроизвольно вздрогнул.
- Здравствуйте, вы Вернон Дарсли?
- Кто вы такой? – уже более раздраженным тоном спросил мистер Дарсли.
- Очевидно это вы. Так написано на табличке.
И старик ткнул длинным тонким пальцем в табличку, стоявшую на столе у мистера Дарсли.
- Это несколько странно, ведь на вашей двери висит такая же табличка, а здесь нет никого кроме вас. Позвольте полюбопытствовать, зачем вам еще одна? На моем кабинете нет никакой таблички вовсе.
- Кто вы такой?! – ярость мистера Дарсли приближалась к опасному пределу. Этот тип, который неизвестно как попал в его кабинет, еще будет учить его, мистера Дарсли, вешать таблички! И он надеется, будто мистер Дарсли действительно поверит, что у него есть кабинет? У таких типов не бывает кабинетов!
- Меня зовут Альбус Дамблдор, и я… – старик прервался и спросил – Если вы позволите…
Мистер Дарсли не успел поинтересоваться, что же он должен позволить. Альбус Дамблдор достал из кармана своей мантии деревянную палочку примерно в фут длиной и взмахнул ею в воздухе. Мистер Дарсли выпучил глаза. Прямо из ничего появилось кресло, в которое Альбус Дамблдор и уселся, предварительно убрав свою палочку обратно в карман.
- Так мне будет удобнее, я, видите ли, довольно стар.
- Вы…вы… – от волнения мистер Дарсли начал заикаться. – Вы из этих самых людей!
- Да, мистер Дарсли, я, как вы изволили выразиться, из этих самых людей. Как я уже сказал, меня зовут Альбус Дамблдор и я являюсь главой Ордена Феникса. – Он на секунду задумался. – У меня есть еще ряд должностей, я вижу, что должности внушают вам уважение, но в настоящий момент это несущественно.
- Вон из моего кабинета!!! – заорал мистер Дарсли, собравшись с духом. Он не желал иметь ничего общего с этими людьми и с Альбусом Дамблдором в частности, будь он главой хоть ста сомнительных орденов.
- Сожалею, – Альбус Дамблдор и правда выглядел расстроенным – но это никак невозможно. В мире произошли некоторые вещи, которые вы обязаны знать. А также должны вскоре произойти некоторые другие вещи, в которых вам придется принять участие. Вам придется меня выслушать.
Мистер Дарсли некоторое время открывал и закрывал рот, но, кажется, ему не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Хотя, известия о том, что ему придется участвовать в каких-то вещах, связанных с этими, его определенно не обрадовали.
- К-какие вещи? – наконец обреченно выдохнул он, отодвигаясь как можно дальше, словно эти неизвестные вещи могли схватить его и утащить с собой.
- Этой ночью погиб Волдеморт. Хотя, скорее всего, вам ни о чем не говорит это имя. Достаточно будет сказать, что это был очень… – старик замялся – очень сильный злодей. Он и его последователи убили и запытали множество людей.
- Террорист, – вставил мистер Дарсли.
- Пожалуй, – согласился Альбус Дамблдор. – Долгое время мы вели с ним войну, и сегодня ночью она наконец-то закончилась.
- Это хорошо? – неуверенно уточнил мистер Дарсли.
- Несомненно. Однако, есть одно обстоятельство…
Мистер Дарсли, возможно, был не очень добрым человеком. Он, возможно, был очень ограниченным человеком, в известном смысле. Но кем мистер Дарсли не был совершенно точно, так это идиотом. И, сопоставив все произошедшее сегодня днем, он безошибочно определил, что же это за обстоятельство. Тем не менее, он понимал, что ему придется дослушать этого Дамблдора, будь он неладен.
- Эта победа не далась бескровно. Лили Эванс-Поттер, сестра вашей жены, и ее муж Джеймс Поттер заплатили за нее жизнями. – Мистер Дарсли ждал. – У них остался маленький сын по имени Гарри. – Мистер Дарсли все еще ждал. – И поскольку у мальчика нет других родственников, мы передаем его вам на воспитание.
- Абсолютно исключено, – отчеканил мистер Дарсли. – Я не собираюсь пускать в свой дом никого из вас, и тем более принимать кого-то из вас на воспитание.
- Это ваш племянник, – укоризненно заметил Альбус Дамблдор.
- Это не имеет значения! Он ведь такой же… такой же как вы?!
Альбус Дамблдор на мгновение задумался, его глаза как-то странно сверкнули.
- Я надеюсь, он будет таким же. Или, возможно, лучше.
- Вот видите! – воскликнул мистер Дарсли. – Я не пущу это в свой дом. У вас же должны быть какие-то детские дома?
- Любая семья почла бы за честь принять сына Джеймса и Лили Поттеров… – медленно проговорил глава ордена Феникса. – Но есть причины, по которым это невозможно.
- И какие же это причины? – саркастически поинтересовался мистер Дарсли.
- Для вас они не имеют значения. – Альбус Дамблдор задумчиво разглядывал мистера Дарсли. – Я знал, что у Петунии не лучшие отношения с сестрой, и что она ни за что не согласилась бы на это. Я надеялся, что вы окажетесь более здравомыслящим человеком. По-видимому, я ошибся. Что ж – мне, правда, очень жаль это говорить, мистер Дарсли, но у вас нет никакого выбора.
С этими словами Альбус Дамблдор, выглядевший куда менее счастливым, нежели когда только появился в дверях кабинета, встал и направился к выходу.
- Я доставлю вам Гарри этой ночью.
И он растворился в воздухе вместе со своим креслом, не дойдя до двери нескольких шагов.
- Что значит «у меня нет выбора»?! – прорычал мистер Дарсли пустому кабинету. – Что значит «доставит ночью»?! Что вообще он о себе возомнил?!
Мистер Дарсли бушевал почти полчаса, совершенно не обращая внимания на то, что его никто не слышит. Он не хотел признаваться в этом даже самому себе, но этот Альбус Дамблдор его пугал. Было что-то такое в его пронзительных голубых глазах, чего мистер Дарсли не мог понять и потому боялся.
Но гораздо больше Альбуса Дамблдора его пугала перспектива рассказывать о произошедшем жене. Мистер Дарсли был видным и представительным мужчиной, но он хорошо понимал, что главой их семьи является именно Петуния. И Петуния не одобрит это, совершенно точно не одобрит. Их отношения с Лили были настолько плохими, что обычно она даже делала вид, что у нее нет никакой сестры вовсе. Сейчас же им придется принять на воспитание ее сына. А что-то подсказывало мистеру Дарсли – определенно придется. И в отличие от утреннего предчувствия – этому он был склонен доверять. За какой-то час его жизнь оказалась перекроена так, как ему бы совсем не хотелось. В сущности, мистер Дарсли не был злым человеком, и ему было даже немного жаль этих Поттеров (совсем чуть-чуть), но то, каким образом это повлияет на семью Дарсли – о, это было в сто раз ужаснее.
Наконец, высказав кабинету всё что он думал о произошедших событиях, мистер Дарсли тяжело вздохнул и отправился в угол комнаты, где располагался небольшой бар. Ему определенно стоило выпить.
На Литтл Уиннинг опускалась ночь. Жители Прайвет Драйв потихоньку заканчивали свои дела и прятались от недружелюбной темноты в свои уютные дома, поближе к мягким диванам и телевизорам. Вскоре на небе зажглись первые звезды. Телевизоры выключались, диваны застилались пледами, и люди, поднимаясь в свои спальни, погружались в сон. Когда часы пробили полночь, на Прайвет Драйв спали уже все, кроме трех человек. И если чета Дарсли, со страхом ожидающая прихода Альбуса Дамблдора, с удовольствием бы последовала примеру своих соседей и отправилась в кровать, то у женщины, сидящей на капоте их припаркованного возле лужайки автомобиля, сна не было ни в одном глазу. На вид ей можно было дать чуть больше тридцати лет, у нее были пепельные волосы, уложенные в аккуратный пучок, и такого же цвета строгие глаза, взирающие на мир через квадратные очки. Она была одета в деловой костюм и резко дисгармонировавшую со всем ее обликом остроконечную шляпу с полями.
