- Ты была самой обворожительной ведьмой, что я когда-либо видел, – заправляя выбившуюся прядь мне за ухо, похвалил меня Том.

- Спасибо, это мой первый дебют на сцене. Кажется актерство – не мое, – пожимаю плечами.

- Это потому что ты совсем не умеешь притворяться. И это здорово, Мэри, – он прячет свое лицо у меня на плече, и я чувствую какое-то напряжение. Что с ним сегодня такое?

Все семейство уселось на большом диване и продолжило общаться. Мы же с Томом постарались втиснуться в одно кресло. Нам удалось, но прижимались мы друг другу очень сильно.

- Я предлагаю не заканчивать нашу творческую паузу, – раздался голос бабушки Тесс. – Сэм, дорогой, сыграешь нам что-нибудь праздничное?

Только сейчас я замечаю в противоположном конце гостиной черное пианино, на котором стояло множество фоторамок и оригинальный подсвечник, создающий атмосферу камерного уюта. Я приняла его за комод. Парень поднимается с дивана, садится за маленький пуф и разминает пальцы.

- Бабушка, что ты хочешь послушать? – спрашивает Сэм, открывая крышку пианино.

- На твой вкус, милый, – отмахивается бабуля и с обожанием смотрит на внука. Теперь я понимаю в кого семья Холландов такая творческая. Бабушка – учитель музыки. Это оставило свой отпечаток. Устроившись поуютнее в объятиях Тома, я приготовилась слушать. Сэм начинает с простой версии “We Wish You a Merry Christmas”, затем играет “Carol of the Bells”, музыка от которой у меня бегут мурашки по коже, а дыхание замирает. Краем глаза я вижу, как Том наблюдает за моей реакций. Но я также вижу, как за Томом наблюдает его дедушка. Ох, уж эта игра в гляделки. Вновь обращаю все внимание на Сэма, и погружаюсь в музыку. Парень переходит от композиции к композиции, и я узнаю не все мелодии, но в один момент, мое сердце делает кульбит. Я слышу первые ноты “December Prayer” by Idina Menzel. Я тихонечко напеваю себе под нос первую строчку песни, и мелодия замолкает. Сэм оборачивается в нашу сторону.

- Ты знаешь эту песню? – удивляется он, а я киваю в ответ. – Тогда давай ко мне сюда, будешь петь, погромче,

- Ой, нет-нет, Сэм. Ни за что, я плохо пою, давай лучше твое исполнение послушаем! – протестую я, вжимаясь еще больше в кресло, но что-то мешает мне – это руки Тома, выталкивающие меня из кресла.

- Ты замечательно поешь, я слышал! Давай!

- Том!

- Тут все свои, дорогая, не стесняйся, – доносится с дивана голос Николь, а все присутствующие одобрительно кивают.

Мне хочется провалиться под землю прямо вот на этом месте. Послать всех куда подальше и убежать. Но это было бы невежливо. Вряд ли бы родные Тома оценили такое поведение, поэтому я ватными ногами направляюсь в сторону Сэма и фортепиано. Я подхожу поближе, наклоняюсь к его уху и шепчу, так чтобы только он услышал:

- Этот позор на твоей совести, Холланд, – а затем прокашливаюсь, и проигнорировав веселую улыбку Сэма, фокусирую взгляд на камине, чтобы не так нервничать. Слышу вновь первые ноты и открываю рот:

“In the touch of a friend, in the breath of a child,

In the eyes of a soldier coming home to his mother’s grateful smile,

In the sight of falling snow, and the memories it brings,

In the season when you find some peace, in the simple tender things,

Open your heart and look around, listen…listen”

(В прикосновении друга, в дыхании ребенка,

В глазах солдата, возвращающегося к благодарной улыбке своей матери,

В падающем снеге, и в воспоминаниях, что он навевает,

Во времени года, когда ты находишь покой, в простых нежных вещах,

Открой свое сердце, посмотри вокруг, и прислушайся...прислушайся)

Немного фальшиво, немного пискляво, но пойдет. Я смотрю на огонь, стараясь погрузиться в песню и не думать о том, что на меня смотрит дюжина человек. Эта песня была одна из моих любимых в канун Нового года. В ней было столько добра и тепла, а надежды...Я сглатываю и продолжаю:

“Hear the song within the silence,

See the beauty when there’s nothing there,

Sing a song within a silence that hope and love are everywhere,

And when the quiet night is falling watch an angel dancing in the air

To the song, the song within the silence a December Prayer,

A December Prayer.”

(Услышь мелодию в этой тишине,

Увидь красоту там, где ее нет,

Спой песню в этой тишине о том, что на надежда и любовь повсюду,

И когда придет тихая ночь, посмотри как ангелы танцуют в воздухе,

Под мелодию этой тишины, под декабрьскую молитву)

Я тону в звуках музыки, пою душой, прижимая руки к животу. В голове возникают картинки из моей прошлой жизни. Моя семья. Мои друзья. Все волшебные и магические моменты. Пальцы Сэма перебирают клавиши все быстрее и быстрее. От эмоций мне как будто не хватает воздуха, но я пою громче, тяну ноты дольше, и мне уже все равно, как это звучит. Так поет мое сердце. Если уж и позориться, то от всего сердца. Когда опускается последняя клавиша и в воздухе повисает последняя нота, я пробуждаюсь будто ото сна, отводя взгляд от камина. Раздаются аплодисменты. Том, мать его, хлопает громче всех. Мне кажется, что я злилась и смущалась за свой провал, но на самом деле я была настолько счастлива. Мне было приятно спеть для его семьи. Я несколько лет уже нигде не пела и мне этого не хватало.

Николь утирала...слезы?! Дедушка с бабушкой, сидя в обнимку, смотрели на меня с такой теплотой, а дети занявшие места на полу у елки пооткрывали рты. Нет, я не так круто пою, просто смогла их удивить. Чьи-то руки легли на мои плечи, и я поняла, что это Сэм, так как над моим ухом раздался его голос:

- Твой дебют тоже на моей совести, – и похлопав меня по плечу, он стащил печенье с полки и направился к остальным.

- Мэри, это было волшебно. Так душевно, милая, – сказала бабушка радостно мне улыбаясь.

- Спасибо большое, – поблагодарив ее, я иду на свое место к Тому, и толкнув его немножко в бок, сажусь на кресло.

- Это было правда замечательно, давно так чисто и нежно никто не пел при мне, – шепчет мне он на ухо.

- Спасибо конечно, но пообещай, что больше никаких сюрпризов. Я и так сегодня на нервах, а дополнительный стресс мне ни к чему. Кстати, кажется я созрела для еще одного бокала вина.

Парень смеется, берет меня за руку и тащит в сторону столовой. Праздник только начался.

Через пару часов, когда все уже поужинали, и даже съели десерт, поиграли в шарады и монополию, гости стали готовиться ко сну. Бабушка с дедушкой ушли первыми еще полчаса назад. За ними последовала Дарси с детьми. Затем ушли и родители Тома. И теперь мы сидели в гостиной одни: четверо братьев и я.

- Устала? – заботливо спросил Том, поглаживая меня по плечу. Мы сидели с ним на диване, прижимаясь друг к другу и не скрываясь перед его родителями. Я сложила голову на его плечо и смотрела за угасающим огоньком в камине. На полу Сэм и Гарри играли в шахматы, что очень меня удивляло. Никогда не понимала, как вообще в них играть. В дальнем кресле расположился Пэдди в наушниках и строчил что-то на своем телефоне.

- Немного. Больше эмоционально. Столько впечатлений за сегодня, – подвела итог Рождеству у Холландов я.

- Ты держалась молодцом. Я думаю они в восторге от тебя. Как и я. Так что тебе больше не о чем переживать.

- Они у тебя замечательные. Никогда не думала, что мне будет настолько уютно и комфортно на чужом празднике. Теперь я понимаю в кого ты такой вырос. У тебя прекрасные родные!

Мы сидим еще несколько минут в тишине, а затем по радио начинает играть песня, и я приподнимаю голову, прислушиваясь. Мне она очень нравится. Это Maroon 5 “Happy Christmas (War is Over)”.

- Потанцуем? – предлагает Том, сжимая мою ладонь и поднимаясь с дивана. Мы отходим в центр гостиной. Парень притягивает меня к себе очень близко, так близко, что между нашими губами не больше пары сантиметров. Его руки обнимают меня за талию, а я обвиваю свои вокруг его шеи, и складываю голову ему на плечо. Мы медленно двигаемся. Если закрыть глаза можно представить, что мы вновь на площади Микеланджело во Флоренции. Сложно поверить, что это было всего несколько недель назад. Там мы еще не были настолько близки, но эта химия и волшебство по сей день между нами. Я вижу краем глаза, как братья решают оставить нас одних. Гарри подходит к Пэдди и тянет прочь из гостиной, но тот лишь отмахивается. Тогда старший брат дает ему смачный подзатыльник и показывает на нас. Пэдди с неохотой встает, но все же следует за братьями наверх в свою спальню.