- Я думаю, я ее не достоин. Она слишком хорошая для меня, и я боюсь сделать ей больно по своей глупости, – немного подумав и собравшись с духом, все-таки выдаю я. Да, я боюсь. Теперь страхи от Мэри передались мне. Я не хотел ее обижать, но и оставить теперь не мог. Эгоизм во мне был сильнее. Мне с ней очень хорошо, и я бы не хотел ее потерять. Особенно сейчас, когда я впервые ощутил эти незнакомые мне ранее чувства.
Рядом со мной раздается смех дедушки.
- Ох, Томас. Как же ты мне напоминаешь меня. Честное слово, это правда, что все гены передаются ровно через поколение. Чуть больше пятидесяти лет назад, я точно также, как и ты, сидел и говорил такие же слова. Почти слово в слово. Помню, будто это было вчера. Я чуть было не сбежал со своей свадьбы, боясь, что не достоин твоей бабушки, и что не смогу сделать ее счастливой. Разумеется я не был знаменитым актером, с кучей возможностей и перспектив, но тем не менее, полвека спустя, оглядываясь назад, я думаю, что смог ее осчастливить, как считаешь? У нас большая семья. Дети, внуки, правнуки. Мы просыпаемся вместе каждое утро и я не могу не поблагодарить Бога за то, что он послал мне ее и не дал мне струсить в последний момент.
- Нет, дед, подожди. Все не так глобально, как ты думаешь. Мы чуть больше месяца встречаемся. Какие дети, внуки?! О чем ты? – все волшебство нашего разговора сразу растворилось. Я лишь только почувствовал что-то в своей груди, а дедушка мне про свадьбу начинает. Для меня принять тот факт, что мы встречаемся уже большой шаг, а это. Слишком серьезно. И рано. Очень рано.
- Эх, вот оно молодое поколение. Как слепые котята в этом мире бродите, а помощь проводника принять не хотите! Вот ты снимаешься в фильмах, играешь любовь, по праздникам нам тут романтичные баллады поешь, а что в итоге?! Дальше своего носа не видишь, сынок. Нет, я тебя конечно ни к чему не призываю, но в наше время, Том, все было по-другому. Мы были счастливее. Все было проще. Мы не создавали себе лишних проблем. Если кто-то делает тебя счастливым, иди и борись за свое счастье. Все просто, – пожимает плечами дедушка и встает с лавки. – Пойдем в дом. Думаю ужин уже готов. Хочу познакомиться с той, которая моего внука так зацепила.
- Только не смей ей ничего говорить! Это все между нами, хорошо? – поднимаясь вслед за ним, прошу деда я.
- Хорошо. Так, пираты, пойдемте ужинать, – зовет мальчишек Джон и спускается на землю.
Мы медленно идем к дому. Кристофер рассказывает нам с дедом о проекте по физике, где он построил собственный вулкан, извергающий лаву. Крис был единственным, по-моему, в нашей семье, кто фанател от науки и каждый день читал тонны книг. Вот из кого толк выйдет. Может когда-нибудь он построит космический корабль. Я бы не удивился.
Мы уже почти подошли к задней двери дома, когда мой взгляд падает на окно гостиной. Мои ноги резко останавливаются, и я засматриваюсь на представшую передо мной картину. Мэри стоит возле пушистой елки у окна, прижимая к себе Майкла, и активно машет его пухленькой ладошкой в нашу сторону. Ребенок смеется и тянется к стеклу, хлопая по нему ручками со всей силой, на которую способен. Рядом с ними никого. Только они. Мэри и малыш на ее руках. Я не могу отвести взгляд и невольно у меня начинают проскакивать вымышленные картинки. Как она держит нашего с ней ребенка. Мы отмечаем Рождество в кругу уже нашей семьи. Она стала ее частью и пополнила ее новым маленьким малышом. Она – мама. Я – папа...
Тьфу ты, Господи! Дед, черт бы тебя побрал. Запудрил мне голову своими свадьбами, детьми и внуками. Мне двадцать три! Я сам только недавно перестал вести себя как ребенок. Бред. Ну а если еще и учитывать тот факт, что я чуть не трахнул свою бывшую вчера ночью, и Мэри об этом может узнать, то такой картины вообще никогда не будет. Так, Холланд, выкидывай этот мусор из головы. Главная задача на сегодня – пережить этот вечер спокойно, уютно и весело. Об остальном подумаем завтра. И встряхнув головой, дабы убедиться, что вся «семейная» дурь вылетела из моей головы, я вновь направляюсь в сторону дома.
POV Мэри
Justin Bieber “Mistletoe”
Внезапно дверь со стороны кухни открывается, и я вздрагиваю, отпрянув от окна. В комнату заходит Николь, и увидев на руках у меня Майкла, оглядывает комнату видимо в поисках Дарси.
- А где Дарси? – удостоверившись, что я стою в гостиной одна с малышом, спрашивает мама Тома, и в этот же момент в комнату входит его кузина.
- Спасибо, Мэри, что присмотрела за ним, – протягивает она руки в сторону своего ребенка, но замирает. – Он не плачет. Господи, он не плачет! – всплеснув руками, выдыхает она. – Как тебе удалось?! – все же забирая у меня малыша, спрашивает Дарси.
- Магический русский язык, и немного спокойствия. Ты видимо переживаешь, а ребенок чувствует и тоже нервничает. Но по большей части его успокоил мой русский, – смущаясь, улыбаюсь я.
- Видимо теперь мы перед сном будем слушать аудиокниги Достоевского, – смеется Дарси. – Да, Майки? Кажется ты его заворожила. Никки, ты смотри, он с нее глаз не сводит! – ребенок и правда продолжал смотреть на меня своими огромными глазищами, протягивая ручки в мою сторону.
- Хэй, парень. В очередь! – слышу знакомый голос и поворачиваюсь. – Она немножко для тебя старовата, Майки, – Том обнимает меня за талию и прижимает к себе.
- Неужели? – улыбаюсь я. – Кажется кто-то ревнует? – тихонько шепчу ему это на ушко, чтобы никто не услышал.
- Страшно ревную, – шепчет уже он.
Мне так хочется его поцеловать. Вот прямо здесь и сейчас. В эти слегка раскрасневшиеся на воздухе щеки. Перебирать слегка влажные от снега кудряшки. Уткнуться носом в его шею. Но мы среди его родных. Это было бы неуместно.
- Так, голубки. Ужин уже готов. Прошу пройти вас всех в столовую, – подмигивает мне Николь, и все направляются обратно в коридор, откуда вела арка в просторную столовую. Я думала, что британские семьи слишком...воспитанные что ли... что мне придется следить за осанкой, каждый словом, этикетом. Но Холланды оказались обычной простой семьей. Такой же как и моя, только говорили на другом языке и чтили немножко другие традиции.
Мы проходим в просторную и уютной столовую. Оформлена она очень современно и красиво. Серо-бежевые тона, на фоне которых четко выделялась мебель из темного дерева. На стене висело большое зеркало, под которым красовался длинный дубовый комод. В центре комнаты стоял длинный стол, накрытый в лучших традициях Рождества. Свечи, огоньки, веночки, праздничные салфетки, красные бусы, столовые приборы и посуда. Различные угощения нашли место на комоде, маленьком журнальном столике и разумеется за праздничным столом. В углу комнаты был поставлен еще один небольшой столик, на котором тоже стояли тарелки. До меня медленно доходит, что за главным большим столом все семейство Холландов не уместится. Максимум десять человек. А ведь еще дети... неужели британцы тоже отсаживают детей от взрослых?
- Том, Мэри, садитесь сюда, пожалуйста, – бабушка Тесс показывает нам на два соседних стула ближе к окну комнаты. Том берет меня за руку и мы послушно двигаемся на указанное нам место. – Дом, Никки, вы садитесь прямо напротив Тома, – продолжает командовать Тереза. – Сэм, Гарри, вы сбоку от родителей. Лиам, дорогой, вы с Дарси по левую от меня руку, рядом с Мэри, – довольно окинув взглядом все занятые места, последнее было отдано дедушке Тома во главе стола, бабушка обернулась к «детям». – Пэдди, родной, надеюсь ты не будешь возражать и присоединишься к Крису, Лукасу и Сьюзи за маленьким столом?
Патрик безразлично посмотрел на всех собравшихся, но не решился нахамить Терезе:
- Конечно, бабуль. Я сяду с ними, – и поплелся с остальными за «детский столик».
- Ну, вот и здорово, – хлопнув в ладоши, как маленькая девочка, бабушка Тереза заняла свое место во главе стола с противоположной стороны.
Где-то в гостиной приглушенно играла музыка. Я могла уловить знакомые нотки “Let it Snow” Michael Buble. Эмоции переполняли. Несмотря на то, что я уже третий год справляю Рождество заграницей, только сейчас у меня было ощущение, что меня поместили в какой-то фильм. Запах выпечки и индейки, гирлянды, свечи, английская речь, популярные рождественские песни. Все было словно во сне. А тот факт, что за руку меня держал мужчина придавал еще больше магии данному моменту. Я думала я всю жизнь буду одна, но за один месяц мир мой и жизнь моя перевернулись.
