Кассандра взошла на возвышение и с поклоном и улыбкой протянула сына супругу. Едва взглянув на красавицу, мужчина обратил все свое внимание на мальчика, скупо улыбаясь младенцу - показать свое счастье перед всеми он не имел права: его едва растянутые губы и без того о много говорили - Алиман не умеет улыбаться, это знал каждый.

   Заняв свое место, гордо подняв подбородок, юная императрица снова окинула придворных высокомерным взглядом и довольно улыбнулась своему отцу, который гордился своей дочерью и был весь в предвкушении. Император заметил взгляд свекра и лишь насмешливо скривил губы, пряча сверкнувший взгляд. И только Хасин заметил это, подозрительно прищурившись.

   Император, с сыном на руках поднялся на ноги.

   - Сегодня я представляю вам своего сына и наследника - Кассиана Анара из рода Шахгар.

   - Да Здравствует Его Императорское Высочество! - с улыбками на лицах, провозгласили гости, склоняясь в новом поклоне для принца.

   - И сегодня я выбрал для своего сына Хранителя. Это великая честь, это не менее великая....

   Все слушали, затаив дыхание, а стоящий рядом с Хасином Эвари - отец Кассндры, даже грудь выпятил от осознания собственной важности и значимости. Юноша бросил на мужчину насмешливый взгляд, услышав в ответ злобный шепот, не коснувшийся губ и потонувший в громкой речи императора:

   - Тебе конец, ублюдок.

   Хасин лишь хмыкнул. Ему было плевать, к тому же закрались кое-какие подозрения, и у него было основания полагать, что злорадствовать будет он, а не род Бавор: он слишком хорошо знал своего отца, чтобы верить в его глупость. И этот его взгляд совсем недавно не давал покоя.

   Все затаили дыхание, когда Алиман шагнул вниз, направляясь прямо к Эвари, глядя ему в глаза. Тот не удержался и сделал шаг вперед, когда император остановился перед ним. Вдруг жесткая насмешка скривила красивое лицо Алимана, а Эвари растерянно сглотнул, явно стушевавшись. Медленно, очень медленно, чтобы каждый проследил и увидел, император повернул голову в сторону стоящего рядом со свекром сына.

   - Хасин, ты окажешь мне честь? - тихо произнес Алиман в гробовой тишине, повисшей в огромном зале.

   Хасин был поражен не меньше каждого, кто сейчас это услышал. Растеряно смотрел на отца и видел довольство в его глазах, которое говорило, что он не ослышался. Удивление быстро покинуло красивое, так похожее на отцовское, лицо, сменившись едва заметной хмуростью, которую все вокруг приняли бы за сосредоточенность. И только сам император знал, что это злость, даже ярость.

   И у Хасина было право злиться. Став Хранителем, он должен будет быть с принцем до его совершеннолетия, стать ему другом, вторым отцом, стать его соперником и учителем. И Хасин нисколько не был против всего этого. Но не в подобное мере! Не так полноценно и не так всецело! Дождавшись рождения наследника, Бастард не собирался больше беспрестанно оставаться при отце. Он хотел уехать, он хотел посмотреть мир, он хотел вернуться к сражениям, быть там, где ему нравилось быть. Но отец нашел способ удержать его рядом с собой, и ведь знал, что этим разгневает сына. Знал и намеренно пошел на подобное. И он ведь не лишил его свободы, но и не отпустил, как наделся сам Хасин.

   Стиснув зубы и прищурившись, давая понять отцу, что они еще поговорят на эту тему, юноша склонился в поклоне.

   - Это мне оказана величайшая честь, - произнес Бастард, выпрямляясь и принимая в руки брата.

   Невольно улыбнулся смотрящему на него принцу, но тут же бросил на довольного собой императора совершенно другой взгляд - недовольный и предупреждающих. Алиман лишь хмыкнул и стремительно направился в сторону выхода. Все в такой же дикой гнетущей тишине Хасин последовал за ним, передав принца кипевшему рядом от ярости и гнева Эвари.

   - Ваш внук, Ваша Светлость, - холодно отчеканил Бастард.

   И он, той же поступью, той же походкой, что и император, направился за ним следом, желая обсудить данный поворот событий немедленно.

   Отец ждал его в своем кабинете.

   - Как это понимать?! - гневно прорычал Хасин.

   Он единственный в империи, да и во всех королевствах, имел право говорить с Алиманом в подобном тоне.

   - Я не готов тебя отпустить, - спокойно произнес отец.

   - Ты обещал!

   - Ничего подобного, - весело усмехнулся Алиман, сверкнув глазами. - С моих уст не слетело ни одного обещания по этому вопросу.

   - Ты знал, что я собирался уехать! Ты знал, что я собирался возгласить твое войско!

   - Ты нужен мне здесь, - твердо произнес император, более властно посмотрев на разгневанного сына, но быстро сменил взгляд со строгого на мягкий, почти нежный. - Хасин, я понимаю....

   - Уже все равно. Ты не оставил мне выбора, - взяв себя в руки, но все еще зло, перебил Бастард.

   - Прости, сын.

   - У тебя теперь есть сын! Я - лишь бастард! - холодно произнес юноша, глядя поверх головы императора.

   - Ты сам отказался стать им! - теперь уже Алиман гневно прорычал, вскакивая на ноги.

   Он редко терял терпение, редко не мог сдержать себя.

   - Ты знаешь почему! - упрямо сжав челюсти, прошипел Хасин, сжимая кулаки.

   - Я принял твое решение! Я оставил тебе свободу! Но я никогда не обещал тебе, что отпущу. Никогда!

   Алиман сделал глубокий вздох, беря себя в руки. Вышел из-за стола и подошел к сыну, сжимая руками его плечи.

   - Ты нужен мне, Хасин. Больше чем кто либо! Больше чем даже мой законный сын!

   - Он вырастет, и быстро заменит меня рядом с тобой.

   - Тебя никто никогда не заменит, - нежно коснувшись его лица рукой, улыбнулся Алиман.

   В очень редкие моменты он был настолько открыт и ласков со своим ребенком. С детства он приучал его к жестокости, заставляя его сердце каменеть и черстветь, ведь иначе ему было не выжить. С детства показывал на собственном примере, что никакие чувства не должны довлеть над ним. Но сам же и попирал свои уроки, не в силах не дать своему сыну всю свою скопившуюся за многие годы любовь и заботу.

   - Я любил лишь однажды в жизни, - начал император. - Эта любовь была всем, что имело для меня значение. Я жил ею, дышал и умер, когда потерял. И эта любовь - ничто по сравнению с тем, что я испытываю к тебе.

   - Отец...

   - Просто дай мне время привыкнуть в мысли, что тебя не будет рядом, как я того хотел. Вырасти Кассиана, научи его всему, что знаешь сам, дай ему то, что я дал тебе. А мне дай смирится. Прошло слишком мало времени с тобой, чтобы я успел им насладиться. Дай мне еще.