– Где это ты слышала, как ругаются сапожники? – фыркнула Моргана.

Прислужница ее заинтриговала так, что принцесса даже забыла о своем гневе в связи с тем, что девушка ворвалась без стука и приветствия.

Молоденькая служанка смутилась, и что-то залепетала в оправдание:

– Просто, так говорят… Госпожа, попугай, который попал к нам с разбитого корабля, знал совсем мало слов – жалко, что он улетел… Вы тогда так горевали… а этот гоблин мог бы его заменить…

– Заменить моего Паоло? – Моргана закатила глаза и промокнула платочком якобы набежавшую слезинку, – Ты с ума сошла! Заменить Паоло каким-то грязным гоблином!

– Но, он вовсе не грязный, госпожа, – растерялась служанка, – Он, напротив, был очень чистый, пока не извалялся в прибрежном песке. На нем белый костюм и он пахнет…

– Избавь меня от описаний сомнительных ароматов, – повысила тон волшебница!

– Он пахнет жасмином… – докончила упрямая служанка.

В любом ином случае она не стала бы дерзить и перечить, но хитрая девица знала, что игра стоит свеч. Зверушка понравится колдунье, а Моргана щедра к тем, кто сумел ее развлечь.

– И что же, – стараясь скрыть интерес, спросила волшебница, – Он только и повторяет матросские словечки, как попугай?

– Напротив! – воскликнула девушка, обрадовавшись, что ее, наконец, слушают, – Мне кажется, он говорит более чем осмысленно…

– Осмысленно? – недоверчиво хмыкнула принцесса, – Да гоблины только и умеют, что верещать и лаять. Им не дается человеческая речь…

Служанка скромно потупилась.

– Ладно, ведите зверушку, – смилостивилась волшебница.

Все равно глупая служанка сбила плавный ход мыслей, так почему бы и не развлечься?

_____________

До сего злополучного дня бизнес господина Ульрика процветал. Но его погубила жадность. Его близкий друг назначил ему встречу, на важности которой настаивал, но Ульрику хотелось сделать еще один рейс – очень прибыльный рейс.

Весточка была от Мирддина Эмриса – гоблин никак не мог привыкнуть к новому имени приятеля, все время путался и называл бывшего хозяина то Мерлином, то по старой памяти Фальстаафом, но только с глазу на глаз.

С одной стороны визит к старому другу мог обернуться какими-нибудь приключениями, которых так не хватало в его нынешней жизни. С другой стороны за неделю до встречи он успевал совершить еще одну поездку за товаром. Тем более что было просто необходимо пополнить ассортимент его антикварных и ювелирных магазинов, перед возможно длительной отлучкой. Очередные авантюры, до которых был так охоч Фальстааф, то есть Мерлин, могли надолго отвлечь Ульрика от торговых дел.

Собственно говоря, Ульрик уже был богат – очень богат. Хватило бы на всю его долгую жизнь и даже внукам-правнукам, если бы таковые у него имелись. А пока он гонялся за прибылью только ради самой прибыли… Чисто спортивный интерес. Сколько раз Мерлин упрекал Ульрика за порочную страсть к деньгам, ведь не секрет, что все эти поездки были опасны – чрезвычайно опасны, и его друг предпринимал их только в самом крайнем случае, когда был уж совсем на мели. Но, конечно, надо отдать должное Ульрику, ныне сэру Ульрику Грею, – не одна только жадность тянула его в долгое и утомительное путешествие… Как давно знакомое кушанье, сдобренное острой приправой, приобретает особый чарующий вкус, так и поездки раскрашивали серое однообразие будней целым букетом необычных ощущений,

Каждый раз, когда Ульрик оказывался в Драконьей Башне (так почему-то окрестили жилище старого Асмодеуса), покинув приютивший его мир посредством волшебных Врат, он уезжал на побережье, снаряжал корабль и отправлялся на Восток. А уже там по бросовой цене или по бартеру за плоды цивилизации, скупал не ограненные самоцветы и готовые украшения, посуду и ковры, мелкие безделицы: подсвечники и кадильницы, гадательные шары и благовония в изящных амфорах… Вся эта ерунда, пользовалась бешеным спросом у туристов, забегавших в его лавки. Ульрик даже был недоволен тем, что его товар не выдерживал экспертизы на древность. Гоблин посмеивался, когда знатоки-коллекционеры, восхищались точностью подделки, ведь торговец-то знал, что весь его товар самый что ни на есть настоящий. К слову сказать, и здешние купцы расхватывали его механические безделушки, пластиковые игрушки и небьющуюся посуду, подобно тому, как аборигены какого-нибудь дикого острова набрасываются на стеклянные бусы. Жаль, нельзя было познакомить их с электробытовыми приборами, Ульрика всегда смущало отсутствие электрических розеток в этом варварском мире. Но что возьмешь с дикарей?

Жадность никогда не доводит до добра…

Корабль сэра Грея возвращался домой с трюмом до отказа набитым всевозможным антиквариатом. Особенно гордился Ульрик приобретенными им гобеленами. Ручная работа – подумать только! Он даже выбрал для Мерлина в подарок красивую трость, которую без труда можно было выдать за волшебный посох.

И вот все пошло прахом! Откуда ни возьмись, прямо по курсу возник остров со скалистыми берегами. Удивление капитана было столь велико, и он так сильно разинул свою пасть, что его вставная челюсть с фарфоровыми зубами – одно из проявлений щедрости Ульрика – выпала изо рта морского волка прямо на истоптанную сапожищами палубу, и была смыта набежавшей волной.

Остров не только появился совершенно не на месте, он еще и нагло дрейфовал в сторону «Повелителя океанов».

При соприкосновении с этакой несуразностью выяснилось, что деревянная посудина не заслужила столь звучного названия. И вот: корабль разбит, моряки сожраны акулами, а чудом спасшегося гоблина схватили какие-то длинноногие девицы, в абсолютном минимуме одежды, грубо сшитой из леопардовых шкур, и вооруженные внушительного вида мечами и кинжалами.

С этого момента удача отвернулась от хитроумного Ульрика. На него надели собачий ошейник с короткой цепью, в который он пожалел бы заточить и собственного злющего дога, и поволокли куда-то через заросли цветущих кустов, всей прелести которых Ульрику не суждено было оценить. Он орал благим матом, кусался и царапался – но в ответ получил только подзатыльники и пинки. Настроение гоблина упало окончательно, когда очаровательная девушка, в длинном и вполне женственном полупрозрачном одеянии велела девам-воительницам хорошенько стеречь пойманное создание. Итак, его считали диковинной зверушкой, и это не предвещало ничего хорошего. Гоблин решил из кожи вон вылезть – лишь бы доказать обратное.

Плакала его встреча с Мерлином. Оставалось надеяться, что волшебник проявит сообразительность, вернется в этот мир и вызволит бывшего слугу из плена.

______________

Моргана хлопнула в ладоши, и пара охранниц, только и ждущих этого знака, ввели, или скорее втащили в покои колдуньи маленькое чудовище. Не обладай зверек зеленоватой кожей, он более всего походил бы на обычного человеческого карлика, каких много при дворе любого захудалого короля. Однако странным казалось то, что существо было увешано довольно дорогими безделушками и одето в белый, странного покроя, костюм. Точнее, костюм когда-то был белым, но так пострадал от соприкосновения с прибрежным илом, что назвать его таковым пришлось с очень большей натяжкой.

Зверек или карлик упирался и рвался с цепи как бешеный пес, при этом, не забывая погромче хрипеть, делая вид, что шипастый ошейник слишком сильно сдавил его жирную шею. Он ругался, пытаясь поцарапать своих пленительниц, или, на худой конец, впиться своими желтыми клыками в загорелую аппетитную ляжку девушки-воина. Вероятно, пинков он уже получил достаточно, так что его попытки были слабыми, скорее для острастки, чем со зла.

Увидев красивую госпожу, вероятно, облаченную властью на этом безумном острове, Ульрик сразу приосанился, перестал вести себя как пойманный дикий хорек, одернул костюмчик и даже отвесил настолько низкий поклон, насколько позволяла ему намотанная на запястье одной из воительниц цепь-поводок.