– Говорит? – у мамы глаза округлились.

– Да, только её так плохо слышно было, будто она не рядом со мной стоит, а в сотне метров.

Мама испуганно прошептала:

– И что она тебе сказала?

У Лерки холодок пробежал по спине, когда она вспомнила лицо той темноволосой. «Найди его!».

Кто этот дядька, интересно? И вообще, что произошло? Уходя от расспросов, Лерка сделал вид, что засыпает.

Мама, подождав несколько минут, вышла из комнаты. Девушка облегчённо вздохнула и села, прогоняя образ странной темноволосой незнакомки прочь. Сунула ноги в дурацкие тапки в виде слоников, резко встала и… оказалась на кладбище…

«Господи! Да как же это!!!», – Лерка огляделась по сторонам: аккуратные ряды крестов, украшенные неестественно яркими цветами тёмные оградки, обелиски, прикрытые от любопытных глаз заиндевевшими берёзками и пушистыми елями. Вид торжественный и печальный.

Рядом с ней, всего в полуметре, тоскливо поскрипывала приоткрытая калитка. Четыре гранитных памятника, потускневшие венки, погасшие лампадки, слегка присыпанные снегом. Лерка пригляделась.

С портрета на неё смотрела улыбающаяся молодая женщина: тёмные длинные волосы разметались на ветру, светлые глаза чуть прищурились, мягкая, светлая улыбка озаряла лицо. У Леры всё похолодело внутри. Это та самая женщина, что привиделась ей несколько часов назад… Это её могила.

Девушка бросила взгляд на могилы рядом: блондинистая девочка лет семи, пацан с немного угрюмой улыбкой, на вид лет тринадцати-четырнадцати, и малышка совсем, годика полтора, в смешном кружевном колпачке. Лера шагнула ближе, приглядевшись к табличкам: Селивёрстова Татьяна Ивановна. И Селивёрстовы же Артём, Маргарита и Алёна, они все умерли в один день – 17 мая 2014 года, чуть более трех лет назад.

Лера поняла, что не может дышать. Женщина на фотографии будто ожила, чуть повернула к девочке голову, одними губами прошептала «Найди его».

– МАМА!!!! – заорала Лера, что было сил, и поняла, что снова находится в комнате. Вот мягкий и удобный диван, вот ковёр, и наряженная к Новому году ёлочка. До неё доносился аромат цейлонского чая и ванили, только больше он не вызывал чувство защищённости.

Впервые нечто непонятное и необъяснимое с ней произошло в пятилетнем возрасте. В тот день она читала книгу и увидела, как мимо неё прошла другая девочка. Смешная такая, с тощими косичками и бантами из коричневой капроновой ленты, в цветастом ситцевом халатике. Просто спокойно прошла, не обращая на Лерку ни малейшего внимания. Но ощущение страха и холода навсегда запомнились.

Потом, уже десятилетняя Лерка, стала слышать странные голоса, шёпот и шумы по ночам, особенно в грозу. Тогда они не на шутку перепугались. Ходили с мамой к врачу: толстому дядьке в круглых очках и со смешными усами, как у почтальона в мультике. Тот прописал кучу таблеток, сказав, что у неё стресс, переутомление и гормональный сбой, дал направление на физиопроцедуры.

Голоса стали тише, но не исчезли.

Лерке жутко не хотелось пугать маму, пить опять эти противные таблетки, от которых мутно в голове и чувствуешь себя растением. Поэтому она сказала, что ей стало лучше, и больше не заговаривала на тему странных образов, приходивших к ней в полутьме.

Около года назад, ещё на старой квартире, они с мамой смотрели какой-то непонятный фильм: тягучая музыка, запутанный сюжет, невесть откуда взявшаяся героиня, которая оказалась не героиней, а её двойником-клоном, – Лерка откровенно скучала.

Она заметила, как около неё возникла небольшая воронка, словно крохотный смерч. Из него вышла освещённая лунным сиянием женщина в длинном кружевном платье и медленно направилась к стене. Лерка провожала её взглядом, и видимо, так вылупилась, что это не осталось незамеченным.

– Лер, ты чего там увидела? – прошептала мама рядом, вглядываясь в пустоту тёмного угла.

Лерка от неожиданности подпрыгнула и завопила:

– Я? Нет! Ничего!

И в этот момент полупрозрачная фигура, почти скрывшаяся в камне, резко остановилась и обернулась. Удивлённо, словно сама только заметила сидящих людей, она внимательно разглядывала девочку. Та шарахнулась к окну, по пути перевернув журнальный столик.

– Лера! Что случилось?! – закричала мама, а незнакомка, не отрываясь, следила за девочкой, потом в её полупрозрачных глазах мелькнула то ли радость, то ли злорадство, то ли какая-то идея, она качнулась и растаяла в дымке.

С тех пор Лера старалась не оставаться одна, спала со включённым светом, до бесчувствия смотрела фильмы и сидела в соцсетях, лишь бы отключиться и не слышать ничего: с того вечера, её не покидало ощущение, что до неё кто-то пытается достучаться, дотронуться холодными влажными руками.

Знаете, бывает твой телефон «вне зоны доступа», но ты всё равно знаешь, что тебе звонят, и ты беспокоишься.

И вот сейчас, видимо, «дозвонились»…

По спине сползал змеем холодок. Лерка только сейчас, увидев фотографию темноволосой женщины, Татьяны Селивёрстовой, отчётливо поняла, КТО была она, и та женщина в кружевах, и девочка в ситцевом халатике. Все они были ДУХИ, призраки… Она, Лерка, видела и слышала давно умерших людей.

И вот теперь одна из них хочет её руками что-то сделать. Кого-то найти.

И, видимо, не отпустит, пока Лерка этого не сделает.

– Татьяна, ты здесь? – прошептала Лерка в темноту, изнемогая от любопытства и страха. Под рёбрами что-то томительно ухало, обрываясь. Что, интересно? Сердце? Действительно, похоже, что падает в пятки.

Затылком девочка почувствовала знакомый уже холодок. Она оглянулась: рядом с ней стояла Татьяна, всё такая же сосредоточенная, напряжённая и испуганная.

– Это была твоя могила?

Медленный кивок.

– Кто эти дети? Артём, Маргарита и Алёна?

Стон, похожий на крик. Лицо Татьяны подёрнулась плёнкой, мерцание поблекло.

– Это твои дети? – продолжала допрос Лерка. Она сама не знала, откуда у неё взялась сила. Сердце бешено колотилось, руки похолодели и покрылись испариной, коленки дрожали. Но она понимала, что должна знать больше. И ещё, что у неё есть право спрашивать, а эта несчастная женщина обязана отвечать. И Татьяна едва заметно кивнула.

– Ты хочешь, чтобы я нашла того толстого дядьку?

Женщина с силой стиснула зубы, подняла на Леру глаза, полные слёз и ненависти, и снова кивнула.

– Где я его могу найти? – Лера спросила и поняла сама, что ответа на этот вопрос не получит – если бы Татьяна знала, она бы и сама его нашла. Поэтому задала другой вопрос, который её беспокоил даже больше. – Что будет со мной потом? Я не хочу попасть в психушку, выполняя ваши поручения. Ты же не одна там такая, которой кто-то зачем-то нужен здесь?

Темноволосая женщина покачала головой и задумалась.

– Я не пущу, – прошептала она, наконец.

– То есть я помогаю тебе, а ты меня охраняешь от других просьб?

Татьяна кивнула. Это Лерку вполне устраивало. Она кивнула в ответ и улыбнулась:

– Я тебе помогу. Найду тебе этого толстого борова.

Татьяна прищурилась. Она подняла руки и протянула Лерке белого плюшевого медвежонка, того самого, с пожарища, девушка его хорошо запомнила.

– Это ему. Когда найдёшь.

И растаяла.

Лерка устало опустилась на диван. Её било мелкой дрожью, подташнивало, суставы нещадно ломило, холодный пот струился по побледневшему лицу. В этот момент в комнату заглянула мама.

– Лерочка! Да ты вся горишь!!! – запричитала она, укладывая дочь в постель, теплее укутывая пушистым пледом ноги. – Вот и сразу стало ясно, откуда это бред… Ты просто больна, моя милая! У тебя жар. Вот и всё…

Лерка не стала спорить. Сил не было. В конце концов, если это всё сейчас закончится, то пусть мать так и думает, её это успокоит. Меньше всего Лерке хотелось причинять боль родному человеку.

И она позволила себя уложить, напоить тёплым чаем с мёдом и лимоном, микстурой. Мама, увлечённая заботой о ребёнке, даже не заметила белого пушистого медвежонка, жалобно притулившегося в углу дивана.