Шестьсот семнадцатого кинуло спиной на ржавую стенку бокса. В глазах резко потемнело. Левая часть тела будто отнялась. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, крикнуть, выругаться, позвать на помощь, но не смог исторгнуть и звука.

Вонь ржавчины от стен бокса. Вонь кислого и ржавого от собственной крови, заливавшей сейчас грудь, живот, ноги. Вонь горелого.

Оглушенный болью и громовым звуком выстрела, он медленно сполз по стене, заваливаясь в сторону, и с трудом заставил себя поднять взгляд на Мартина.

Парня, с которым он дружил еще во времена жизни на БКС. Парня, с кем они часто оказывались за одной партой на уроках. Парня, которого он обошел на экзаменах, и которому вчистую продул сразу на нескольких на физических зачетах.

Парня, с братом которого они вместе хоронили своих родителей.

Март сделал решительный шаг вперед, все еще не опустив ствол своего оружия. Видимо, хотел подойти ближе, чтобы в этом тусклом свете не промахнуться с контрольным выстрелом.

С меткостью у него всегда были проблемы.

Небось, в сердце целился. Только пуля прошла чуть выше, чем надо.

Шестьсот семнадцатый стиснул зубы.

В принципе, он был готов к тому, что его могут пустить в расход. Его с детства учили тому, что смерть может быть достойной, если она не бессмысленна. И он в это искренне верил.

Повезло, что успел рассказать обо всем Шеллард. Повезло, что успел послать последний сигнал. Хотелось бы верить, что его смерть принесет хоть какую-то пользу.

Послышался щелчок взводимого курка.

И вдруг, невидимой, жуткой тенью вперед метнулось нечто серое и опасное. Удар. Короткий вскрик. Два судорожных выстрела, прошедшие мимо цели, в пустоту. Хруст костей под весом тяжеленного робопса.

Шестьсот семнадцатый наблюдал за происходящим отрешенно. Его мозг вроде бы продолжал работать в полную силу, но каждая пинта потерянной крови приближала сознание к бездне, замедляла не только реакции, но и восприятие действительности в целом. Тело казалось неповоротливой грудой мяса, холодеющей с каждой секундой.

И как он мог забыть про пса? Везде же за собой раньше таскал.

Мартин, теперь больше напоминающий куклу, тренировочный манекен, обряженный в чужие шмотки, еще раз дернулся, и затих навсегда. Пес не двинулся с места.

На секунду перед глазами Шестьсот семнадцатого будто вспыхнул образ Богини. Красивая женщина с мудрой улыбкой, белоснежной кожей и черными длинными волосами, прежде повернутая в профиль, теперь глядела прямо на него. В ее прядях, ниспадающих с наклоненной головы, запутались созвездия. Над макушкой сейчас отсутствовала символическая корона, но чернота волос все еще казалась космосом.

На прекрасном лице застыло мягкое, грустное выражение, почему-то гармонирующее с этой всезнающей, понимающей улыбке.

Жаль, что он Ее больше не увидит. Да и глазами пса, наверняка, Она на него больше никогда не взглянет. Это опасно, слишком опасно.

Хотя приятно было осознавать, что, может быть, его смерть все же как-то поможет Ей. Пусть будет так. Ему хотелось в это верить, хоть здравый смысл все еще подсказывал, что это вряд ли возможно.

Ему бы хотелось, чтобы Она сказала «Магрейн, ты славно потрудился…»

- Мой верный рыцарь Ивейн, - донеслось до его затухающего сознания. – Я больше не смогу защищать тебя в твоем мире. Ты должен прийти в мой. Ты должен спасти меня. Ты должен найти Артура.

А затем мир будто прекратил существовать.

Внезапно, и абсолютно безжалостно.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.