Сестра Эдварда Антония немного покраснела, потому как взгляды всех присутствующих обратились в ее сторону.

— Да, моя дорогая подруга, я буду рада развлечь гостей досточтимого сенатора Марка Туллия Цицерона, — и Розалия Каллона посмотрела на хозяина дома. Тот важно кивнул, и дева подняла руку, чтобы звонко щелкнуть пальцами и дать знак Изабелле выступить перед собравшимися.

Рабыня Каллонов взошла на подиум, где ранее зачитывал философский трактат раб-чтец, и приступила к декламации наизусть одной из частей своей любимой тогаты — национальной римской комедии, сюжеты которой чаще всего основывались на повседневной италийской жизни. Свое название тогата получила благодаря одежде действующих лиц — италийской тоге (до этого актёры комедий носили греческий плащ, палий, отчего пьесы назывались паллиаты).

Эдвард Антоний Каллон одобрительно кивнул. Изабелла выбрала для выступления произведение Тита Квинция Атты — поэта, комедиографа, мастера тогаты. О литературном сатирическом таланте Атты с уважением отзывался сам Марк Теренций Варрон, и Эдвард Антоний был склонен согласиться с ним — мастер слова славился проработкой характеров в своих тогатах, особенно женских. К сожалению, Тит Квинций умер более трех десятилетий назад, но сумел передать следующим поколениям результаты своего творчества, до сих пор тогаты Атты ставились на сцене и собирали большую аудиторию.

Речь Изабеллы была гладкой, как воды реки Тибр в штиль, и прекрасной, как рассвет, плавно освещающий все семь холмов Великого города. Лишь раз запнулась рабыня, когда увидела, с какой гордостью и удовольствием смотрит на нее хозяин — Эдвард Антоний Каллон. Обычно не обращающий никакого внимания на невольницу, видящий в ней только вещь, способствующую его скорейшему погружению в сон и грамотно переписывающую книги, сейчас господин взирал на рабу с интересом, и Изабелле казалось, что в его глазах был искренний интерес. Приближаясь к окончанию фрагмента, девушка усилила эмоциональность своего голоса, умело подводя слушателей к эпилогу тогаты, стараясь раскрыть весь смысл комедии, заложенный автором.

Произнеся последние слова и замолкнув, Изабелла замерла на импровизированной сцене. Ее воодушевленный голос эхом звенел в ушах слушателей, многие из которых не сразу сумели вернуться к десерту — разнообразным фруктам и каштанам. Под редкие снисходительные аплодисменты рабыня спустилась со сцены, получив кивок от Розалии Каллоны, и встала на свое место за спиной хозяина.

Алиспина был очень недовольна, ее замысел не удался — невольница Каллонов не только не ударила в грязь лицом, но теперь вызывала больше внимания у присутствующих, чем заслуживала. Многие высокопоставленные гости поглядывали на рабыню с интересом, делая вид, что слушают других и активно участвуют в беседе. А Эдвард Антоний, ради которого Бальба так старалась, стал вести себя по отношению к рабе еще более собственнически, грозно смотря на каждого присутствующего мужчину, посмевшего кинуть на невольницу взгляд, обычный для ее статуса — вещи, раздвигающей ноги по приказу или без оного. Сузившая от гнева глаза Алиспина Бальба решила принять действенные меры в отношении твари до того, как станет слишком поздно.

С тех пор как Алиспина впервые увидела Эдварда Антония и полюбила его, она старалась стать важной для Каллона, надеясь увидеть в любимых глазах чувство, направленное только на нее. Ни перед чем не останавливалась женщина, во имя всех римских богов верующая, что сумеет добиться своего… при этом вовремя убирая конкуренток с пути. Если она слышала в родительском атриуме разговоры между отцами — своим и Каллона, тогда еще живым — о том, что Эдварду Антонию подобрали невесту, Алиспина считала своим долгом вмешаться в их планы. С потенциальной женой после этого обычно что-то случалось — ее заставали с любовником или в неположенном для невинной девушки месте. Если же принятых мер было недостаточно, Бальба выдумывала что-то еще, обязательно хитрое и умное, чтобы убрать соперницу с дороги. Однажды, подслушав разговоры нескольких рабынь в доме Каллонов во время праздничного пира, Алиспина убила их сама, наслаждаясь каждой секундой злодеяния — одну отравив, другую заманив в переулок с помощью преданного раба и перерезав горло. Твари, смеясь, обсуждали успехи хозяина в постели или смели восхвалять его красоту, которая, как считала Алиспина, принадлежала только ей.

После того как отец наметил выдать дочь замуж за Бальбу, без нее договорившись с ним, Алиспина долго не могла прийти в себя. Она умоляла родителя, просила вынудить, пусть шантажируя, но заставить старшего Каллона взять ее в невестки. Но отец заявил, что Каллоны недостаточно состоятельны и благородны для их уважаемой фамилии, и к тому же Талассий?, бог свадеб, явно не благоволит к ним — ни одна из потенциальных невест Эдварда Антония так и не стала его женой. «Возможно, боги отвернулись от их рода», — с грустью вздохнул отец Алиспины и приказал навсегда закрыть эту тему. После этого разговора Бальба поняла, что некоторые ее действия могут привести к неприятным для нее самой же последствиям, поэтому больше не ставила так откровенно палки в колеса невестам Каллона, но зорко следила за его чувствами к какой бы то ни было женщине.

Вскоре Плутон забрал в свое царство мертвых главу рода Каллонов – отца Эдварда Антония, и больше никто не принуждал наследника к женитьбе. А ему самому это, видимо, и не было нужно — отрок имел множество связей с противоположным полом, но ни с одной девушкой дело не заходило далеко. Поэтому Алиспина успокоилась, не прекращая попыток добраться до Каллона, однажды даже предложив ему возлечь на ложе, хотя тогда еще Бальб был жив. Алиспина рассудила, что, возможно, Каллона возбуждала связь именно с замужними матронами. Но Эдвард Антоний пришел в ярость, заявив, что не собирается обманывать друга, тем более с его женой.

После смерти своего отца в отчий дом из ссылки вернулась младшая сестра Эдварда Антония — Розалия Каллона. Достигнув брачного возраста, Розалия закрутила роман с плебеем из рода Ульзиев и забеременела от него. Отец был страшно недоволен, так как имел совсем другие планы на свою дочь, и выслал ее прочь из Рима на три года, к сестре ее матери в Помпеи. Между Розалией и Алиспиной была разница в несколько лет, которые в детстве казались огромной пропастью — девочки принципиально не общались. Но после того как Розалия вернулась из Помпей, Алиспина приложила некоторые усилия и подружилась с ней, увидев в их союзе определенный шанс для воплощения планов по покорению брата подруги. Сначала Алиспина лукавила, играя в дружбу с девушкой, но через какое-то время поняла, что сама начала испытывать потребность в их общении, несоизмеримую, конечно же, с чувствами по отношению к ее брату.

Через несколько месяцев после возвращения Розалии домой от неизвестной болезни умер муж Алиспины Бальб, и она вновь, под видом безмерно горюющей вдовы, пришла просить успокоения и любви у самого близкого друга ее семьи — Каллона. Но получила лишь поцелуй в лоб и два кратких поглаживания по голове, приятные ощущения от которых Алиспина хранила в памяти до сих пор. После случившегося Эдвард Антоний и вовсе не смотрел на Бальбу, тем более избегая любых прикосновений.

XI

В течение следующих нескольких дней не происходило ничего особенного. Для стороннего наблюдателя. На самом деле в жизни Изабеллы и Эдварда Антония изменилось многое. Рабыня с нетерпением ждала вечера, ее не радовало больше копирование книг, ухаживание за хозяйкой. Изабелла ощущала, что живет, только видя хозяина, ощущая его присутствие рядом, слыша его властный голос, пусть и не обращенный к ней. Господин же, как и ранее, относился к рабам, как к «говорящим орудиям», без зазрения совести пользуясь их жизнями для своего удовольствия, абсолютно при этом не замечая. Но не Изабеллу. С тайным вниманием и наслаждением, не признаваемым им самим, следил он за девушкой, отмечая ее порой утомленное выражение лица. Каллон видел, как она уставала, и в этом была часть его вины, но отказаться от ежевечернего совместного времяпрепровождения не мог и не хотел.