Опустившись почти до конца, Бэкхён дал себе время привыкнуть к такой болезненной, но всё же желанной наполненности и стал медленно двигаться. Пак сам подхватил его под бёдра, помогая двигаться в нужном ритме, так чтобы им обоим было хорошо. А Бэкхёну было хорошо, если так было Чанёлю.

Член Бэкхёна, зажатый между их телами, вновь стал твердеть от возбуждения и волн удовольствий.

Чанёль подмял его под себя, развёл ноги шире и стал вбиваться сильнее, вырывая изо рта Бэкхёна громкие стоны удовольствия. Хотелось, чтобы он кричал даже громче от того, как ему хорошо под ним. Странное желание, но Паку хотелось знать, что только с ним ему может быть так хорошо. Хотелось, чтобы это слышали все. Он хотел быть лучше любого, кто до этого был у Бэкхёна. Эта маленькая серена, пленяющая своим голосом. Он хотел снова услышать своё имя в нотах удовольствия.

— Скажи моё имя, — потребовал он, входя на всю длину и чувствуя, как тот упирается тонкими, красивыми пальцами в его живот, чтобы он был чуть дальше.

— Чанёль, — послушно прошептал он, запрокидывая голову и гортанно простонав.

Пак рыкнул, чувствуя, как от его голоса по телу прошлась приятная дрожь, а в груди всколыхнуло сердце. И снова размашисто вошёл, притягивая к себе за бёдра, чтобы быть полностью в нём.

Бэкхён вскрикнул, и замутнённым взглядом Пак заметил, что в уголках его глаз блестят слёзы. Движения стали плавней, и он ласково провёл по его бокам руками, словно извиняясь, а Бэкхён, вместо того, чтобы отталкивать, теперь обнял за шею.

— Чанёль, — повторил он. Хрипло, с придыханием, томно, безумно сексуально. Так как мог только Бён Бэкхён. — Чанёль.

Пак не мог больше выдержать. Бэкхёна было много. Но хотелось даже больше. Он прижал его к себе, кончая глубоко в него. Там где он жарко сжимал его. Там, где соединялись их тела.

— Чанёль, — хриплый стон потонул в пучине удовольствия.

========== Глава 9 ==========

Когда Пак проснулся на узкой кровати, Бэкхён сразу это почувствовал, потому что он быстро выпутался из его рук, которыми он слабо обнимал его. Он с самого начала знал, что утром тот уйдёт. Бэкхён знал и не держал, понимая, что иного пути у них не было.

Единственное, Бэкхён мог себе позволить, не сомкнуть глаз за ночь, не позволяя себе провалиться в желанный сон, поэтому глаза болели, словно в них песка насыпали, и невольно закрывались, но он отстоял эту ночь. Он хотел урвать как можно больше времени с Чанёлем, чтобы было, о чём вспоминать.

Опьянение давно прошло, слёзы, которые появлялись в его глазах, когда он думал, что будет дальше, тоже высохли. Он любовался лицом рокера, понимая, что больше никогда не увидит его так близко и пытался запомнить, каждую его чёрточку, каждую ресничку. И сердце разрывалось от нежности и желания любить.

Пак встал с кровати без каких-либо слов и лишь мельком на него глянул, не смотря в глаза, как бы Бэкхён не пытался поймать его взгляд, чтобы понять, что он чувствует. Он боялся увидеть в его глазах отвращение к себе и ненависть, но он хотел знать, что ему думать. Чего ему ожидать. Как ему вести себя. И он так же молчал, боясь сделать только хуже.

Он видел, как Чанёль сжал губы в тонкую полоску, сошкрябав белесые разводы с живота, которых там никак не должно было бы быть. Он наблюдал, как Пак молча одевается, резко и нервно. Даже если он и не помнил ночи, он догадался, что между ними произошло, тут и к гадалке не нужно ходить.

— Закрой за мной, — первое, что он произнёс, сидящему в кровати парню, который ловил каждое его движение, словно видел в последний раз и хотел всё запомнить.

Бэкхён сглотнул вязкую слюну и неловко поднялся с кровати, прикрываясь одеялом. Ноги дрожали, поясницу простреливало болью до звёздочек в глазах, но он не показал Чанёлю, что едва ли может стоять на ногах. Это был его первый секс со времени второго года старшей школы, когда родители и Наён уехали с ночевой к бабушке, а Бэкхён остался дома и пригласил к себе «вроде как своего парня». Тогда он тоже смог встать с кровати только через день, потому что в воскресенье мать забеспокоилась, почему он всю субботу провалялся в кровати. Тогда он отшутился, что всю ночь играл в сетевую игру и не выспался.

Каждый шаг давался с трудом, но он упрямо шагал за Чанёлем, сжимая в кулаках одеяло и держа глаза открытыми. Если зажмурится, из глаз покатятся слёзы.

— Надеюсь, ты сделаешь вид, что между нами ничего не было, потому что я не хочу этого помнить, — сказал Пак, прежде чем Бэкхён закрыл за ним дверь.

А Бэкхён застыл на месте, слушая чужие шаги, а потом гудение лифта, и чувствовал, что бояться моргать больше не нужно, слёзы всё равно сорвались с ресниц.

Какой же он наивный идиот, раз где-то в глубине души он надеялся на другой конец.

Все выходные он провалялся в кровати, желая лишь одного, уметь жить, не дыша, потому что каждый вдох словно обжигал лёгкие раскалённой лавой.

***

Собираясь в понедельник утром на съёмки, Бэкхён заметил, что у кровати что-то отдало блик. Наклонившись, он поднял ключ от автомобиля.

— Чьё это? — удивлённо спросил он, а потом он вспомнил про Пака.

Конечно, чей ещё мог быть этот брелок? Кроме него, он никого не приглашал к себе.

Бэкхён горько усмехнулся, глядя на брелок в руках. Рокер даже не пришёл за ним, лишь бы не видеть его? Он же не думал, что потерял их где-нибудь ещё? Про автомобиль-то он должен был помнить, ведь любил пользоваться своей машиной, а не машиной менеджера.

За выходные Бэкхён научился не вспоминать каждые пять минут, что произошло ночью пятницы, поэтому направился на съёмки в довольно хорошем настроении. Чему быть, тому быть. У него даже не было шанса, так по чему ему убиваться? На улице светило солнце, согревая лучами, поэтому он оделся легче, чем обычно, похоже, лето уже скоро придёт.

Переодевшись на съёмной квартире Наён, Бэкхён уехал с менеджером на площадку. Там он отметил машину менеджера Чанёля, а от стаффа услышал, что он уже был тут. Сердце ёкнуло страхом.

Оставив почтальонку в своей гримёрной, Бэкхён направился на поиски рокера, хотя хотелось, наоборот, спрятаться от него. На площадке, как обычно, было оживлённо и все готовились к съемкам.

Остановившись перед дверью в гримёрную рокера, Бэкхён глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаивая нервы.

Они не виделись все выходные. Суббота–воскресенье на той неделе были выходными, чтобы операторы успели смонтировать первую серию и пустить на экраны.

Несмотря на беспокойство режиссёра и недовольство игрой Бэкхёна, сериал набрал множество поклонников уже после первой серии. Имя Бён Наён стало на слуху, правда, по большей части из-за скандала, связанного с отношениями с популярным рокером, а не из-за дорамы. Но менеджер Наён был в восторге и пророчил ей отличное будущее.

Когда Бэкхён зашёл в гримёрную, он заметил Пака, сидящего на стуле и бессмысленно смотрящего в зеркало. Кажется, он был далеко в своих мыслях, потому что его лицо постоянно хмурилось, и он даже не заметил, что в комнату зашли.

Бэкхён сглотнул, было страшно увидеть его после того, как тот сбежал и сказал всё забыть, словно ничего не было. Но это было ожидаемо, поэтому он не имел права грустить. Набравшись храбрости, он натянул на лицо улыбку и подошёл к рокеру.

— Чанёль, я хотел сказать, что мы… То есть… ты… — он не успел продолжить, как его оборвал Чанёль, вернувшись из своих мыслей и так холодно на него посмотрев, что по телу пробежали мурашки.

— Что? Думаешь, что ты мне можешь понравиться? Ты? — начал спрашивать он, а Бэкхён понял, что это он говорит ему. — Ты на себя хоть в зеркало смотрел? Одеваешься девкой, девкой выглядишь, но ей не являешься. Думаешь, такой как ты может мне понравится? — он посмотрел на него сузив глаза, а Бэкхён словно прирос к полу, слушая его и не понимая, почему он это говорит. Или же именно об этом он думал до его прихода? — Я нормальный. Я не такой же дефективный, как ты. Думаешь, я должен быть счастлив, что какой-то смазливый парень, который на парня-то не похож, на меня запал? Не воображай о себе слишком многого. Ты всего лишь моё прикрытие, и это ничего не значит. Ты для меня никто поэтому давай не будем контактировать больше, чем мы вынуждены.