— Зачем ты приехал? — спросил он, остановившись напротив, а Пак кивнул ему на автомобиль:

— Садись, поедем куда-нибудь выпьем.

И Бэкхён просто сел, потому что по голосу рокера было слышно, что спорить лучше не стоит. Он был чем-то очень сильно расстроен, и Бэкхёну захотелось развеять его печаль. Возможно, даже забрать её себе, хотя догадывался, что причина этой печали причинит ему боль.

Приехали они в самую обычную ночную забегаловку в квартале от его дома. Но там почти не было народу, а Пака, казалось, знали здесь не только из-за популярности, видимо, он уже приходил сюда раньше.

Сначала они молча пили соджу и жарили мясо, которое было просто потрясающим на вкус, Бэкхён едва пальцы не облизывал, настолько вкусно тут было. Понятно, почему Чанёль тут уже не раз бывал, хотя знаменитость и ему бы положено зависать в каких-нибудь более презентабельных местах.

Бэкхён сначала не решался спрашивать, почему он позвал его сюда, а когда заметил, что Чанёль уже много выпил и вряд ли потом сможет хоть что-то ему рассказать, спросил:

— Почему мы здесь?

— Я хочу напиться. Разве не ясно? — ответил он, размахивая рюмкой с налитым до краёв соджу, что его часть разлилась прежде, чем он донёс её до рта.

— Почему? У тебя что-то случилось? — Бэкхён сглотнул, прежде чем задал новый вопрос: — Или это из-за неё?

— Ты удивительно проницательный, Бэкхёна, — пьяно протянул Пак и засмеялся.

Нет, так не смеются.

— Почему?

— Почему? Я предложил ей всё бросить. Предложил ей сбежать. Предложил себя. Но, оказывается, я для неё всего лишь глупый мальчишка.

Бэкхёну причинили боль эти слова, он не хотел верить, что он действительно спит с той актрисой. Он выпил рюмку, но даже не почувствовал горечи. Во рту и так было горько от слов Пака.

Чанёль полулежал, опершись о стол локтями, и смотрел на пальцы Бэкхёна, который перекладывал мусор в одну сторону. У него были красивые пальцы, почти как у девушки. Обычно, парней можно узнать по рукам, интересно, его не узнают из-за рук?

Чанёль невольно поймал холодные пальцы и сжал, просто чтобы он перестал мельтешить ими перед глазами.

— У всех геев такие красивые пальцы? — спросил он, а Бэкхён посмотрел на него, широко раскрыв глаза, он хотел выдернуть руку, но тот крепко держал. А ещё его рука была горячей и отогревала его замёрзшие пальцы.

— Ты пьян, — пробормотал он, не зная, как реагировать на это.

— Да, я пьян. Аджумма, можно ещё две бутылки соджу и закусок?

Когда заказ принесли, и мясо, шипя, жарилось, Бэкхён решился спросить:

— Скажи, может, она твоя мама. Ты тайнорождённый?

Он понимал, что пересмотрел дорам, и тот засмеется над ним, потому что это не так. Но надежда такая живучая.

— Нет, — криво улыбнулся Пак. — Мы любовники. Я трахаюсь с ней.

— Не может быть, скажи, ты ведь сейчас мне лжёшь?

— Какой же ты наивный, — рокер подался вперёд, нависнув над столом, и заглянул ему в лицо. — У неё родимое пятно под левой грудью, шрам на внутренней части бедра…

— Не хочу этого слушать, она же замужем! — зажмурился Бэкхён, помотав головой.

— Считаешь это ужасным? — Пак рассмеялся, садясь обратно, и разлил сожду по рюмкам.

— Считаю. Почему она изменяет мужу?

— Он тоже ей изменяет. — Равнодушное пожатие плеч, и опустошенная рюмка снова заполнилась до краёв.

— Почему они поженились, почему не разведутся, если изменяют друг другу?

— Зачем? Их союз выгоден обоим.

— Нет, нельзя встречаться без любви, не вижу в это смысла.

— Ты забавный. Мы же встречаемся с тобой без любви.

Бэкхён подавился выпивкой и закашлялся. Несмотря на фальшивые отношения, с его стороны была любовь, правда, скорее к Чанёлю, которого он представлял, ведь этого Чанёля перед ним он пока что только узнавал. И он был совсем не таким идеальным, каким был в его мечтах.

— У нас всё не по-настоящему, мы же притворяемся. Лишь играем роль пары.

— В актёрской игре нет ничего не настоящего. Как и в её браке.

— Что?

— Подлей мне, говорю.

Несколько минут они пили в молчании, но Бэкхён не смог долго сдерживаться, ему претила такая аморальность. А ещё он не мог смотреть на то, как Чанёль напивается и разрушает себя. От тоски в его взгляде было почти физически больно.

— Зачем люди изменяют? Наверное, им одиноко. Но спасаясь от одиночества, они делают одинокими других.

— Пытаешься её судить?

— Нет. Я просто говорю, что ты выглядишь из-за неё одиноким.

— Я не могу быть одиноким, у меня же есть ты. — Чанёль насмешливо подмигнул, но Бэкхён видел в его глазах печаль. Как он мог смеяться, когда его глаза кричали о боли?

— Тогда получается одинокий я.

— Почему ты одинокий?

— Потому что, даже если я вижу тебя, ты видишь её…

— Не говори такое, когда ты одет как парень, — поморщился рокер.

— Но парень-то я всегда, — тихо пробормотал Бэкхён и выпил рюмку. Только вторую за всё время, потому что Пак даже не замечал, что пьёт один.

Они сидели там ещё какое-то время, пока Бэкхён не заметил, что Паку хватит, потому что он стал еле связывать слова. Он расплатился и вызвал такси. Машину Пака пришлось оставить там. Чанёль же настаивал, что вовсе не пьян, чтобы они выпили ещё, но Бэкхён всё же увёл его.

В такси Пак обнимал его, а Бэкхён не отталкивал, понимая, что тот просто пьян, но ему нравились эти объятия. Он так жалок… Пак плачет по другой женщине, а он льнёт к нему, словно между ними что-то может быть.

«Да ладно, когда ещё ты сможешь к нему так прижаться? Неужели ты не этого хотел столько лет?» — спросил он сам себя и не смог придумать ничего против.

Он закрыл глаза, чувствуя дыхание Чанёля на шее, а руки сжимающие талию.

К дому Бэкхёна они приехали быстро, где жил Пак, он не знал, а ехать с таким пьяным рокером в тот дорогой отель он бы не решился. К тому же в обличие парня.

Бэкхён расплатился с таксистом, который всю дорогу косился на них, наверное, узнав Пака, хотя Бэкхён пытался скрыть его лицо, позволяя утыкаться себе в шею носом и что-то бессвязно бормотать, от чего мурашки бегали по телу, а внизу становилось жарко.

Поднять Пака на 5 этаж оказалось проблематичней, чем Бэкхён предполагал, хотя в доме и был лифт. Чанёль просто напросто повис на нём, облепив его своими руками и продолжал горячо дышать в шею, из-за чего рой мурашек не собирался оставить его в покое.

— Бэкхён, все геи такие хорошенькие? — вполне связно спросил Пак, выдыхая ему на ухо, и Бэкхён невольно дёрнулся от этого ощущения, чисто автоматически, но почему-то ему не было неприятно.

— Нет, ты просто пьян, — пробормотал Бэкхён, чувствуя, что руки парня забрались под кофту и от контраста температур по телу прошлась дрожь.

— Я пьян, но ты хорошенький, — согласился Пак.

— Это в тебе говорит алкоголь.

— Это говорю тебе я.

Наверное, это было самое долгое поднятие на лифте в его жизни, он с замиранием сердца следил за цифрами над дверями, и старался не обращать внимания на прижимающегося к нему парня.

Да, он понимает, что тот пьян, но он не железный! К тому же Пак ему очень нравился, и губы буквально кололо, так хотелось его поцеловать. Вот чего ему стоит? Он даже не поймёт, не вспомнит… а Бэкхён будет помнить. Чувствуя его так близко, он совсем забывал про голос разума.

Но наконец дверцы лифта открылись. И Бэкхён вдохнул полной грудью, выходя из душной кабинки.

Второй проблемой оказалось открыть дверь под смешки Чанёля, который продолжал лапать его и смеялся над его неуклюжестью, ведь Бэкхён долго не мог попасть дрожащими руками ключом в замочную скважину.

Наконец, дверь тоже была открыта, и Бэкхён сгрузил парня на пуфик в коридоре. Тот откинулся на стену и наблюдал за ним полуприкрытыми глазами.

Бэкхён старался не смотреть на него, иначе точно не сдержится. Снял ботинки, а потом наклонился и снял туфли с Пака. Расстегнул его кожаный пиджак и зацепился взглядом за губы.