Журнал закрыли в 2013 году - во время эффективных, но неинтересных менеджеров. Генеральным директором "Норникеля" стал недавний компаньон Прохорова Владимир Потанин. Его помощница, Лариса Зелькова, которая с самого начала скептически относилась к формату и факту самого существования издания, делавшегося без его контроля, не стала разбираться в бюджетах редакции и распустила ее. Закрытие журнала на время стало новостью номер один в Норильске. Как это водится, кто-то стал думать, что компанию опять продают. Оптимисты считали, что журнал скоро снова появится - обновленный, с новыми корреспондентами, новым редактором, но старым названием. Ведь на тот момент он пережил четырех генеральных директоров. Но на этот раз все оказалось иначе. Новый менеджмент не стал мириться с наследием "золотой эпохи" компании. Они пришли ковать другой металл.
Резолюция СОХ
Норильск живет по принципу отложенного спроса и как в санатории. Этот социальный феномен нивелирует человеческое "я". Облачившись в спецодежду, как в санаторные халаты и подчинившись начальству, норильчане вдруг оказываются равны. Но при этом совсем одиноки. Эта удивительная микроэкономическая и социальная модель русского Заполярья стала единственно приемлемой и, как это не странно любимой для города. Ну сами посудите, достаточно высокие зарплаты, а потратить деньги некуда. Несколько питейных заведений на весь город да пара магазинов одежды. Вот, пожалуй, и все радости жизни. Деньги с зарплаты копятся весь год, а то и два и во время отпуска спускаются на "материке" на все, что в понимании норильчанина является символом достатка и успеха. А на самом деле, пошлости. Так, например, только в Норильске самый последний дворник будет обладателем самого последнего смартфона. А какой-нибудь горняк и вовсе не считается в коллективе за человека, если спускается в рудник без планшета. И ничего, что интернета на этой земле нет, главное, есть предмет самоидентификации. Остальное людей не волнует. Компания как-нибудь решит все вопросы за него - как в санатории.
Особенно смешно выглядят норильские дамы с собачками маленьких пород. Как и дорогие телефоны, миниатюрные животные уже много лет в Норильск завозятся с Большой земли. Местные женщины гуляют со своими питомцами по бездарному сорокаградусному морозу, согревая дрожащих пекинесов и бишон-фризе мехом дорогущих шуб. Купленных во время летнего отпуска в каком-нибудь магазине обязательно с итальянской вывеской и обязательно в городе Сочи.
Еще в Норильске женщины любят ходить на каблуках. Деньги можно копить до отпуска, но не желание выйти в дорогих туфлях на улицу. Кстати, именно каблуки как-то стали причиной большого скандала. Бывший мэр Норильска Олег Бударгин после своего избрания на пост градоначальника (до этого работал замгендира по персоналу НГМК) решил, видимо, сделать подарок всему женскому коллективу Заполярного филиала и положил плитку у здания управления комбината. И все бы ничего, но через какое-то время в его адрес посыпались жалобы норильчанок, что каблуки застревают между плитками и ломаются.
Тема норильских дорог в принципе достойна отдельной истории. Поговаривают, в 90-х годах японцы предлагали снять дорожное полотно, ведущее от аэропорта в город (около 50 км), положить новое и вдобавок каждому норильчанину подарить по видеомагнитофону, который в те времена стоил кучу денег. Фокус заключался в том, что в асфальте, который частично состоял из горной выработки, содержалось, по мнению японских предпринимателей, много платиноидных соединений. И его аффинаж принес бы сумасшедшую прибыль, не сопоставимую с затратами, обозначенными в деловом предложении. Сделка не состоялась. Впрочем, многие сих пор так и не верят в эту бизнес-историю. Хотя правдивого в ней достаточно. Как и в истории о самой странной резолюции, которую могли сочинить только в Норильске. Вернее, один из директоров тогдашнего комбината. Рассказывают, что он любил сокращать распоряжения на бумагах до трех букв: СОХ - что можно расшифровать как "да не получишь ты ничего". Ну не мог уважаемый человек, директор комбината просто выругаться матом. Нужно было придать резолюции особенный, неповторимый норильский колорит.
Являясь самым жутким местом для жизни, Норильск всегда мечтал о чем-то теплом. Например, чтобы весь город был под куполом и - никаких метелей. Чтобы подойти зимой в шортах к внутреннему стеклу (или из чего там будет сделан этот купол), прислониться носом, сделать занавески из ладошек и смотреть, как снаружи заметает. Норильские футуристы рисовали какие-то сумасшедшие проекты норильских проспектов с цветочными клумбами, аппаратами по продаже газировки и улыбающимися людьми. Поразительно, но у компании действительно были планы накрыть город саркофагом. И несмотря на то что дело ограничилось строительством крупнейшего за Полярным кругом спортивно-развлекательного комплекса на 30 тыс. квадратов, в него удалось запихнуть целый аквапарк - единственный за Полярным кругом.
Вообще, по признанию многих, кому удалось побывать в Норильске, и самих норильчан, архитектуры в городе нет. Можно, конечно, восхищаться центральной улицей (как водится, Ленина), которую, как и весь город, строили заключенные, по проекту зэка же, по счастью оказавшегося родом из Ленинграда, с неплохим вкусом и понятным желанием за казенный счет перенести в тундру кусочек родного города. Но люди, хотя бы однажды побывавшие в большом городе, хоть и привычные к промышленным окраинам, все равно ничего особенного в этой улице не найдут - не Растрелли, скажут они, бывает и пофэншуйней. Тем не менее в облике Норильска есть кое-что, цепляющее взгляд: уродство. Только уродство это - форма необычной красоты. Норильск как мужик, которому не надо быть смазливым, ему главное - быть мужиком.
Знаете, какой эффект производит архитектура Норильска на человека западной цивилизации? Автор этих строк однажды летел в Норильск с иностранцем, который на Таймыр направлялся впервые. И ехал он туда за сказкой. Весь полет болтал без остановки, предвкушая встречу с городом, где все, что ни возьми, по его представлению, должно быть удивительным и уникально северным: и драмтеатр, и телеканал, и даже мечеть. Экзотика, минус сорок, снег белый, выхлоп из машин белый, как пар из горячей водопроводной трубы. И вот недалеко от аэропорта "Алыкель" встречают нас два заброшенных многоэтажных здания. Как объяснить человеку, что это еще не Норильск, но по настроению очень близко? Пришлось спасать ситуацию и рассказывать, зачем Советский Союз держал в этих местах огромный военный гарнизон, ожидая нападения США через Чукотку. Потом по дороге был Кайеркан, что в переводе с долганского языка значит "долина смерти". Объяснять это не пришлось, ситуацию спасли торчащие наружу канализационные трубы, которые выплевывает вечная мерзлота. Как только мы въехали в город, мой друг сдавленно произнес: "Но здесь же нельзя жить!" Можно. Живут же. Просто надо понять, чем этот город влюбляет в себя. Но для этого сначала надо понять, за что его ненавидят.
Есть что-то общее у Норильска и с Парижем. Если вы видели Центр Помпиду, то поймете это сравнение: причудливое переплетение металла, труб, балок и стекла навевает мысль о том, что Норильск - тоже некий арт-объект со своими особенностями национальной архитектуры, помноженными на космический холод.
Вынюхать мимозу
В России свою историю Международный женский день ведет с 1913 года, когда его неофициально отметили в Санкт-Петербурге. Традиция же дарить женщинам подарки в честь 8 Марта в Советском Союзе укоренилась только в 60-е. Хотя поздравляли женщин - устно, без цветов, конфет и застолий - с Днем солидарности рабочих женщин еще в 50-х. И вот тут Норильск, если верить старожилам, стал "законодателем моды". История с подарками перетекла на материк именно с северных земель. Люди так желали праздника после окончания полярной ночи, что спонтанно вместе с поздравлениями в первые дни календарной весны возник обычай что-то преподносить прекрасной половине человечества, а вскоре - и отмечать этот день. Именно поэтому в Норильске и практически повсеместно за Северным полярным кругом отношение к 8 Марта особенное. "После зимы, которой у нас еще конца и края не видать, мы готовы эту несчастную ветку мимозы вынюхать прямо с корнем", - описывают свое отношение к Международному женскому дню жительницы Таймыра.
