Наконец дверь раскрылась и показался хозяин квартиры - молодой преуспевающий художник Дэймон Росс. Выглядел он усталым, был небрит, одет в домашний халат и шлёпанцы на босу ногу.

- А, дядюшка! - воскликнул он, криво улыбнувшись. - Право, я думал, вы приедете завтра и не подготовился к вашему визиту. Но проходите. Не обращайте внимания на беспорядок.

Нодли снял цилиндр и повесил на крюк в прихожей. Дэймон помог ему избавиться от пальто.

Приглаживая редкие волосы на лысине, доктор прошёл в большую комнату, заставленную подрамниками и холстами.

- Я слышал, твои дела обстоят неблестяще, - сказал он.

- В последнее время я не могу работать... - начал Дэймон, но доктор его решительно перебил:

- Конечно не можешь, ведь ты не вылезаешь из увеселительных заведений и сомнительных салонов! - Он скептически оглядел молодого человека и покачал головой. - Что сказал бы твой покойный отец, если бы увидел тебя в таком виде! Недаром старина Сэм возражал против твоего увлечения живописью. Тебе надо было поступить на юридический факультет, и сейчас бы ты работал в солидной адвокатской конторе, имел бы приличный доход.

Нодли был двоюродным братом отца Дэймона и считал своим долгом время от времени навещать племянника, чтобы дать ему пару-другую полезных советов, воздерживаясь, разумеется, от одалживания денег. К советам Дэймон не прислушивался, из-за чего, по мнению Нодли, и происходили все неприятности в жизни молодого человека.

- Свой путь я избрал сам, - заявил Дэймон. - Но сейчас я бы не хотел говорить на эту тему. Или, по крайней мере, мы можем обсудить её позже. Сэр, я позвал вас к себе как врача.

- Я не удивлён, - сказал Нодли, усаживаясь в кресло - единственное, не заваленное одеждой, выжатыми тюбиками, банками и прочими вещами, которыми была захламлена комната. - Это закономерный результат твоего образа жизни. Беспорядочные связи именно этим и кончаются.

Дэймон нетерпеливо передёрнул плечом, его бледное лицо исказилось гримасой.

- Я не это имел в виду... - заговорил он, но гость уже составил мнение о его проблеме.

- Не нужно оправданий, Дэймон! Если бы ты последовал моему совету и женился на мадемуазель Эстеле, то сейчас бы не нуждался в услугах венеролога. Ты жил бы нормальной семейной жизнью, как все порядочные люди.

- Вы уже решили, что у меня сифилис! - закричал Дэймон.

- О том, что у тебя такое, позволь судить мне. Я всё-таки специалист в этих вопросах... - Нодли вынул из внутреннего кармана маленькие очки в тонкой оправе и водрузил их себе на нос. - Раздевайся. Я должен тебя осмотреть.

- Я, конечно, болен, - проговорил художник, нервно пройдясь по комнате. - У меня проблема с членом, но это не венерическая болезнь.

- Дэймон, не стесняйся. Сейчас перед тобой не дядюшка твой, а врач.

Росс остановился перед ним и поправил на себе халат. Нодли пришло в голову, что под этим халатом голое тело. "Не удивлюсь, - подумал он, - если в одной из комнат этой квартиры окажется какая-нибудь девица - из тех, что постоянно ошиваются в кафешантанах..."

- Надеюсь, вы сохраните мою тайну? - спросил молодой человек.

- Разумеется. Мог бы и не спрашивать.

- Всё началось полтора месяца назад, поздним октябрьским вечером, - начал Дэймон и вдруг умолк, скрипнув зубами.

Нодли подался к нему корпусом.

- Что началось полтора месяца назад? Ну же, говори смелее. Нет ничего, что не мог бы понять врач.

- Боюсь, вы не поймёте даже как врач... - сдавленно пробормотал Дэймон. - Это странно... непостижимо... А, впрочем, смотрите сами!

Он резким движением распахнул на себе халат. Нодли был прав: под халатом оказалось голое тело.

Едва взглянув на него, доктор не смог сдержать удивлённого возгласа.

- Что такое? Где твои гениталии?

В паху Дэймона было гладкое место. Там не было даже волос. Бледно-розовое пятно, как будто мошонку с членом аккуратно срезали вместе с кожей, и это место затянулось новой кожей - девственно розовой и чистой.

Нодли встал из кресла, взял со стола подсвечник с горящими свечами и поставил его на пол перед молодым человеком. Наклонился к его паху. Потом присел перед ним на корточки.

- Тебя оперировали? - спросил он, коснувшись пальцами гладкой поверхности между ног Дэймона. - Но почему я не вижу швов?

- Нет никаких швов, - выдавил Дэймон.

- Но позволь... Здесь нет даже отверстия для выхода мочи... Как же ты справляешь нужду?

- Терплю, пока он не вернётся.

- Кто? - не понял доктор.

- Член, - ответил Дэймон. - Он уходит, а потом возвращается.

"Бредит", - подумал Нодли, снова усаживаясь в кресло.

- Рассказывай, что с тобой случилось, - потребовал он.

- В первый раз он ушёл полтора месяца назад, - глухо проговорил Дэймон.

- То есть как - ушёл?

- Отвалился от моей промежности и ушёл. Вообще-то он не ходит, а прыгает, как лягушка. А ещё он умеет просачиваться сквозь стены. Когда он уходит, искать его бесполезно. Он пропадает. Куда - в точности сказать не могу, хотя у меня есть кое-какие предположения по этому поводу... Он пропадает минут на тридцать - сорок. Это всегда происходит по вечерам, ближе к полуночи. Поэтому, кстати, я и просил вас приехать ко мне именно в это время, чтобы вы могли убедиться сами.

Нодли, отдуваясь, вытер платком вспотевшую лысину.

- Ничего не понимаю.

- А как мне говорить, чтобы вы поняли? Я рассказываю всё так, как было.

Дэймон подошёл к окну. В потемневших стёклах отразилось его худощавое лицо с всклокоченными волосами.

- В первое время он уходил нечасто. Примерно раз в неделю. А сейчас - каждый вечер, и это меня по-настоящему пугает!

- Испытываешь ли ты боли, тошноту, головокружения? - осведомился Нодли.

- Нет. Я испытываю нечто совсем другое... - Дэймон приблизился к нему.

Халат на нём был распахнут. Доктор не сводил глаз с розового пятна на его промежности.

- Что же?

- То, что испытывают во время полового акта. Через какое-то время после его ухода на меня накатывает... ну, скажем так, сексуальное возбуждение. Члена нет, но у меня такое чувство, что он по-прежнему на мне, чёрт его возьми, и что он входит в женское влагалище! Во время его отлучек я сохраняю с ним связь. Возможно, тут замешана телепатия, но я его чувствую. Я чувствую, как он входит во влагалище. В эти моменты я испытываю оргазм. Жуткий, дикий оргазм, гораздо более острый, чем тот, который я переживал с женщинами до всех этих событий... А потом, когда он возвращается и прилипает к моему паху, его пенис весь день висит как тряпка...

- Друг мой, ты болен не только физически, но и душевно, - пробормотал Нодли.

Он не находил других причин загадочной болезни племянника, кроме той, что у него хирургически удалены гениталии. Кто-то проделал операцию настолько искусно, что даже не видно было швов. А рассказы про уходы члена и всё остальное - признак душевного расстройства.

- Тебе надо успокоиться, - прибавил он мягко. - Уехать подальше от столицы, пожить уединённо в домике у моря...

Дэймон резким движением сбросил с себя халат. Он был похож на статую, у которой вместо гениталий было тщательно отполированное ровное место.

- Я вижу, вы мне не верите. Ничего, сейчас сами убедитесь.

Нодли покрылся холодным потом. Племянник явно сходил с ума.

- Дэймон, возьми себя в руки. Ещё не всё потеряно. Я покажу тебя хорошему хирургу. Думаю, он лучше меня разберётся, что с тобой произошло...

Дэймон вдруг насторожился и поднял палец, призывая к тишине.

- Тише, сэр... Кажется, он уже здесь.

Сначала Нодли казалось, что где-то в соседней комнате прыгает лягушка. Внезапно звуки прыжков зазвучали совсем рядом. Неведомая лягушка приближалась не со стороны приоткрытой двери, откуда должна была приближаться, а со стороны массивного письменного стола.

Наконец из полумрака на освещённый пол выпрыгнуло странное существо. Нодли вскрикнул от изумления. Это была мошонка с пенисом!