Погибший оказался родственником очень влиятельного человека, и делу дали немедленный ход, а при следствии накопали и о многих прошлых проделках преступной парочки, так что вкатили обоим на полную катушку. Приятеля Ройзи отправили на плаху, а ее саму – на рудники, дабы честным трудом искупила все свои прегрешения. Ну, насколько я знаю Ройзи, намерения судей насчет исправления согрешившего человека честным трудом в этом случае явно ошибочны.

Ройзи увидела меня даже раньше, чем я ее, и, как мне показалось, в первый момент хотела даже юркнуть в толпу заключенных, но уже в следующий миг шагнула ко мне.

– Что, тетка Арлейн, позлорадствовать пришла?

В этом нагловатом, чуть хрипловатом голосе было что-то от тех бесцеремонных особ, от которых хочется держаться подальше, да и внешне Ройзи заметно изменилась. Теперь это была не та прелестная девочка, которая нравилась всем и каждому, а беспардонная вульгарная баба, на которой, как говорится, пробы поставить негде, и некая... потасканность чувствовалась даже на расстоянии.

– Я пришла задать тебе несколько вопросов. Надеюсь, ты на них ответишь.

– Да пошла ты!..

– Разумеется, я могу уйти, но ни за что не поверю, что тебе не хочется высказать мне кое-что из давно накипевшего в твоей душе, а потому не теряй такой возможности – время идет, и скоро вас отправят на корабль.

– А почему бы и нет?.. – Ройзи сделала шаг вперед, но остановилась, едва ли не наткнувшись на меч стражника. – Ты, тетка, стерва редкая, да еще и скупердяйка, каких поискать, всю родню в черном теле держала, тварь! А у самой денег – куры не клюют! Что, жалко было на родню хоть лишнюю медяшку потратить? Да еще и работать нас пыталась заставить, на учебу пристроила, чтоб мы белошвейками стали, себе на жизнь зарабатывали... А оно мне надо было?! Меня кто спросил, чего я хочу?! Так вот, колоть пальцы об иголки пускай другие будут, но не я! Я молодая, красивая, мне хотелось всего и сразу, а уж никак не иголками по ткани ковырять! Ты и мужика себе отхватила красивого, но уж тут-то я тебе дорогу хорошо перешла! Что, не нравится проигрывать, а? Когда ты в Зайрос проперлась, то я была уверена, что больше никогда тебя не увижу, но ты и тут умудрилась вывернуться, вернулась назад живой и здоровой, да еще, похоже, и с деньгами. И почему тебе так везет?

– Ты голос-то поубавь... – посоветовал стоящий рядом стражник. – И сама утихомирься, а не то орешь, как недорезанная.

– А чего там беспонтовую бодягу разводить, чай, друг друга давно знаем, да, тетушка? Так что тебя интересует, родственница хреновая? Неужто бывший муженек из головы не идет? Так у него ж кроме красивой морды ничего и не было! Не спорю, мне он вначале очень нравился – еще бы, такой красавчик, все девки облизывались! Да и щедрый он был, в отличие от тебя, покупал мне все, что я просила! Правда, через какое-то время я поняла, что кроме смазливой рожи у него ничего нет, кроме кучи болезней. То у него тут болит, то там стреляет, то он кашляет, то сердце колет, то ему дышать тяжело... Не мужик, а ходячая зараза! Это тебе, тетка, может, и хотелось с ним возиться, травки постоянно заваривать и поить его с ложечки, а зачем мне, молодой и красивой, такой бесполезный мужик нужен? Вот и скинула я его с себя, как ненужную одежду, и нашла того, с кем жизнь просто ключом била.

– Я вижу, к какому берегу тебя прибило.

– А мне твои поучения до одного места, я все одно по гроб жизни буду помнить то, как ты со мной поступила, выкинула в окно... Ничего еще не кончено, будет еще и на моей улице праздник, я в свою звезду верю. А вот тебе, тетка, перед расставанием не помешало бы подкинуть деньжонок бедной родственнице. Неужели жалко?

Должным образом ответить я не успела, потому как рядом появился дед. Похоже, он едва ли не бежал всю дорогу, потому как запыхался, и с трудом произнес:

– Ройзи, внученька...

Больше я ничего слушать не стала, повернулась, и пошла прочь. Говорить еще о чем-то с Ройзи мне хотелось меньше всего – пускай с ней дед общается. Повидались, называется... Отметила про себя и то, что старик пришел один – могу поспорить, что Гарлин еще не проспалась после вчерашних возлияний, и сейчас ее просто не растолкать.

На душе было на редкость неприятно, словно в грязь наступила, хотя чего иного можно было ожидать от этой встречи? Ранее от кого-то из умных людей я слышала, что бытие определяет сознание, и в правоте этого утверждения я только что лично убедилась. Что ж, пообщалась с племянницей, и теперь надо поскорей выкинуть из головы этот грубый разговор, и заняться делами, которых у меня, как всегда, немало.

Прошло несколько часов, я собиралась, было, пойти на склад, проверить присланный товар, но тут в дверь постучали. Посетителя, вернее, посетителей, которые вошли в кабинет, я ожидала увидеть меньше всего.

– Удивлены?.. – поинтересовался Павлен, усаживаясь на стул напротив меня.

– Надо будет святую воду в столе держать... – вздохнула я. – Обрызгаешь входящих – может, кто и исчезнет...

– Шутите вы по-прежнему плоско и неостроумно... – поморщился Пес Веры. За прошедшие годы он почти не изменился, зато Якуб, стоящий подле него, заметно возмужал, смотрит серьезно, и, кажется, раздолбаем его больше не назовешь.

– Шучу, как умею... – мне только и оставалось, что развести руками. – А вот чем обязана несчастью вновь видеть вас?

– Однако... – Павлен чуть улыбнулся. – Я прибыл сюда по делу.

– Даже не спрашиваю, по какому именно.

– А я вам все же скажу. Ваш муж сообщил нам: по счастливому стечению обстоятельств ему стало известно о том, что из Польнии в нашу страну собираются доставить некий древний артефакт, который случайно отыскали в Зайросе. Увы, в королевском доме Польнии так еще и не могут смириться с крушением всех своих планов в отношении нашей страны, по-прежнему интригуют, пакостят, и строят какие-то прожекты. Вот и опять стараются ввести к нам какую-то богопротивную вещь, при помощи которой можно сделать немало всяческих мерзостей...

А, так вот о чем говорил Коннелу тот задержанный воришка! Теперь понятно, отчего муж решил промолчать, не стал говорить мне ни слова – просто не хотел вмешивать меня в свои служебные проблемы и сложности. Зря молчал, я бы могла помочь ему советом. Ох уж эти мужчины, все пытаются делать сами – думают, что таким образом облегчают нам жизнь! Ну, дорогой мой, все же ты у меня сегодня получишь дома хорошую выволочку! Почему? Служба службой, а от жены все же таиться не стоит, тем более что мы оба хорошо знаем, что представляют собой некоторые артефакты Зайроса.

– Почему он сообщил об этом грузе не своему начальству, а вам?

– Да потому что ясно: эту запретную контрабанду прикрывает кто-то из здешних таможенников, и, скорей всего, этим занимается не один человек, и, возможно, у них имеется покровитель на самом высоком уровне. Вот потому-то, чтоб не было утечки сведений, он и обратился прямо к нам.

Лично мне понятно другое: плакали мои пятьдесят золотых горькими слезами, потому как из инквизиции хрен что вытряхнешь! Похоже, придется все же оставить надежду хоть с кого-то стрясти эти самые деньги за украденное вино.

– Надеюсь, это не еще одно Проклятое Око?

– По счастью, нет, хотя тот артефакт, что должен придти сюда на одном из кораблей Польнии, тоже очень опасен. Но в этот раз мы не одни, со мной прибыл целый отряд инквизиторов, которые неплохо разбираются в магических науках, так что мы сумеем перехватить эту опасную контрабанду, причем так, что и комар носа не подточит.

– Я, конечно, рада это слышать, но зачем вы мне все это рассказываете?

– Якуб, выйди, проследи, чтоб никого не было под дверями... – приказал Павлен, и когда тот вышел, Пес Веры вздохнул. – Хороший парень, надежный, хотя в его голове иногда еще гуляет ветер. Конечно, казусы бывали, но, тем не менее, я не пожалел, что взял его к себе на службу... Видите ли, мне нужно сказать вам несколько слов. Вернее, передать письмо с рук на руки. Надеюсь, вы понимаете, от кого.