— Эй, бармен, повтори мне ещё!

Господи, как достал меня этот упырь! Он выпил уже пять бутылок болотной сивухи, а ему всё мало. А ведь пойло-то дорогое…

— Ты не понял?! Неси ещё ты, кусок мяса!

Так, бармен, спокойней! Держи себя в руках! Это всего лишь подвыпивший клиент, не поддавайся на провокации! Мама учила не обращать внимания на оскорбления!

— Чем платить будете?

— Башкой твоей платить буду! Не зли меня, вошь бутылочная! Или ты приносишь мне пинту, или…

Прости мама, меня вынудили…

Советская пустая пятилитровая стеклянная бутыль опустилась на него быстрее, чем этот пьяница оголил свои клыки. Упырь размяк, осел, завалившись на стойку, забрызгав её слюной и рвотой. М-да… переборщил… а что делать? Выпивка не резиновая, а мне и так недоплачивают. Но обо всём по порядку.

Зовут меня Вяземский Сергей Борисович, и я работаю барменом в Аду. Да-да, вы не ослышались, в самом настоящем церковно-библейском Аду, куда попадают грешники после смерти. Но в отличие от них я ещё жив и обитаю на приступах Ада, в месте под названием Лимб. Он считается первым из Семи Кругов, где живёт почти всё разнообразие всяких разных живых и не живых тварей, которыми в нашем мире пугают детей и взрослых, и которые, время от времени буянят в мире человеческом. Настоящих, живых людей в Лимбе кроме меня, сели сравнивать с общей населённостью можно, что говорится, по пальцам пересчитать. Ну а тех, кто сохранил здесь свой рассудок, и того меньше, и я очень надеюсь на то, что отношусь к числу здравомыслящих. Ну а работаю я в баре с очень оригинальным названием «Преисподняя», куда каждый вечер (а так же утро и день) заявляется выпить, отдохнуть и получить от меня по кумполу различные вампиры, упыри, оборотни, ведьмы разных мастей, мелкие (и не очень) бесы и прочая шушера.

Попал я сюда случайно. Если в двух словах — меня похитили. Хотели было съесть, но тут меня выкупил хозяин бара и поставил за стойку разливать напитки посетителям.

Поначалу я их боялся. Сильно боялся. До трясущихся, блин, рук и вообще полного конфуза! Согласитесь, когда каждое человекообразное (и не только) нечто рассматривает тебя, как закуску к пиву, тут реально будешь жить одним днём и долгими ночами, где ты не можешь сомкнуть глаз. Воображение тут же услужливо начинает рисовать картину, в которой какое-то очередное чувырло подкрадывается к твоей кровати и тянет свои грабли с многосантиметровыми когтями с целью полакомиться вкусной человечиной. И конечно меня пытались съесть. К примеру, был случай, когда наша официантка, обворожительный суккуб по имени Бэлла еле-еле объяснила огромному мумифицированному жуку-навознику (египетское, блин, божество!), что бегающее и орущее матом мясо не является заказанной им закуской. Вот только Бэлла в этом заведении, да и, наверное, во всех Семи Кругах, хоть и не являлась человеком, относилась ко мне по-дружески, хотя сама, в следствии своих видовых особенностей организма, нередко питалась людьми. Но, как бы то ни было, она очень сильно мне помогла во всём, что касается адаптации к новым условиям жизни и за это я ей был по гроб жизни благодарен.

Оказалось, что в Лимб довольно легко попасть из мира людей. То есть, вот вообще проще некуда. Как два пальца, блин, об асфальт! Грань между мирами настолько тонка, а порталов настолько много, что любой человек, в каком бы он ни был состоянии, может попасть в сей негостеприимный мир, просто не туда свернув. Из-за этого появилось много каналов, по которым полноводной рекой шла контрабанда. Пёрли из нашего мира всё: драгоценные металлы и камни, бракованное и вышедшее из моды использования оружие, как холодное, так и огнестрельное, старинные вещи, монеты и даже продовольствие. Благодаря контрабанде последнего я и не голодал и питался более или менее сносно. Солидная часть всего этого полноводного потока ништяков уходила на чёрный рынок Лимба, где благополучно сбывалась за бесценок. Зачем всё это? Я и сам не до конца это понимаю, но к нам в бар иногда заходит нечисть с огнестрелом в кобурах и в ремнях разгрузок, которые были заполнены магазинами к разной стрелковке. Когда в один из приходов такого контингента, я спросил у Бэллы, мол, нахрена козе баян… тьфу, то есть нафига бесу пистолет, она ответила, что те представители огромного ареала нечисти, вследствие каких-то обстоятельств не владеющие магией, носят обычно с собой самострелы для личной безопасности, ну или попросту понту ради.

И вот, получив в качестве первой зарплаты несколько ржавых жестяных кружочков, которые здесь ласково назывались «деньгами», я попросил Бэллу достать мне огнестрел и патроны, и уже на следующий день на моём поясе в самодельной кобуре покоился потёртый, но вполне работоспособный обрез ружья двустволки Иж-54, а в карманах ждала своего часа картечь. Так же Бэлла сподобилась поставить на мой новоприобретённый ствол специальную демоническую метку, чтобы я его не потерял, а то дорогая игрушка получилась, а я без него совершенно незащищённым оказываюсь.

Вот с этого момента и понеслось настоящее веселье. Я прицельно и навскидку разносил головы тем, кто тянул ко мне свои зубы и когти, благо

патроны, поставляемые Бэллой, не заканчивались, а трупы удачно превращались в закуску к выпивке. За короткий промежуток времени я так навострился стрелять, что мне бы позавидовали бы все герои старых добрых вестернов с Клинтом Иствудом. Но это веселье имело свои последствия. Моя пальба по "тарелочкам" начала отпугивать всех посетителей, что вызвало опустение бара, задержку нашей с Бэллой зарплаты и негодование начальника. Я тогда получил подзатыльник, от которого отлетел к противоположной стене, сломав на пути два стола и три ребра, а Бэлле запретили ходить на рынок. Разумеется, она за это на меня обиделась, и мне пришлось три недели вымаливать у неё прощения. В конце концов, она меня простила за свеженький труп, похожий на смазливого рок-музыканта, который я честно выкрал из мясной лавки «Мага Дональд», поцелуй, и обещание отдавать все чаевые.

С тех самых пор мне пришлось самому ходить на рынок и покупать себе боеприпасы и еду. Правда теперь на меня никто не решался огрызаться, так как все были наслышаны о боевом мясе из бара «Преисподняя», размахивающего ружжом направо и налево. В баре даже посетителей со временем прибавилось. Все приходили на меня посмотреть, но вели себя теперь осторожно, чтобы не провоцировать мою и так не совсем здоровую психику.

Бэлла проворно убрала упыря со стойки, а я послушно начал счищать следы недавней драки. Закончить мне не дал молодой вампир, заказавший бутылку пламенного виски. Он осушил бутылку одним махом и следом заказал кружку пива «Старый чёрт» и два подгнивших огурчика. Рисковый, ничего не скажешь. Так понижать градус может только самоубийца. Свою трапезу он закончил плесневелой ножкой мамонта и, недоплатив мне две жестянки, ушёл, шатаясь, через окно, оставив за собой приличного вида дыру. Ну вот, опять из зарплаты вычтут…

Подала голос пара духов-молодожёнов из дальнего угла бара. Даже не слушая их вопли, я поставил на поднос официантке два флакона эфирной настойки. Эти духи всё равно больше ничего принять в себя не могут, а если дать им обычного пойла, так ведь обидятся, будут стенать, греметь цепями, и того гляди разнесут в щепки половину здания.

Два низкорослых оборотня, в обрывках спортивных костюмов, на которых всё ещё можно было прочесть «Абибас», молча ели в своём углу фаршированную девственницу, запивая всё это лиловым шнапсабсеном. Вообще мне эти собачки мне всегда нравились: тихие, спокойные, платят исправно, да ещё и чаевых оставляют столько, что я неделю потом могу не считать патроны.

За дальним столиком за праздной беседой и игрой в человеческие кости засела компания престарелых Падальщиков. Эти похожие на чертей существа были в своё время королями различных побоищ, ночами пожирая трупы падших воинов. Однако с годами их зубы почти совсем рассыпались и есть они могли разве что молотые в кашу ушные хрящики с водой через трубочку, да кидать кости на столик. Вполне себе мирные старички, если только не давать им алкоголь. Но я-то знаю, что в их протезах налит чистый ста восьмидесяти градусный спирт и видел, как они незаметно подливают его в кашу. Я не стал дожидаться, когда эти пенсионеры-трупоеды начнут буянить, рвать на себе последние лохмотья и разбивать черепушками столы. Одного моего взгляда хватило, чтобы Бэлла подошла к надтреснутому старинному граммофону и, поставив одну из пластинок, завела его. По бару растеклась великолепная мелодия, сочетающая в себе звуки тренькающей раздолбанной гитары, проведённого по стеклу пенопласта и голоса пьяной вдрызг картавой и визжащей недопевицы всея Семи Кругов Марты Асграчёвой. Обычно посетителям «преисподней» такая музыка нравится, Хотя я всегда слушаю её в берушах. Пенсионерам хит Адской примадонны тоже пришёлся не по душе и они, ворча под нос о слишком расхлябанной молодёжи и «Сталина на вас нет!», неспешно покинули заведение, чем заставили меня облегчённо вздохнуть. Ещё одной драки терпения моего уже могло и не хватить…