© Мельник Э.И., перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство «Э», 2018

Свет… Камера…

Выход молодого человека двадцати шести лет. Каштановые волосы. Пробор на левую сторону. Лицо, которое нравится и матерям, и дочерям. Он готовится к выполнению своих рабочих обязанностей – продаже рекламного пространства для веб-сайта средних размеров.

Давай называть его Питером.

Питер хватает светло-голубую официальную рубашку, несколько раз резко встряхивает ее в воздухе, словно пытается послать в нокаут лосося. В нем теплится надежда, что это неистовое движение каким-то образом разгладит морщинки на ткани.

Он не может точно вспомнить, когда перестал гладить перед работой свои сорочки. Это не было сознательным решением. Просто он однажды утром схватил утюг, пару секунд на него посмотрел… и убрал обратно в шкаф.

По большому счету, возня с глажкой просто показалась ему не стоящей затраченного времени.

Отличник в колледже. Главный редактор университетской газеты. Когда Питер выходил на сцену для получения диплома, у него были большие планы – стать журналистом, а возможно, и редактором ведущей газеты крупного города. Он мечтал писать важные статьи. Подчеркивать то хорошее, что происходит в этом мире, а не выпячивать плохое.

Все знали, что Питер своего добьется.

С помощью отца своего приятеля он сумел обеспечить себе стажировку. Трудился изо всех сил. Начал получать первые небольшие задания. Он провел свое первое большое интервью с мэром. Мечты начинали исполняться.

А потом весь его отдел был уволен.

Следуют попытки найти работу – хоть где-нибудь. Потом продажа рекламного пространства. Потом смутные воспоминания о двух последних годах, где любой день сливается воедино с остальными в калейдоскопе однообразия.

Питер вроде и не может жаловаться на свою работу. О, прежде он жаловался! Каждый день. Но не сейчас. Сейчас он остепенился. Хорошая зарплата. Удачный распорядок дня. Отличный босс. Неплохое рабочее место, а если он достаточно далеко откинется на стуле назад и влево, то в окно будут видны верхние ветви вяза.

Его мечта быть журналистом мало-помалу умерла. Зато план выплаты кредита живет и процветает.

Но этим утром, накидывая на шею петлю галстука и затягивая узел, он вдруг останавливается, и руки его замирают. Он молча смотрит в зеркало. И взгляды – Питера и его отражения – впиваются друг в друга, точно два шпиона пытаются понять, лжет другой или говорит правду.

И тут его настигает ТОТ САМЫЙ ВОПРОС. Тот, которого он избегал. Ему хочется сбежать от этого вопроса и сейчас, но вопрос поймал его, точно креветку в сети.

Что я делаю со своей жизнью?

Вот. Он это сказал.

У него хорошая зарплата на хорошем рабочем месте. Приличная работа. Монотонная, бессмысленная, приземленная…

Но ведь моя жизнь должна была иметь значение. Оказывать воздействие. Я должен был заниматься каким-то стоящим делом.

Величайший вопрос нашего поколения цепко ухватил Питера этим утром и не желает отпускать.

История Питера – это моя история. А может быть, и твоя тоже. Конечно, детали разнятся, но как мне кажется, «Что я делаю со своей жизнью?» – это вопрос, висящий на задней стенке шкафа любого из нашего поколения.

Перед нами общие для всех «трудности двадцатилетних». Нас с ускорением выбросило в оставшуюся часть нашей жизни – и уже ничто не вернет обратно. Как нам убедиться в том, что мы летим в правильном направлении и не размажемся по ходу дела ни по чьему лобовому стеклу?

В свои «двадцать с чем-то» я год за годом в изобилии вкушал плоды собственной не-успешности. Я обозлился. Разочаровался. Я гневался на Бога, людей и самого себя. Моя молодость никак не желала превращаться в то пиршество успеха, которое я для себя планировал, и кого-то следовало в этом обвинить – конечно, не кого-то, а всех.