В последующие часы и дни норвежская полиция в содружестве с оперативно подключившимся к делу Интерполом действовала очень активно, подкармливая прессу регулярными обещаниями вычислить и изловить преступников по горячим следам. Но к великому разочарованию художественной общественности вместо украденных картин и пойманных злоумышленников на очередной пресс-конференции полицейский чиновник был вынужден признать, что всё чего удалось добиться его коллегам, это сразу же найти брошенный похитителями в нескольких километрах от города автомобиль «Ауди». При этом задача по обнаружению в его салоне каких-либо биологических следов разыскиваемых людей (например, микрочастиц их кожного эпителия или волосинок) для определения ДНК преступников оказалась сильно осложнена тем обстоятельством, что похитители предусмотрительно распылили в машине специальный состав, уничтожающий все подобные улики.

Поразительно, что в Норвегии, с её практически нулевым уровнем преступности, именно художественное наследие Мунка чаще всего обеспечивает работой полицейских детективов и журналистов криминальной хроники. Например, в 1994 году тот же «Крик» уже становился объектом для преступного посягательства. Тогда злоумышленники тоже действовали предельно нагло и цинично. Дело в том, что в день кражи на другом конце города проходили торжества по случаю открытия в Норвегии зимних Олимпийских игр. Естественно, что основные полицейские силы были задействованы для обеспечения должного правопорядка на столь значимой для маленькой страны церемонии. А в это время два преступника вскарабкались по лестнице на крышу музейной пристройки, вышибли окно, стремительным броском преодолели несколько десятков метров по экспозиционным залам, сорвали со стены картину и в столь же спринтерском темпе покинули место преступления. На всё провсё им понадобилось всего 50 секунд! Потом один итальянский тележурналист, освещающий в своём репортаже очередное «ограбление века», даже напрямую обратился к похитителям картины и одновременно к норвежскому правительству, первым предлагая прийти в полицию с повинной, а второму – вместо тюрьмы включить покаявшихся воров в национальную сборную этой страны по одному из беговых видов олимпийской программы или по многоборью.

Артнеппинг или заказ чёрного коллекционера?

Очень долго после кражи картины мировая художественная общественность жила надеждой, что злоумышленники пошли на преступление с целью так называемого (по аналогии с похищениями людей). Дело в том, что иногда шедевр похищается не по заказу некоего коллекционера, а с целью вернуть его за крупный выкуп законным владельцам. Обычно в этом случаи жулики соглашаются на небольшой процент от реальной цены взятого ими в «заложники» произведения искусства. Если учесть, что некоторые эксперты оценивают потенциальную аукционную цену украденного «Крика» в сумму от 70 до 100 миллионов долларов, то в качестве отступных злоумышленникам страховщики могли бы выплатить от 1 до 10 миллионов долларов. Так уже однажды было с «Криком», когда выкравшие его из музея воры, уже через несколько дней после совершённого ими преступления, потребовали за свой «трофей» выкуп в 1 миллион долларов. Переговоры с жуликами шли под покровом повышенной секретности, но журналистам всё же удалось выяснить кое-какие детали происходящего. Например, читатели одной из норвежских газет узнали, что посредником между преступниками и агентами страховой компании выступает некий итальянский адвокат, обладающий незаурядными дипломатическими способностями и обширными связями, как в антикварном мире, так и в преступной среде Европы. Правда адвокат свою миссию выполнить так и не смог и тогда в дело вступил гораздо более профессиональный специалист.

Лучший из лучших

Руководство Скотленд-Ярда всегда недолюбливало своего начальника Художественного и антикварного отдела Чарлза Хилла за слишком независимый характер и склонность к ковбойским методам в работе. Некоторые крупные чины из британского МВД даже недоумевали, как такой солдафон мог возглавить работу самого «интеллигентного» (в том смысле, что занимающегося такой тонкой материей, как искусство) департамента английской полиции. Действительно в характере инспектора Хилла хватало «металла». Ещё бы ведь за его спиной были два года войны во вьетнамских джунглях в составе рейнджерского спецназа самой крутой в американской армии 82-й воздушно-десантной дивизии, а затем ещё 10 лет работы простым патрульным констеблем в одном из самых неблагополучных районов Лондона. Но одновременно были в его жизни учёба на историческом факультете Вашингтонского университета, в элитарном Тринити-колледже (Кэмбридж), а, кроме того, блестяще оконченный курс теологии в Кингсколледже в Лондоне. Но главное, что за годы работы начальником антикварного отдела Скотленд-Ярда Хилл по праву заслужил почётную репутацию лучшего артдетектива мира. На его счету сотни возвращённых законным владельцам шедевров. И именно Хилл в 1995 году вскоре после первого похищения картины Мунка, великолепно сыграв роль посредника, защёлкнул наручники на запястьях людей, пытавшихся за миллион «баксов» продать ему краденый «Крик».

Но на этот раз удачливые воры хранили молчание. И это не смотря на то, что самостоятельно найти покупателя на украденную ими суперкартину было чрезвычайно сложно и рискованно. Ведь любой добропорядочный коллекционер или посредник, к которому бы они обратились, сразу же должен был понять, с чем он имеет дело и исполнить свой гражданский и человеческий долг, сообщив в полицию. Но, к сожалению, на этот раз скорее всего не обошлось без тайного заказчика, ибо на контакт с представителями норвежского музея и страховой компании так никто и не вышел. Поэтому, вероятно, всё же правы те пессимисты, которые считают, что на многие десятилетия главному шедевру Мунка уготовано почётное место в недоступной для глаз посторонних частной галерее какого-нибудь «доктора Но».

Криминальный рынок украденных произведений искусства занимает третье место в рейтинге направлений преступного бизнеса после торговли наркотиками и оружием. По оценкам экспертов ФБР его годовой оборот составляет около 5 миллиардов долларов. Статистика также свидетельствует о том, что полиции удаётся вернуть в музеи и частные коллекции лишь одно из каждых десяти похищенных произведений искусства. Причём большинство таких счастливых находок происходят случайно. Типичный пример произошёл не так давно в России, когда в ходе операции против российско-узбекской организованной преступной группы, занимающейся перевалом наркотиков из бывшей советской республики в Западную Европу, милиционеры обнаружили в подмосковном особняке одного из наркобаронов полотна русских художников XIX века, похищенные из Государственного музея искусств Узбекистана.

Крупнейшие кражи художественных полотен

Место и год кражи

Количество похищенных картин

Некоторые наиболее ценные пропажи

Сумма ущерба (в миллионах долларов)

1975, замок Рассборо (Ирландия)

45

Бернардо Беллотто: «Вид Флоренции», а также полотно Якоба ван Рейсдала:

«Кукурузное поле»

80

1991, музей Ван Гога (Нидерланды, Амстердам)

20

Работы Винсента Ван Гога:

«Поле пшеницы и кипарисы»,

«Едоки картофеля»,

400

1993, Музей современного искусства (Стокгольм, Швеция)

7

Пабло Пикассо: «Стрекоза», «Художник»

60