— Вполне возможно, — шепнула я, закусив губу от неловкости, — Наверное, я не должна была тебе говорить этого.

— Отчего же?

— Ты же его брат, а я…

— Лили, всё нормально, — улыбнулся он, но на этот раз это было далеко не искренне.

Уже в автомобиле я чувствовала тяжесть век и лёгкую дрёму, несмотря на мысли, что хороводом бродили в моей голове. Мне было жаль Марселя. Я не строила никаких воздушных замков по поводу него, так что в моей голове он и сохранялся, как друг. В погоне за расстановкой по местам собственных чувств, я опрометчиво упустила из виду, что совершенно не считаюсь с его. Это доставляло мне самые настоящие угрызения совести и неприятный осадок на протяжении всей поездки. Я хотела поговорить с ним, извиниться. Попытаться расставить всё на свои места. Но вместо этого я только и чувствовала подступающий, преломляющий остроту сознания сон. Я пыталась сопротивляться, даже схватила руку Марселя, которая лежала на сидении рядом с ним, но больше с организмом спорить не могла…

Проснулась я в утопающей в закатных лучах солнца комнате. Потянувшись на постели, я потёрла глаза и взяла с тумбочки мобильник, на дисплее светилось время: 6:39, а так же значок, оповещающий о сообщении. «Лили, это Дориан. Сохрани мой номер. Планы несколько поменялись, я заеду за тобой в девять».

— Прекрасно, — шепнула я, зевнув и потянувшись.

До семи часов я просто пролежала, всё ещё просыпаясь, приходя в себя. Потерев глаза, я осознала, что провела в кровати добрых десять часов. Эта мысль заставила меня вспомнить о совести и поднять своё ленивое бренное тело. В ванной и на макияж с превращением волос в локоны я потратила полтора часа. С платьем я долго не гадала — остановилась на чёрном и облегающем, с вшитыми в него серебряными нитями, которые под особым углом заставляли его переливаться. Оно элегантно прилегало к телу, толстые бретельки скрывали тонкие ниточки сексуального лифчика из комплекта «для первого секса», — это красноречивое название дала ему я, и улыбнулась от мысли, что это может быть именно так. Туфли я обула в тон своей помаде и расклешенному от талии малиновому плащу, едва скрывающему колени, которые и так были спрятаны за чёрной гладкой тканью моего наряда. Поправив причёску и брызнув на шею стойкий аромат Barberry, я взяла клатч и собрала всё самое необходимое. Услышав вибрацию телефона, я даже не стала лезть в сумочку, я и так прекрасно знала — это он и он приехал за мной.

Я с широкой улыбкой вышла из спальни, каблуки цокали по паркету, а затем по винтовой лестнице. На ступеньках я столкнулась с Софиной. Она была совершенно не накрашенной. На моё удивление, её губы растянулись в приятной улыбке. В эту секунду я увидела, как сильно она похожа на свою мать, Айрин.

— Хорошего вам вечера, — тихо шепнула она, кивнув, и стала подниматься дальше.

Я моргала, пытаясь понять, в чём дело, но «хороший вечер» и ждущий меня Дориан не позволили мне замереть на половине пути до скончания века, пытаясь понять его очередную «загадку». В холле я попалась на глаза Марселю, который поправлял галстук, стоя перед зеркалом на крупном шкафу для обуви и верхней одежды. Увидев меня, он обернулся и смерил своим фирменным раздевающим взглядом, который заставил меня сглотнуть от волнения и некоторой неловкости. Я подошла к Марселю ближе и дрожащей рукой расправила лацканы его пиджака, галстук. Осторожно смахнула с плеча пылинки. Марсель взял мою руку в свою и крепко сжал, уткнувшись взглядом в пол. Сглотнув, он посмотрел на меня исподлобья, шепнул:

— Ты выглядишь сногсшибательно.

— Ты тоже. Свидание? — изогнула я бровь.

— Шлюшкам не нужны свидания, пропустим по бокалу виски. Прелюдия. Секс. И «good bye».

— Оу, — протянула я, вдохнув, — Называешь вещи своими именами… Это мило.

— Мило — моё второе имя, — я осторожно вытащила пальцы из его тисков, улыбаясь.

— Ты… уложил меня в кровать.

— Думаю, что я бы запомнил это счастливейшее событие, — пошло ухмыльнулся он. — Хотя знаешь, я предпочитаю стоя, — я почувствовала, что пунцовею.

— Марсель, я имею ввиду, что… я помню, что уснула в машине. Ты отнёс меня на постель, это заслуживает благодарности.

— Если бы ты весила сто пятьдесят килограмм, да.

— В любом случае, Марсель, даже если я вешу на сто меньше. Спасибо.

— Главное, что ты выспалась. Глаза так и светятся, — я смущённо опустила взгляд. Выдохнув от неловкости, я шепнула:

— Удачного тебе вечера.

— Надеюсь, что у тебя он тоже будет… удачным, Лили.

— Мы с тобой, наверное, не разобрались. Я уверена, что у нас ещё обязательно будет время поговорить, Марсель.

— О чём? О том, как у вас обстоят дела с Дорианом? Я и так вижу, что прекрасно.

— Ты злишься на меня. Я не хочу, чтобы ты…

— Лили, а я не хочу, чтобы ты решала, злиться мне или радоваться. Не порти нам обоим вечер. Разговор окончен, я полагаю. Лишних слов не стоит.

— Ты же сам мне говорил, что мне нужно обратить внимание на Дориана. А когда я этого захотела, ты вдруг злишься и говоришь со мной, будто видишь впервые, будто ничего не было.

— А ничего и не было, Лили, — он пристально смотрел в мои глаза, пока я ловила губами воздух.

— Очень хорошо, что это так, Марсель, — улыбнулась я напоследок и вышла из дома, закрыв за собой дверь.

Вослед я услышала: «Замечательно!» и это пробрало меня до мурашек. Я буквально мчалась к паркингу, семеня широкими шагами. Острые носы туфель пару раз заставляли меня споткнуться. Мне не терпелось увидеть Дориана, броситься ему на руки и обругать целый свет в его объятиях. Моему облегчению не было предела, когда в глаза впечаталась его гордая, стройная фигура. Дориан стоял, скрестив руки на груди и опираясь о капот своего автомобиля. Когда он заслышал мои приближающиеся шаги, его взгляд оторвался от асфальта, покрывающего тропинки участка, и он буквально сразу пошёл мне навстречу. Когда наши тела убавили расстояние, он, взяв в руки моё лицо, посмотрел мне в глаза, как сегодня в больнице. Дрожь прошла по сердцу, вместе с приятным импульсом внутри. Он прищурился, вглядываясь в моё лицо.

— У тебя глаза на мокром месте. Что-то случилось?

— Нет, нет…

— Лили.

— Я просто, — выдохнув, я пыталась найти слова, — Очень рада тебя видеть, — и это было правдой.

Дориан, ни слова не говоря, склонился к моему лицу и прижался к губам. Я оплела его шею, прижимаясь к нему ближе. Он обнял меня за талию, отрывая от земли, унося за собой куда-то в облака. Туфли намеревались слететь со стоп, но я не обращала никого внимания, эпицентром были только его губы, дарящие расслабление и кайф всему телу. Дориан целовал меня долго и мягко, но когда его язык прорвался к моему, он принялся делать это неистово — настолько грубо, мощно и сладко, что я потеряла возможность дышать. Он творил это так умело и глубоко, с таким порывом, что я пьянела от удовольствия и наслаждения. Я не хотела, чтобы он отрывался, поэтому впившись руками в его буйную тёмную шевелюру, прижимала его к себе, сдавленно и непроизвольно хрипя в его губы. Мои пальцы вели следы ногтями по его шее. Когда воздуха стало не хватать, он неожиданно оторвался, чем заставил меня кратко и тихо проскулить, закусив влажную губу.

— Лили, — громко выдохнул он, смотря мне в глаза.

— Поехали, — часто закивала я, — Что там у тебя по плану? — робко шепчу.

— Выставка.

— Вау, — попыталась менее разочарованно выдохнуть я, голова ещё кружилась, — Что за музей?

— Узнаешь, — ухмыльнулся Дориан.

Когда он спустил меня, — чуть ли не в буквальном смысле, — «с небес на землю», мы в какой-то суматохе сели в автомобиль, я застегнула ремень безопасности, чтобы отвлечь себя от мысли о его сочных губах. Господи, меня ещё никогда не целовали так сильно, по-настоящему… Я с громким выдохом откинула голову на подушечку сидения, — и когда поймала себя на том, что сделала это, при нём! — ощутила, как горю алым пламенем и накрыла лицо руками, звонко смеясь. Дориан с широкой улыбкой перевёл взгляд с дороги на меня.