- …Ну, что ж, мальчики и девочки!… - воодушевлённо вещала Таня, моя бывшая сокурсница по вузу, а для подчинённых Татьяна Константиновна, звонко и ликующе хлопнув в ладоши. - Вы можете разбирать каталоги…

Это буквально “тётя Таня” какая-то, а мы с её мужем тут, должно быть, Хрюша и Степаша. Только утренник не совсем детский. Я сидела, слегка развалившись на стуле, вертя шариковую ручку над листом бумаги, и окидывала изучающим взглядом серьёзные лица архитекторов, стараясь не проникать под нарочито запруженный спереди сонно-смыкающихся глаз каскад длинной чёлки одной из служащих. Если бы не сеть нот - паутина образов того, как её нежный шоколад сочетается с моей белёсой кожей, - я бы подумала “лоботряска”.

Некоторые из подопечных по профессиональным талантам вполне могли сорревноваться с нами. Однажды часть их, перешагнув ступень опыта и финансовой планки, включится в своё дело, покинув порог нашей фирмы. Но их место займут другие, перед которыми Таня всё так же будет утолять невинную жажду толкания речей, чувствуя себя в звене боссов и неосознанно оказывая мне услугу. Нерешительная в краеугольных деловых вопросах, она обладала типичной женской социальностью, способная имитировать информационную полноту собрания. Таня была из тех, кто мог с лёгкой руки промахнуть по внушительным суммам прибыли, зато жаться в найме нужного сотрудника. Из-за чего мы постоянно конфликтовали. Со всеми подарками, когда нужно было получить от фирмы выгоды, подмазывались именно к ней. Она наивно полагала, что все просто жаждут скрасить ей и её мужу досуг, организуя изысканные ужины с кальяном в ресторанах. Слава Богу, её муж, в прошлом ладный делец на рынке строительства, Боря, - для подчинённых, Борис Степанович, - носил голову на плечах. Семейный бюджет Таня считала до копейки, пророча и обустраивая дочерям успешное будущее. Поэтому, когда у Бори появилась любовница, ему остро понадобился независимый источник. А я воспользовалась ситуацией, закрутив колесо закулисных проектов, подсадив его на иглу свободы и обеспечив себе незаурядного соратника. Мужикам всегда нужно больше: больше власти, больше средств, больше реализации и важности. Они считают свои деньги и чужие. И мериются, у кого козырнее масть. По темпераменту, Боре впору бы выступать агентом чекаго. Первое, что следовало сделать - нейтрализовать для себя эти его вездесущие наклонности, и я регламентировала свои условия. Если в шахматах я не брезговала открытыми дебютами, то в жизни предпочитала закрытую игру, руководствуясь принципом для окружающих: “Меньше знаешь, лучше спишь”.

- Кстати о злободневном!… - прервал Боря намерения участников к испарению, и собрание продолжилось.

- …Хотите сказать, это должна быть моя головная боль?!… Так давайте разберёмся, кто из нас прав!… - декламировала я на повышенных тонах, проходя по коридору и замерев как вкопанная у отворённой двери, откуда раздавался знакомый голос, уже впол-уха слушая защищающийся лепет прораба на другом конце связи.

- Мы решили пожениться! - радостно сообщала Рита своему отделу пикантную новость.

Ритмичные разохивания сослуживцев прокатились эхом. Холодные муражки пронеслись по телу, заставляя оцепенеть в дверях и потерять дар речи. В ушах зашумело. Молодая, непринуждённо озарённая, со свежим загаром, Рита буквально излучала счастье, пригрев ладошки вокруг большой чашки кофе и опираясь на крепкую грудину своего жениха Сергея, с прошлого года разлоснённого на глазах, в его бережных объятиях. Она смотрелась заметно живее с момента завершения собрания.

- О, Валентина Михайловна! - заприметил меня Сергей, гостеприимно махая рукой.

- Поздравляю, - заслонив трубку, выдавила я. Уныривая от ритиного прямого взгляда вечно смеющихся глаз из-под перьев чёлки, направилась в свой кабинет, попутно возвращаясь к утерянным баранам по телефону.

Прорабы всегда мнили себя умнее, порой способные превращаться в настоящую занозу для архитектора, если их не держать в узде. Впрочем, как всех. Пример Тани показывал, что общаться можно менее жёстко, достигая почти тех же результатов. Но собственная жизнь продиктовала мне каверзный характер. В юношестве я долго отучивалась от внешних реакций - привычек сжимать кулаки и типичных выражений лица, - до сих пор так и не избавившись от внутренних пульсаций.

Минут пять или десять я просто сидела на диване, водрузив локти на колени, всё ещё придерживая, мизинцем к ладони, немую трубку, и потирала виски, пытаясь собраться с мыслями. Меня раздражало, что известие о её свадьбе выстрелило вот так, в спину, без предупреждения, из-за приоткрытой двери. “Ты же логик, Валя. Так думай, как логик”, - внушала я себе. Конкретные задачи. Что ты реально можешь сделать, а главное, нужно ли тебе это? Ведь дело вовсе не в Сергее, а во всей ситуации, туго завязанной в пучок обстоятельств. Ведь сама вела к этому фиаско, выдумывая всё более изощрённые методы противоядия от болезненной зависимости.

В детстве меня покусала бешенная собака. Ни с того, ни с сего. А потом я провалялась в больнице, корчась от боли от перенесённых бесчисленных уколов. Я поняла, что даже от “плюшевых медведей”, какими считала “соба-ачек”, можно ожидать подвоха. Позже я узнала, что самое страшное - в психике человека. Рита никогда не давала заглянуть в себя. А кипы её рукописей, найденные в коробках её гардеробной, описывали весьма тонкие грани того, где кончается человек, и начинается животное. Тот факт, что в тринадцать её отправили подальше от социума, указывал на проявление психических отклонений, возможно, даже насилия. Иногда, когда Рита оставалась у меня на ночь, я просыпалась в бреду, что та бешенная собака настигла меня спустя десятилетия в образе этой молодой опасной женщины. Она обязательно укусит, но на этот раз намного сильнее, и мне придётся горько поплатиться за доверчивость.

На своём веку, помимо бизнесменов, политических деятелей и носительниц послескальпельной пластики, мне довелось повидать воров в законе; мафиози; мошенников, скрывающихся от интерпола. Со всеми ними мы общались почтенно, как с дорогими клиентами. Проблем с ними почти не возникало. Муж мог удариться в бега, тогда переговоры осуществляла его жена. Или - иной поверенный. Сталкиваясь на объекте с омоновской облавой, невинные архитекторы, с заломленными руками, отделывались лёгким испугом и парой синячков. Когда привлекали нас, мы только пожимали плечами: “Ну, где-то здесь, на земном шаре”. Естесственно, нам не докладывали - на Карибах, или Канарах. Случалось, что подрядчики уходили в творческие запои, затягивая сроки. Нам стоило лишь обратиться по адресу, как у самого незадачливого художника, вдохновлённого визитом бритоголовых муз, - да не одной, а целых нескольких, - вмиг повышалась эффективность труда. Но я бы ни за что не хотела переступать деловых границ с этими заказчиками. Я знала, как выглядят глаза безжалостного убийцы. Рита к их числу не принадлежала. Было в ней нечто более неординарное, колыхающее во мне тонкие и глубокие, почти подсознательные, струны фобоса.

Тепличная и избалованная Рита напоминала мне Сашку из “5Б”. Та модничала всем на зависть джинсами из Германии и вызывала благоговейный трепет, несмотря на все её кичливые издёвки и подтасовки. Я мстила ей, наступая на ритины психические мозоли и доказывая, что у всех есть ахиллесова пята. А я умела играть на чужих слабостях.

- Ага, уже иду, - заверила я по телефону.

В дверях я скрестилась с Ритой, по-видимому, собиравшуюся на беседу со мной. Она несколько смутилась от столкновения и оглядела мой ноутбук.