Я развернула папку, ощущая, как меня перетягивает от изумления, одновременной ярости и желчи. Никто не должен был касаться тех рукописей, а она отсканировала их и сложила в личный ящичек.

— Ты что, копалась в моих вещах?! — раздражённо огласила я.

— Помнишь, когды ты привела меня к себе?.. Ты сама предложила что-то почитать, — старательно сохраняя самообладание, оповестила она.

— Факк!.. — выругалась я. — Но не это! Это — личное!

— Вместо фотографий мне попалось именно это, — парировала Валя, переходя в наступление. — Говоришь, не лесбиянка?.. Километры лесбийской прозы, Рита, с смачными подробностями половых актов, ритуальных убийств и закланий. Что мне ждать от тебя, нося голову на плечах?!

Я сверлила её взглядом, источая мутность собственной опасности моих тёмных рубежей. В своих писаниях, через героев и их мрачные пространства, постигала едкие человеческие пороки, окуная сердце в их поглощающую меру адских страстей и утопляя в чувственной работе их гремучую суть собой. Воровство. Убийство. Насилие. Магия. Список долог. Прелюбодейство. Мошенничество. Чванство. Суицид. Я спала с демонами в моих снах. Не было страшнее и тяжелее миров, — лезвие трунило бутафорией остроты. А тебя зацепили редкие лесбийские сцены. Я видела на валином лице глаза запуганных детей, кидающих камешки. Я была для тебя богом, а стала дьяволом.

— Что, не так прельщает ходьба по острию ножа, когда игра за пределами расчётливого разума? — бросила я, не удержавшись от язвительности и компонуясь для выхода.

Валя была просто женщина. Которая не выйдет на субботник сажать деревья под радужным флагом, сколь не искренне звучали её романтические эссенции в пользу лесбиянства. Хотя бы потому, что её имя кое-чего стоит. Она была просто взрослая женщина. Которая знает кухню и смотрит на факты. И чуждится, как чумы, психических неудобоваримостей. Как и все, носящие голову на плечах.

***

С памятного концерта, где удалось по-полной разогнать кровь, началась эра приятных вечеров в крепких мужских объятиях, довольно естесственно сменивших накалённый пульсирующий ритм наших с Валей встреч. Сергей весьма живо вписался в мою компанию, и мы кутили вместе, вырываясь за город на шашлыки, изрезая своим шумным присутствием ночные улицы после барного апперитива. Я обожала его мальчишескую отвязность, просочившуюся сквозь взрослый имидж.

— Ты что такой надутый, солнце? — я внимательно следила, с каким напряжённым выражением он поворачивает ключ зажигания.

— Неприятный инцидент, — лаконично отозвался он, встряхивая полу пиджака, словно пытаясь смахнуть с себя досаду.

— Ну, выкладывай, — приготовилась я, поудобнее усаживаясь, оттянув ремень безопасности и закуривая. — Кто-то прокритиковал твой проект?

— Считаешь, я не способен к сотрудничеству?

— Однозначно, что критика — не самое любимое, что ты хотел бы слышать, — слегка подтрунила я над его воспалённым чувством достоинства.

— Не имеет значения… — пробурчал он, выруливая на дорогу. — Как у тебя прошёл день?

— Сказал А, говори Б, — не отступила я.

— Валентина Михайловна… — наконец, выдал он. — Она не критикует, она банально придирается! Я знаю, что проектирую первоклассно, как раньше.

Опа. Приехали. Валя докапывается моего парня?

— Что произошло? — спросила я настороженно.

— Это давняя история. Вообще-то раньше я должен был стать ведущим… Но дали тебе. Ладно, я проглотил обиду. Теперь она считает, что я хуже стал выполнять свою работу. А мне это надо — пускать свои проекты в трубу, чтобы что-то доказать? Да ещё… тыкает мне тебя в пример.

Я высунула руку в окно, выбрасывая сигарету. Мы засасывались в потоке очередной дорожной пробки. Май расцвёл густой пыльной листвой. Весенние запахи, смешанные с продуктами сгорания, блуждали в воздухе, завороженно ликуя в струях алого заката.

— Наверное, скажешь, что я зря напрягаюсь… — проговорил он после минутной паузы.

— Скажу, что она давит на гнилое, — обозначила я свои мысли. — Хочет, чтобы мы посостязались. Не волнуйся, я решу эту проблему.

— Есть скрытые кнопочки, о которых я не знаю? — заинтригованно осведомился он. — Ты, кажется, хорошо её изучила.

— Ты же не хочешь менять место работы, да?

— Нет, мне нравится у них. Много преимуществ.

— Тогда расслабься. Давай сегодня хорошенько отдохнём.

На следующий день Валя развенчала в пух и прах мою прежнюю уверенность.

-…Не вмешивайся в дела не твоего ума, — осадила она испепеляющим взглядом. — Твоя территория? Ты это серьёзно? Давно хотела тебе сказать: сходи полечи голову. С чего ты взяла, что-то, что между нами было в прошлом, что-то значит?

— Не беси меня… Мы обе знаем причину, почему ты его донимаешь.

— Ой ли? — уничтожающе усмехнулась Валя. — Девочка, ты дверь не попутала?

— Тебя злит, что я не стала сутками ожидать твоего внимания, а нашла свой выход!

— О чём ты? — состроила Валя непонимание. — Просто иди своей дорогой, какой шла, и закрой за собой дверь.

— Это точка? — я не могла поверить, что она может всё закончить хлопком двери.

— Запятой не было и вчера, — не оставила она надежд.

***

Я выжидала Катю на означенном месте, прихватив в магазине бутылочку этилового спирта с химическими примесями, гордо величаемого коктейлем. На мне были потёртые джинсы, складками ниспадающие внизу, белая свободная майка и довольно грубовидные ботинки. Этот маскарад, совершенно на меня не похожий, подчёркивал ту степень внутреннего ожесточения, с которым я готова была окунуться в лесбийское общество ночного клубы, столь же чуждого моим веяниям. Катя вынырнула из своей чёрной Тойоты, направляясь ко мне и озадаченно оглядывая мой наряд. Подкрадывалась тёплая летняя ночь, зажёгшая фонари городских столбов.

— Я думала вести даму, — призналась она, приветствуя в губы.

— Есть разница? — пожала я плечами. — Это, чтоб не приставали.

— Боюсь, не спасёт, ты очаровательна, — ободрила улыбкой Катя. — Ты забыла одеть бронежилет и тулуп сверху… Надеюсь, промахнём дресс-код.

— Какой ещё дресс-код? — возмутилась я. — А твои кроссовки лучше, что ли?

— Точно пройдём, — согласилась Катя. — Тем более, ты со мной.

Клуб, в который привела меня Катя в действительности отличался от описаний, которые я откопала в интернете. Практически полностью отсутствовали мужеподобные особы, на которых любили акцентировать внимание в тематических рассказах. Возрастная категория тоже удивила: я могла сойти за представительницу самых младших. Платья, брюки, редко джинсы встречались на девушках и женщинах, которых практически никак нельзя было идентифицировать как лесбиянок, если бы они не находились под крышей этого заведения. Я с нескрываемым интересом заглядывала в их лица, и некоторые из них начинали отвечать, ошибочно интерпретируя моё любопытство. Сильные волны типичной клубной музыки обрушивались на меня, пока нас вели сквозь танцпол к заранее зарезервированному столику. Молодая женщина в красном коротком платье, спьяну отплясывающая куролесное соло, задела меня спиной и извинилась, сверкнув по моим глазам пикантным взором. Я всё больше ощущала, что попала в зону перестрельного флюидного огня, сдобренного мелодией движений, нетрезвым безрассудством и наркотической живостью. В обагрённом полумраке лазерного шоу просыпались новые персонажи, цепляясь в пары и кучки друг за друга, словно заколдованные. Катя, наклонившись и перекрикивая звуковое бацание, вещала про намечающуюся стрип-программу.