Я сидела на стуле, развязывая и завязывая шнурки путающимися пальцами.

— Рита… — позвала Валя, когда я взялась за дверную ручку, и, дождавшись моего ответного взгляда, сказала: — Мне понравились цветы…Я могу поверить в задержку «Спасибо за ночь» на пару дней, но не на месяц. Я ни с кем не сплю. Кроме тебя.

Я раздиралась между потенцией полного отрицания своего текста и вопросительного «что там про ад?». Не определившись, я молча порхнула за порог.

— Что, отчитали? — встретил меня Алексей, будто моё личное проклятие, просачиваясь мимо.

— Отвали, Лёш!.. — довольно грубо вырвалось у меня.

Вечером я кротко сидела в валиной машине, сложа ногу на ногу. Весь день мне пришлось проёрзать на своём месте. Я не знала, что больше служило причиной зловещему накоплению этого истязающего плоть и рассудок: самое неудовлетворение или желание выполнить фантазию этой женщины.

— А? — переспросила я, не сразу отреагировав на её голос.

— Пристегни ремень, пожалуйста, — повторила Валя, с нескрываемым интересом рассматривая меня.

Я готова была покляться, её рука вот-вот поползёт по моему телу, где-то в области грудей, или, хуже того, бедра. Но вместо этого она предложила:

— Кино? Кафе?

— Издеваешься? — огрызнулась я, обёртывая себя в ремень безопасности, отчётливо ощущаемый странным физическим отзвуком при задевании бустгалтера.

— Хотела уточнить, — проговорила Валя, таки опуская ладонь на моё бедро.

— Почему ад? — спросила я, смиряя очередной прилив чувственности.

— Чуть не забыла, — Валя перегнулась через сидение и достала огромный букет светло-лиловых роз в целлофановой узорной обёртке с бантиками и золотыми «бигуди». — Это тебе.

— Ты не могла бы… — я с опаской скосилась на шипы, стараясь вложить в улыбку больше естесственной благодарности. — Их пока придержать у себя?

— Ладно, — ретировалась Валя, тщательно скрывая толику зябкого огорчения, кравшегося в голос. — Не любишь цветы.

— Расскажи о себе, — попросила я, понимая, что паузы предвещали угрозу. — Чем я тебя зацепила? Не поверю, что у тебя была скучная жизнь, чтобы я могла украсить её своей скромной персоной!

— Нет, конечно, — тут же отозвалась Валя. — У меня богатая жизнь, с кучей подъемов и падений, как на американских горках. Хотя… По правде, это дом-работа, как у большинства, — она медленно потёрла большими пальцами сжимаемый руль, упираясь взглядом куда-то перед собой. — В последние несколько лет я особенно чувствовала, что всё, чего я достигла, по сути, бессмысленно… Ты спрашивала, много ли женщин прошли через меня… Да, много. Именно прошли. По одной и той же протоптанной тропинке. Ничего не оставляя в душе, а только забирая, по крупицам, не заметно. Всё, что я могла испытывать… Я не могла поверить, что это вообще со мной. Я всегда отличалась достаточной… чувственностью. Я даже начала подозревать в себе апатию… И тут появилась девочка, с совершенно неординарным складом ума… Дерзкая, естесственная, со смеющимися глазами. Из любого положения способная найти самый нетривиальный и…неадекватный выход… С которой было… интересно, — она метнула в мою сторону осветившийся взгляд и завела мотор, трогая авто с места. — Да ты сама всё знаешь.

— У каждого свой выход… — проговорила я. — Так когда именно произошло?

— Помнишь, я штрафанула тебя за просчёт?

— Ага. Никогда не забуду.

— Ты после этого стала нарушать правила. Но так, что не к чему было придраться. Одна юбка-превращалка чего стоила. То она короче, чем полагается, то закрывает колено.

— Длинная была юбка! — опротестовала я.

— О, Господи, Рита… не фальшивь!.. Мы обе знаем, что она обрела длину только, когда я тебя вызвала на ковёр.

— Мне было скучно, разговор с начальством пришёлся кстати, — отрапортовала я. — Если бы ты знала, что все коллеги были на моей стороне, когда ты ко мне цеплялась! Между прочим, безосновательно.

— Да, ты всё делала, чтобы устроить цирк-шопито, включив меня в главные действующие лица своей шоу-программы. Я даже подумывала найти повод увольнения… А он обязательно появился бы.

— Ты меня итак чуть не уволила за юбку…

— Я дала тебе шанс… Съездить домой, переодеться. Опрометчиво считать всех вокруг себя дураками.

— Хороша поездочка… Час туда, час обратно, и отработка времени отсутствия, — промычала я. — Я тебя ненавидела в тот момент, когда ты сказала «можете не возвращаться». Тебе бы убрать цинизма и высокомерия — стала бы видеть что-то вокруг, помимо дураков и таковыми считающих… Какой дурак вообще донёс про юбку?

— Тот, кто больше всех тебя поддерживал, — ухмыльнулась Валя.

— Алексей? — не поверила я. — От кого, от кого…

— Но тебе же именно этого и надо было. Внимания.

— Ты обманываешь. Он бы не мог…

— Помнишь про женщину, с которой я встречалась пять лет?.. Трахаясь со мной, она пробила сыну билет в будущее. Невзначай. Так сложилось.

— Боже… — обескураженно выдавила я, невольно потирая лоб. — Это не архитектурная организация, а какая-то интригантская банда!

— Всегда прикрывай тылы… — проговорила Валя. — Надеюсь на твой язычок, что ты будешь благоразумна, и придержись сведения при себе. О Лёше не знает даже Борис-Степаныч.

— Кстати, что с ним, Борис-Степанычем? Он тоже… сын… или муж?.. Татьяна Константиновна, — ахнула я. — Вы и с ней?!..

— Перестань, — грубо прервала она. — Там, где замешаны деньги, на шашнях не заостряют внимания. Точнее, А с Б, как ты выражаешься, — не увязываются…

— Почему ты меня тогда решила подвезти, когда сама же с позором выпроводила?.. — вернулась я к разговору про юбку.

— Испугалась, что ты вспылишь и напишешь заявление об увольнении… А я бы его подписала.

— Ага. И что бы я говорила на собеседованиях? Не сошлась характером с начальством?! — возмутилась я её нелестным мнением. — Допустим, написала бы. Ты же сама добивалась, чтобы поскорее уволить. Скажи честно: у тебя уже были грязные мыслишки, или я премировалась в качестве главного развлечения месяца?

— Лишиться столь пикантных врагов? — как ни старательно были заточены зубья капканов, ничуть не смущённо и охотнически улыбнулась Валя. — Пожалуй, не про меня. Признаться, меня даже забавляли твои взгляды ненависти… Я вообще не совсем понимаю, что ты хотела с той юбкой, — её голос приобретал железные нотки. — Одурачить, заманить интрижкой, обвинить в домогательстве? Повеселить весь офис?

В течение всего пути, валины тональности штормило: то наряжая искренностью, то натягивая раздражённостью. Она припарковывалась возле своего дома.

— А разве не она послужила рождению фантазий в тебе? — спросила я, удивляясь собственному резону предположения: возможно, мы сами часто не знаем, чего хотим… Тем или иным способом. Или способ и есть то, что мы хотим.

— Разве… — недоверчиво покосилась на меня Валя. — Тебе это нужно было тогда?..

— О, я бы вряд ли восприняла лесбийские поползновения! — искренне опровергла я. -…Не думала, что тебя так легко привлечь обнажёнкой!

Валя отстегнула ремень и, положив одну руку на руль, ждала, пока я высвобожусь. Она, кажется, не собиралась двигаться с места, рассматривая свои пальцы. Я молча наблюдала её щеку-вполоборота, слегка движущиеся скулы. Сквозь лобовое стекло, мешаясь со световым излучением мегаполиса, просачивались лучи полной рыжей луны, нависшей над рваными облаками. Из приоткрытого бокового окна сквозил саднящий вечер. Я потянулась к Вале и коснулась её руки, измеряя по току, осязаемому подушечками пальцев, её нагревшийся импульс.

— Для тебя хоть что-то всё это значит?.. — напряженно выдохнула она. — Ты хоть что-то вообще чувствуешь?..