Температурные колебания значительны, когда с Антарктики дует ветер суразо. В этом случае температура может упасть с 42С до 0 С. Западные области Чако, граничащие с Андами, более живописны. Они представляют собой холмистые луга и леса, орошаемые потоками, бегущими с гор. Восточная часть Чако, прилегающее к берегу реки Парагвай также более приветлива и представляет собой превосходные пастбища для выпаса крупного рогатого скота. Правый берег реки Парагвай занят песчано-глинистой равниной, представляющей почти идеальную плоскость, незаметно поднимающуюся с высоты 75 метров над уровнем океана до 300 метров на западе и северо-западе. Это – саванна с рощами восковой пальмы (Copernica cerifera). С удалением от реки возрастает засушливость климата, и увеличивается проницаемость песчаных почв. Сочные луга сменяются зарослями ксерофитовых колючих кустарников и невысоких деревьев: акаций, альгарробо и других, чередующихся с солончаками и болотами. Особенностью ландшафта внутренних районов Чако являются открытые пространства, поросшие жесткими злаками, – каньяды и рощи среди них – исла. Наличие каньяд объясняется не только составом почвы, но и близостью воды. Как правило, более пышная растительность исла, выдает близость подпочвенных вод. По своему происхождению исла родственна флоридскому хэммоку, и представляет собой своеобразный оазис в зарослях ксерофитов. В исле, как правило, находится один или несколько источников пресной воды. Некоторые каньяды тянутся на десятки километров и достигают ширины от сотни метров до десятков километров. Из-за небольшого наклона на юго-восток каньяды летом превращаются в болота, медленно стекающие в Пилькомайо или Парагвай.
С военной точки зрения значительная часть Чако-Бореаль представляла собой закрытую местность и являлась очень сложным театром военных действий. Один из сподвижников Че Гевары, Вильегас так охарактеризовал эту местность:
«… Попробуйте представить себе, что из себя представляют те места: местность с очень неровным рельефом, сплошные зигзаги и холмы, соединяющиеся между собой таким образом, что, хотя мы находились всего лишь в 300, 400 или 500 метрах друг от друга, но не имели возможности разглядеть с одной позиции, что происходило на соседней…»
Пересеченность местности возрастает по мере продвижения от долины реки Парагвай в сторону Анд. Единственным более или менее удобным полем боя при таком характере ландшафта были канъяды, становившиеся удобным рубежом для обороны, а ислас превращались в своеобразные опорные пункты. Вследствие труднопроходимой местности важную роль стали играть прорубаемые войсками дороги и тропы, которые позволяли осуществлять им хоть какой-то маневр на местности. Дороги в Чако (терраплен) представляют собой небольшую полусферическую насыпь, огороженную с двух сторон канавами. Это делается для того, чтобы в дождливый сезон вода быстрее стекала в канавы. В этот период она проходима только для грузовых автомобилей и двухколесных парагвайских повозок. Даже такие «дороги» в Чако требуют ухода, поскольку через два-три года могут разрушиться и зарасти кустарником. Далее к северу, в более засушливой местности дороги ухудшаются. В период засухи терраплен рассыпается, превращаясь в пыль, а выбоины, оставляемые тяжелым транспортом, за два-три месяца могут привести трассу в негодность. Поэтому дороги в Чако нуждаются в постоянном ремонте. В предгорьях Анд возможности скрытного маневра резко возрастали, благодаря изменению характера растительности. Вместе с тем наличие каньонов и оврагов вызывало значительные проблемы для войск, незнакомых с местностью. Таким образом, быстрое продвижение по чакским дебрям крупных масс войск было практически невозможно
Основным богатством растительного мира Чако, помимо пастбищ, является дерево квебрахо, кора которого служит сырьем для добычи дубильного экстракта – танина. Красная древесина квебрахо чрезвычайно тверда и немногим уступает железу. Quebrar – на местном диалекте испанского означает “ломать”, а hacha – «топор». Когда в 1947 году в Буэнос-Айресе меняли деревянную мостовую на каменную, ее торцы носили незначительные следы износа, хотя по ним за сотню лет проехали миллионы экипажей. Шпалы на железных дорогах Аргентины и Парагвая никогда не меняются по той же причине – они сделаны из древесины квебрахо (произносится как кебрачо). Для рубки этих деревьев необходима специальная сталь – простой топор быстро тупится. Кроме своей большой прочности квебрахо обладает другим свойством – оно чрезвычайно тяжело и не годится для постройки судов, хотя практически не гниет. Тридцатитонная железнодорожная платформа может принять только 3-4 бревна этой породы.
Помимо физико-географических факторов, затрудняющих освоение Чако, к ним добавились экономико-демографические. Аборигены Чако – дюжина племен, наиболее многочисленными из которых являются тоба, нивакле, ленгва, упоминаются еще австрийским иезуитом Мартином Добрицхоффером. Большинство из них переселилось в негостеприимный край под давлением испанцев. Как и ныне они кочуют по Чако, промышляя охотой, и разбивают свои стойбища у водных источников и на окраинах парагвайских и боливийских поселений и военных постов. Географически Чако соседствует непосредственно со столицей Парагвая Асуньсьоном, а расстояние от Ла-Паса до реки Парагвай равно расстоянию от Берлина до Москвы. Большинство боливийских населенных пунктов удалены от Чако на многие сотни километров.
Испанцы пришли в Чако не с запада, а с востока: сначала отряд Доминго Мартинеса де Иралы в 1549, а за ним испанская экспедиция под командованием Ласаро Ортеги Вальехоса в 1650 году проникли из Асуньсьона в Чако. Солдаты соорудили несколько укрепленных постов, которые подчинялись коменданту Асуньсьона. Спустя столетие креолы проникли в восточные районы Чако. Интенсивность освоения дикого края несколько возросла после 1782 года, когда Парагвай стал отдельной интендансией, подчиненной непосредственно вице-королю Ла-Платы. Век спустя, 1 марта 1870 года в Серро-Корре, расположенной на правом берегу реки Парагвай был убит президент Франсиско Солано Лопес, планировавший продолжить сопротивление бразильским оккупантам. Однако этот район продолжал оставаться terra icognita для многих жителей сопредельных стран. Только после окончания войны точные границы Чако определил дед Эрнесто Че Гевары, состоявший на королевской службе.
Чако, самый север вице-королевства Ла-Плата, впрочем, как и остальная часть пампы, представляет собой бескрайнюю равнину, где паслись неисчислимые стада. В те времена, чтобы считаться королем, достаточно было иметь коня и тесак. Здесь гаучо, пастух и забойщик скота, обладал наивысшим социальным статусом. Он стал еще более жестоким, чем мародер-индеец, который приходил с севера, чтобы поживиться. Сбор кож был основным занятием местного населения. Когда испанскому владычеству пришел конец, южное Чако отошло к Аргентине и вошло в состав провинций Сальта, Кориентес, Сантьяго-дель-Эстеро и Санта-Фе. Во главе каждой из них стоял каудильо, предводитель гаучо. Большинство из них сохранили образ мыслей разбойника: они также легко расправлялись со своими противниками, как до того забивали коров. Так, первыми хозяевами Чако стали главари банд. Некоторые из них, такие как Ферре из Корриентеса, были более «просвещенными», другие вроде Фаустино Кироги менее, одни стояли за федерацию, другие – за унитарную республику. Это им не мешало вести постоянные междоусобные войны и потенциально угрожать Парагваю, отрезанному от океанской торговли. Севернее реки Пилькомайо скитались индейцы, которые потеряли свои очаги и прежних богов. Как только одному из каудильо требовались деньги, он продавал несколько кусков земли, которые никому не принадлежали. Заплатить можно было не только золотом, но и натурой. За несколько лошадей и мушкетов иногда покупался участок, который надо было обмерять целый день. Со временем вся центральная часть Аргентины, как стала называться Ла-Плата после объединения провинций, оказалась поделена на участки. Новые вожди новой страны, исповедуя старые, феодальные ценности, стали больше обращать внимания на окраины.
