– Прийти надо на вербовочный пункт, сказать дежурному легионеру у ворот: "Же сью приперся служить в Легион". Затем он спросит то, чего ты не поймёшь, но на что нужно ответить "Же сью Рюсси". Потом легионер посмотрит в твой рюкзак, и если не придерется, то зайдете в часть. Если нет французской визы, надо немедленно сообщить о нарушении. И вообще надо говорить всю правду, а если есть проблемы с полицией, – они даже сразу ставят плюс.

Из сказанного ему уже в части он понял ещё многое, что позже мне объяснил достаточно подробно.

– Принимаются годные к военной службе мужчины всех национальностей, кроме французов, возрастом от 17 до 40 лет, которые готовы служить в любой точке земного шара. Минимальный срок контракта – 5 лет. После трёх лет службы можно подать документы на французское гражданство. Фактически легионер остаётся иностранцем, пока не отслужил минимальный контрактный срок. В начале службы страхуют жизнь каждого. Легионеры имеют право жениться, если они восстановили свою настоящую идентичность (по ходатайству, но не ранее чем после одного года службы) и имеют сержантское звание или звание капрала. В начале истории Легиона личность добровольцев проверяли только поверхностно или не проверяли вообще. За счет этого многие преступники (в том числе и бывшие эсэсовцы) смогли скрыться от преследования путём вступления в Легион. Сейчас кандидатов проверяют на физическую пригодность, а что касается вопросов безопасности – если нет проблем с Интерполом – милости просим служить. Эти проверки длятся в течении нескольких дней в вербовочном пункте, причем кандидату не позволяется никаких сношении с внешним миром, а при входе отбираются документы. По окончании испытаний кандидата либо принимают, либо выплачивают небольшую компенсацию и выпроваживают. Принципиально сегодня каждый легионер получает новую личность, которая защищает от неприятных вопросов. Так называемый Anonymat, содержит новое имя и фамилию, новые имена родителей, место и дату рождения. Эти липовые данные вносятся в служебный паспорт (Carte d’identité militaire) легионера и возможность смены двух букв в твоей фамилии. А для Вити – это уже третья жизнь.

Не Гаврила Фадеев я теперь, а Гамаль Фаде, – сказал тогда мне с гордостью и каким-то сожалением Витёк. Француз арабского происхождения из семьи алжирских беженцев. Родители Хасан и Фатима погибли в пожаре. Дом их сгорел вместе с документами. Военные мне их восстановили.

В наши дни Легион используется не для ведения войны, как раньше, а в основном для предотвращения военных действий в рамках миссий под эгидой ООН или НАТО (например, Самали, Босния, Косово, Афганистан), для сохранения мира, для эвакуации людей из регионов войны, для оказания гуманитарной помощи, для восстановления инфраструктуры ( например, в Ливане и после Цунами 2004 в Таиланде). Наряду с этим, легион готов к проведению спецопераций, таких, как бои в джунглях, в ночных условиях, против террористов и для освобождения заложников.

Гамаль, я его теперь так буду называть, подписал пятилетний контракт и определился в легендарный 2-й Парашютно-десантный иностранный полк (2REP), расположенный на острове Корсика (департамент Верхняя Корсика). Так началась его новая жизнь. Шёл одна тысяча девятьсот девяноста первый год. Но всё по порядку.

О службе в легионе Виктор-Гавриил сам рассказал мне при встрече, уже, когда отслужил в 1996-м. Я перескажу Вам от его имени.

Сначала я подошёл к полицейскому и сказал пароль: LEGIAO ESTRANGEIRA. Услышав заветные слова, полицейский довёл меня до стоянки такси и попросил шофера отвезти меня на вербовочный пункт легиона. Отношение ко мне сразу изменилось. Таксист стал что-то лопотать на своём, что я отличный парень, так как решил служить на благо Франции.

В Париже вербовочный или по– нашему призывной пункт размещается в форд Норджи. Это место оказалось старой крепостью. Сбоку на стене обнаружился звонок. Я позвонил. Здесь же была видеокамера. Минуты три меня, видимо, внимательно рассматривали, а потом открылась дверь, и дежурный легионер впустил меня.

В большой комнате уже находились два парня, тоже приехавшие служить в легионе: один из Норвегии, второй из Ботсваны. Как только кандидат попадает на территорию пункта, так сразу начинается проверка. Легионер забрал у меня документы и отнёс их сержанту, который, внимательно изучив их, предложил заполнить анкеты.

Меня повели через плац в главный корпус. Что сразу бросается в глаза, так это надпись большими буквами – LEGIAO PATRIA NOSTRA, что в переводе на русский означает: Легион – наша родина.

Мене вручили анкету для заполнения на русском. Меня предупредили, заполняя анкету, лучше писать правду, а то на протяжении всего селекционного отбора будет еще столько анкет и проверок, что если ты написал неправду, это обязательно всплывет и последует увольнение. Ну, я и написал всё как есть – хоть бы кто удивился. Кстати, еще один ключевой вопрос:

– Готовы ли вы отдать жизнь за Францию?

В случае положительного ответа, ваше пребывание в легионе заканчивается, так и не начавшись. Люди приезжают сюда, чтобы заработать, а не умирать. Деньги, карьера… Иного в легионе не понимают.

– Вы пришли к нам сами, поэтому выполняйте все, что вам прикажут,– объяснили мне.

Поэтому в легионе не знают, что такое дедовщина.

Вообще существует три «железных» правила, за которые можно вылететь из легиона:

во-первых, негативное отношение к сослуживцам, иного вероисповедания,

во-вторых, неподчинение приказу,

в-третьих, рукоприкладство.

После заполнения анкеты меня повели в комнату, где я буду ночевать до отправки в центр селекционного отбора, что в городе Обань под Марселем. Зайдя в общую комнату, у меня был небольшой шок от количества волонтеров, собравшихся служить в легионе. Каждый ведь думает, что он такой один, ну, максимум, я предполагал увидеть еще троих или четверых. В комнате оказалось человек шестьдесят, и почти половина – из бывшего Союза. Я сразу представил масштабы вербовки. Это только в одном Париже, а по всей Франции этих вербовочных пунктов шестнадцать, да еще плюс по всей Западной Европе. Мама миа!

Уже потом я узнал, что 30% легионеров являются выходцами из России. Примерно 15% приходится на Украину и на республики Прибалтики. Если прежде у новичков выясняли только прошлое, то теперь спрашивают, чего они, собственно хотят от легиона. Украинцы и прибалты, как правило, приходят сюда на два-два с половиной года, чтобы заработать денег на машину и квартиру, а потом дают дёру. По этому, их принимают весьма неохотно. Конечно, если кто убежал – никто искать не будут.

Продержав в Париже трое суток, нас повезли в Обань. У прибывших волонтеров забрали все, кроме щетки и зубной пасты. Выдали кроссовки, спортивные трусы, майку, две пары нижнего белья, упаковку одноразовых бритв, крем для бритья. Короче говоря, предметы первой необходимости. Показали наши кровати. Затем повели в общий двор, где находились все желающие попасть в легион. Таковых было человек четыреста, из них человек сто пятьдесят приходилось на граждан России, Прибалтики и Украины.

Подсел ко мне один хохол, это был мой первый знакомый, который потом стал моим другом и вторым номером, и рассказывает:

–Я хочу обеспечить безбедное будущее себе и своей семье. Добиться этого в Украине мне не удалось, хотя пахал, как проклятый. Сменил не одну профессию. Даже "плитовым" работал на шахте – так называют шахтеров, которые вагоны с грузами под землей сопровождают.

– А как ты вообще вышел на Французский иностранный легион? – не унимался я.

– Можно сказать, подстава вышла, да я не в обиде. Брат надоумил. Слушай. У нас в Бремене живёт дядя. Ну, я ему звоню, так мол и так, заработать хочу. А тот и говорит, приезжай, без проблем, есть у меня для тебя денежная работа, и прислал приглашение. Оформил я документы на выезд в Германию. Приехал в Бремен, где живут родственники. А дядя меня встретил на вокзале и … доставил меня к вербовочному пункту в Страсбурге, сказав, что это как раз для меня, и уехал. Первый день нас вообще не пустили, поздно, говорят. Тогда мы с корешами новыми заночевали на травке перед калиткой со звонком. А шо, зазря приезжали? Да не жалею, я, не жалею, успокоюсь хоть и баксов заработаю.