Литмир - Электронная Библиотека

После душной комнаты и проигранной партии у Геры туманилось в голове, и он решил пройтись пешком, чтобы проветриться и поглазеть на вечернюю жизнь города, такого знакомого и в то же время до странности ему чужого.

В ту самую минуту, когда в Барселоне завершилась шахматная партия, продолжившая серию игр, начатую Герой и сеньорой Короной еще в середине августа, Анна под шум толпы шла через здание вокзала Чаринг-Кросс, увлекая за собой сиреневый чемодан на колесиках, а Стивен беззвучно плакал, запершись в кабинке уборной на восемнадцатом этаже офисного здания в лондонском Сити. В одном кулаке он сжимал мокрую от слез бумажную салфетку, в другом – обручальное кольцо своей супруги, уверенно шагавшей в тот момент через здание вокзала. И был еще некто Марк, мужчина с красивыми кудрями, в которых начинала пробиваться первая седина. Этот самый Марк сидел сейчас в удобном кресле, потирая руки в предвкушении приятного вечера, хотя, откровенно говоря, в последнее время у него было больше поводов для беспокойства, чем для радости, как в ближайшей, так и в отдаленной перспективе…

Пружина истории сжималась, невидимо для всех четверых – неумолимо, с упрямой настойчивостью и с неотвратимыми последствиями.

5

Анна подкатила сиреневый чемодан к входу отеля «Эксельсиор» на Уайтхол-плейс. Не успела она коснуться изогнутой бронзовой ручки в форме ящерицы, как дверь сама распахнулась перед ней. Анна увидела щуплого швейцара, смуглым лицом и маленьким ростом напоминавшего цирковую обезьянку в лиловом наряде. Швейцар держал дверь обеими руками. Она зашла и с первым же шагом ощутила, что вступает в свой мир – туда, где небрежно сияет ошеломительная роскошь, где ветерок доносит аромат сигарного дыма, где матово поблескивает запонка на манжете постояльца, где мраморный пол отчетливо звучит под каблуками.

Здесь было гораздо круче, чем в «Харродс», потому что в «Харродс» люди приходили, чтобы, заплатив за кусочек роскоши, с тихим ликованием унести его домой, а здесь обитатели круглосуточно жили по золотому стандарту бытия – и в ресторане с полутораметровыми картинами на стенах, и в холле с огромными кожаными диванами, и в коридорах, где мягкие ковровые покрытия скрадывали звуки шагов, и в шикарных номерах, где громадные кровати были выполнены, как и весь интерьер этого отеля, в стиле «титанический ампир».

Словно рыба, побывавшая в садке и снова выпущенная в родной водоем, словно засидевшаяся на дереве рысь, решившая стремительно пробежать по знакомому лесу, Анна привела свои чувства в полную боевую готовность. В тот же момент она ощутила, что дверь за спиной отделяет ее не столько от улицы, сколько от массы условностей, которые так долго мешали ей жить и дышать. Оставив чемодан, уверенно пошла через холл. Не пытаясь найти взглядом человека, с которым у нее была назначена встреча, она просто шла, повинуясь командам внутреннего навигатора. Подойдя к невысокому подиуму с низеньким стеклянным столиком на львиных лапах, попиравших восточный ковер, она узнала лицо, которое ранее видела только на фотографиях в «Мисафер». Тонкий нос, темные кудрявые волосы, широко разлитый по щекам румянец, доходивший до самых глаз, выдвинутый вперед треугольный подбородок. Да, это Марк.

Раскинув руки поверх спинки дивана, закинув ногу на ногу, он разговаривал с плюгавым человечком в черном костюме, сидевшим перед ним в такой скованной позе, что, казалось, под ним не необъятных размеров кожаное кресло, а жесткая тюремная табуретка. Марк посмотрел на Анну и тоже обо всем догадался. Он улыбнулся – улыбка была на тридцать два зуба, правда, впечатление немного портил тот факт, что его голубые глаза вдруг выцвели, почти побелели – и, подавшись вперед всем телом, спросил:

– Вы, должно быть, Анна?

– Да, – ответила она. – А вы, должно быть, Марк?

– Присаживайтесь, – сказал он и указал ей на свободное место рядом с собой. Улыбка исчезла с лица, глаза вновь налились синевой. Марк ткнул ладонью в сторону плюгавого человечка. – Это Клайв, мой секретарь.

Узкоплечий Клайв изобразил на лице нечто напоминавшее добродушный оскал.

– Анна, – сказала она, быстро соображая, куда же ей лучше сесть – на диван или в свободное кресло напротив. Кресло – независимость, диван – покорность. Идеальным решением было бы что-то среднее, но кроме дивана и кресел имелся лишь столик с львиными лапами, немного похожий на крышку хрустального гроба – на него, конечно, тоже можно было бы присесть, продемонстрировав тем самым крайнюю степень эксцентричности, но Анна решила не торопиться с эффектными номерами и устроилась на диване. Тут же мысленно похвалила себя. Правильное решение. Так до Марка будет долетать аромат ее соблазнительного «Диора», а при желании он сможет дотронуться до ее руки.

– Шикарные волосы! – похвалил Марк и на секунду опять обесцветил глаза.

– Спасибо, – поблагодарила Анна.

В арсенале ее внешности наиболее могучим оружием были большая грудь и густые, цвета вороного крыла волосы с природной искрой. Когда Анна распускала пучок, волосы падали широким водопадом, закрывая всю спину и доставая до поясницы. Собираясь в «Эксельсиор», она решила не бить из двух орудий одновременно и одела бледно-лимонный брючный костюм из трикотажа, свободный верх которого в сочетании с закрытым лифом оставлял истинный размер груди под вопросом. Сейчас она поняла, что не ошиблась. Марк снова и снова скользил взглядом по жакету Анны, видимо недоумевая, куда подевалась большая грудь – на фотографиях из агентства была, а теперь пропала. «Пусть гадает, – решила она. – Грудь будет предъявлена только после того, как он продемонстрирует свои серьезные намерения».

На подиуме появился швейцар с чемоданом Анны. Марк сделал жест Клайву. Тот вскочил и, вложив что-то в ладонь швейцара, буркнул короткую фразу. Швейцар оставил чемодан и удалился.

«Какой-то облезлый крыс! – подумала Анна про секретаря. – Неужели нельзя было найти помощника посимпатичнее? Впрочем, хорошо, что он мужчина, не будет ревности и интриг».

– Мы с Клайвом только что обсуждали план моего отпуска, – произнес Марк и тут же поправился. – Точнее нашего с вами отпуска. Провести время в Лондоне вряд ли будет интересно, не так ли?

– Конечно, Марк. Полезно менять обстановку.

– Отлично, – кивнул Марк, обхватив ладонями колено. – Позвольте полюбопытствовать – вы свободно путешествуете по миру?

– У меня британский паспорт, – ответила Анна, про себя удивляясь, почему это Марк спрашивает о вещах, которые ему должны быть хорошо известны. Видимо, он так сильно увлекся фотографиями, что пропустил мимо ушей все, что ему говорили в агентстве.

– Отлично. В таком случае вот что мы имеем. Я давно хочу посетить Россию. На мой взгляд, это очень любопытная страна. Вы когда-нибудь там были?

Анна опешила. Такого поворота событий она никак не ожидала.

– Какие места в России вас интересуют, Марк? – спросила она, не выдавая своего волнения.

Марк ненадолго задумался и выдал поразительный по своей банальности ответ:

– Москва и Санкт-Петербург.

Анна едва сдержала наползавшее на лицо брезгливое выражение.

– Что я могу вам сказать по этому поводу? – начала она. – Я была и там и там. Санкт-Петербург – это плохая копия Рима, и россияне едут туда просто от безысходности. А Москва – огромная помойка и ничего больше. Что там делать англичанину? Не понимаю.

– Санкт-Петербург – красивый город. Я видел фотографии, – вставил неказистый Клайв.

– Как известно, его строили итальянские архитекторы, но жуткий климат тех мест не способствовал их старанию. Вот и представьте, что в итоге получилось, – решительно возразила Анна.

– Мне говорили о России другое, – ничуть не смутившись, сказал Марк. – Современные города, красивая архитектура, гостеприимные люди.

– Грязное метро, километровые пробки, коррумпированная милиция, хмурые лица без единой улыбки, – продолжила Анна. – Что касается Санкт-Петербурга, то красивая архитектура рассыпается так быстро, что реставраторы не успевают латать даже фасады. Центр города – это не достопримечательность, а реставрационная мастерская под открытым небом.

15
{"b":"613304","o":1}