Тринадцатым был тот самый номер, который они сейчас готовили для набора.
"Но уж раз печатаете, - заканчивал письмо Владимир Ильич, - печатайте в г о р а з д о большем числе экземпляров: надо хоть раз попробовать н а с ы т и т ь всю Россию".
- Вот так. Насытить всю Россию. В этом - неотложная задача. А южане, ты сама знаешь, безобразничают: что получат от нас, все распространяют у себя. И другие так же. Кустари! Придется кого-то энергичного послать отсюда, чтобы объехал всех, убедил. Может быть, собрал бы где-нибудь искровцев. Скажем, в Киеве. Кого пошлем?
- Димку. Хотя и растрепанная девица...
- Думаешь, справится? Сумеет?
- Из ссылки бежала. Через границу перебиралась тайно. Это не всякому дано. А пылкости ей не занимать. И скучает она в Берлине по большому делу. Недавно писала: рвется в Россию.
- Да? А как же Волька?
- Волька уже подрос. Оставит с отцом. И няня теперь есть...
- Ну, что же. Попробуем послать Димку, хотя в Восточной Пруссии она не оправдала надежд.
- Там, Володя, было сложно.
- Поездка по центру и югу России будет во сто раз сложнее. Посоветуемся еще с Юлием и Великой Дмитриевной. Без этого нельзя, поручение сверхответственное.
...Расставшись с секретарством в редакции "Искры", Димка действительно заскучала по работе. По большому партийному делу. И чем дальше, тем острее. Сердце звало на родину. Хотелось нелегально пробираться из города в город, от одного агента к другому. Говорят, охранка обзавелась "летучими отрядами филеров". Почему бы не появиться летучим агентам "Искры"? Больше хитрости, находчивости, ловкости, и связь наладится, неясная туманность образует ядро - будет сила!
Как раз в это время Владимир Ильич более всего был озабочен доставкой газеты. "Искру" уже знали во всех уголках России, отовсюду летели письма: "Ждем новый номер", "Присылайте больше". Многие обидчиво пеняли: соседнему городу прислали, а нам нет. Ждем, ждем, ждем. Нужно было доставлять уже не маленькими пачками, а целыми тюками. И не реже двух раз в месяц. Вот тогда-то брат Димки - Петр Гермогенович Смидович, известный искровцам под кличкой Матрена, поселился в Марселе, чтобы оттуда отправлять газеты с пароходами, идущими к берегам Кавказа, Пудовые пачки укладывал в непромокаемые мешки, которые надежный человек ночью выбрасывал за борт в Батумском порту, где их подбирали лодочники. Петруша успел развернуться, а чем она, Инна, старшая сестра, хуже его? Сноровки и у нее хватит. И Димка отправилась к прусской границе. Поселилась в Кенигсберге. То был опасный район, - там близ пограничного селения Паланген двумя месяцами раньше провалился с транспортом "Искры" латыш Ролау. Димка, правда, еще не знала, что его сошлют в Восточную Сибирь, но для дела считала Ролау погибшим. Ей предстояло связать на границе порванную веревочку. Один часовщик из Мемеля обещал ей отыскать среди контрабандистов порядочного человека, важно, чтобы по ту сторону был энергичный приемщик. Надежда Константиновна заверяла ее, что вблизи границы поселят Музыканта - Петра Ананьевича Красикова, знакомого им еще по сибирской ссылке, но Димка не дождалась его.
Она не могла больше томиться в Кенигсберге: кропотливая работа на одном месте не по ее характеру. Ей хотелось чего-то более деятельного, опасного и даже рискованного. И в ожидании большого дела Димка вернулась в Берлин, Вольке привезла в подарок янтарного гномика, мужу - янтарный мундштук.
Через некоторое время пришло письмо от Крупской: для нее, Димки, уже приготовлен паспорт на имя болгарки Байновой. И она примчалась в Мюнхен.
Выслушав Владимира Ильича, Димка ответила, что готова выехать с первым же венским экспрессом.
- Уже готовы? Немедленно? - переспросил Владимир Ильич, слегка прищурившись.
- Мне остается только условиться о шифре, получить явки и пароли да приготовить корсет из "Искры".
- Ни в коем случае, - решительно возразил Владимир Ильич. - Не смешивайте два дела. Вы не транспортер, - "Искру" без вас перевезут. У вас важное поручение, и вы не должны рисковать на границе. А за явками и паролями дело не станет. У Марицы, - Владимир Ильич взглянул на жену, вероятно, уже все готово. А вам, как мне кажется, будет нелишне подумать о костюме. Все предусмотреть. До мелочей. Не худо бы новую шляпу. По сезону. Черную, конечно.
Надежда Константиновна расхохоталась:
- Наш Йордан заговорил о дамских туалетах! Первый раз слышу... Даже не верится.
- Конспирация обязывает. Не забывайте о ней. Ни на одну минуту.
Димка купила модную шляпу с дымчатым тюлем, модное пальто и длинную черную ротонду. Ульяновы остались довольны ее костюмом.
О своем выезде Димка решила известить Тодорку - Конкордию Захарову, агента "Искры" в Одессе, получающую транспорты с партийной литературой через Болгарию, и отправила для нее письмо в адрес Ревекки Шепшелевич: едет на родину, горит нетерпением повидаться с тетушкой, но сначала поживет у родных, а писать ей в Киев лучше всего до востребования Д. О-лой.
Никто из них не подозревал, что все письма, адресованные Ревекке Шепшелевич, вскрывают в "черном кабинете" и что ключом, которым пользуются в переписке с Конкордией, уже владеет полиция. И письмо Димки первыми прочли жандармы и охранники. Со дня на день летучие филеры Зубатова поджидали ее в Киеве.
4
И вот Димка дома. В своей стране. Среди товарищей по большому делу.
Сердце колотится. Димка готова прыгать от радости, как девчонка. На любой улице. Да костюм не позволяет: она - дама, по паспорту - болгарская подданная, гордящаяся своей красотой, своими нарядами. Немножко кокетливая модница.
Но более всего Димка гордилась делом: она нужна, ее ждут в каждом большом городе, расспрашивают об "Искре", о революционерах, вынужденных скрываться за границей, о Владимире Ульянове и Георгии Плеханове. В интересах конспирации Димка иногда была вынуждена кривить душой: об Ульянове ничего не знает, а где редакция "Искры" - партийная тайна. Давала только промежуточные адреса. Сама вникала во все: спорила с "экономистами", комитетчиков убеждала, что пора им признать "Искру" своим руководящим органом, что надобно помогать газете постоянными отчислениями из партийной кассы, писать обо всем, что интересно для рабочих, для партии.
