- Нет. Пригодится еще. Даже вскорости. Опять на границе.

- Да? В таком случае беру свои слова обратно. - Владимир Ильич пододвинул стул; слегка склонив голову к плечу, присмотрелся к гостю. Садитесь. Рассказывайте. Как там наши чемоданы? Удалось отправить?

- Пока один...

- Один-единственный?! Да что же это вы? Вас же там целая группа.

- Попутчиков не могли подыскать.

- У него разговор важнее чемоданов. - Мартов принес для себя стул, оседлал его и сложил руки на гнутую спинку. - Я на лестнице успел услышать.

- Согласен: от чемоданной транспортировки давно бы надо отказаться. Владимир Ильич подвинулся со своим стулом поближе. - Во-первых, рискованно: жандармы да таможенники на границе наловчились распознавать и потрошить наши чемоданы. Во-вторых, мало. Это самое огорчительное. Каких-нибудь пять чемоданов в месяц. На всю Россию - капля в море. А мы сейчас могли бы - пудами.

Владимир Ильич прищурил глаза: рассказать ли Басовскому о тех транспортных путях, которые налаживаются? Через Стокгольм - под видом пива, через Норвегию - под видом сельди в маленьких бочонках. Через болгарина Бакалова из Варны - в Одессу. Через Персию - на Кавказ. Из Тегерана будут доставлять на лошадях. И людям, которые начнут перевозить, уже дана кличка - Лошади. Нет, лучше пока умолчать. О том, что уже делается, должны знать немногие. Нужно говорить о том, что еще необходимо сделать.

Гость подхватил слово о пудах. Он берется проложить для "Искры", "Зари", для листовок и прочей нелегальщины надежный путь через Львов на маленький поселок Теофиполь по ту сторону границы, к зубному врачу Мальцману.

- К зубному? - переспросил Владимир Ильич. - На моей памяти уже был один зубной врач. В Питере. В девяносто пятом. Выдал жандармам. Но это, простите, вспомнилось по аналогии. Не более того.

- Мальцман - наш человек. Испытанный. Я знаю его по Одессе. Вместе вели пропаганду среди портовиков. Меня выслали в Кишинев, его - в Теофиполь. На три года. И за жену его ручаюсь.

- Если так, я думаю, можно согласиться. - Владимир Ильич посмотрел на Мартова. Тот кивнул головой.

Дело шло на лад, и Басовский глянул на свой чемоданчик. Владимир Ильич перехватил его взгляд, но продолжал говорить о самом главном:

- Только с уговором: не все для юга. Будете отправлять и в центральные губернии. Особенно - в Питер. Там у нас никак не налаживается доставка: мешают недобитые "экономисты", черт бы их всех побрал.

- Безусловно, поделимся какой-то частицей.

- Не частицей, а доброй половиной. - Владимир Ильич приподнял правую руку. - Да, да. Только так.

Прищурив левый глаз, мимолетно присмотрелся к гостю: "Упрямый. Не торопыга. Видать, все взвешивает". А тот опять поглядел на свой чемоданчик.

На этот раз и Мартов, ерзая на стуле, заметил его взгляд. "Что он такое принес? Шнапс? В принципе тут нет ничего предосудительного: у многих народов принято являться в гости с бутылкой, как с наилучшим подарком. Хотя бы в той же Сибири у туземцев. Возможно, Владимир знает, помнит. А тут в знак завершения такой важной договоренности. - Провел языком по губам. - Не худо бы. Но если шнапс?.. Ничего не получится. Вот если бы пиво... Да и то Владимир не преминул бы напомнить: "Делу - время, потехе час". А ведь для дела же..."

Той порой Владимир Ильич принялся расспрашивать о границе. Басовский отвечал медленно, даже несколько флегматично, но весомо: в том районе граница ему хорошо знакома. И контрабандист вроде бы надежный.

- Вроде бы? А нам нужны абсолютно надежные люди.

- Конечно, для него важен гешефт. Но это обойдется в сто раз дешевле чемоданов. И, ручаюсь, надежнее.

- Мы с контрабандистами пробовали договориться на прусской границе. Не получилось.

- А этот, даю слово, согласен перевозить даже на телеге.

- Контрабандистам можно верить, - сказал Мартов, нервно похлопывая по спинке стула, и опять покосился на чемоданчик Басовского: "Не с пустым же он пришел".

- Из Теофиполя, - продолжал гость, - груз пойдет через Шепетовку прямо в Киев. А там я все налажу. Гарантия: десять пудов в месяц!

- Оч-чень хорошо! - Владимир Ильич потряс руку Басовского. - Деловой подход! Нам необходимо как можно скорее насытить страну искровской литературой. Действуйте!

Гость помялся и снова взглянул на чемоданчик.

- Что у вас там? - Владимир Ильич встал, сделал шаг в сторону чемоданчика. - Так заботливо оберегаете...

- Да... Ничего там особенного... Пустое...

- А ответ сразу не сложился. Понятно.

- Пока никакой нелегальщины там нет. - Подавляя смущение, Басовский поднял глаза. - Но я хотел бы для пробы взять... Хотя бы пуда полтора. Об упаковке договоримся.

- Отлично!.. В добрый час!..

Владимир Ильич позвал Надежду Константиновну и сказал, чтобы она запомнила адреса и условилась о шифре. Эту транспортную связь они будут называть путем Дементия.

Из кухни растекался по квартире аромат крепкого кофе, и Надежда Константиновна пригласила туда гостей, на ходу извинилась:

- Столовую нам заменяет кухня. Мы тут по-студенчески... И, кроме печенья, угостить нечем.

- Эмиграция не теща, - подхватил Мартов и переглянулся с Басовским. Хотя и говорят некоторые: "Чай да кофе не по нутру, была бы водка поутру", но я - за кофе. Божественный напиток! У Салтыкова-Щедрина в очерке "За рубежом", помнится, сказано: "Часов до двенадцати утра распивали кофеи"... А мы на дорожку по чашечке с нашим удовольствием.

Дней через десяток пришло известие: груз благополучно доставлен в Киев. Некую толику его отправят в Питер.

А в августе Дементий готов перевезти не менее восьми пудов.

7

Друзья переслали из Парижа апрельскую книжку "Русского богатства". Уголок одной страницы был кем-то загнут. Там "Письмо в редакцию" В. Дадонова, настрочившего в прошлом году клеветническую статью об иваново-вознесенских рабочих: они, дескать, и пьяницы, и к знаниям равнодушны, и к самостоятельной деятельности неспособны, и солидарности у них нет, и к народному театру относятся индифферентно, и кооперативами не интересуются. Послушаешь такого мудреца - хуже российских рабочих нет никого на свете! В прошлом номере социал-демократ Сергей Шестернин достойно ответил народническому брехуну, словно борец в цирке, при всем честном народе положил на лопатки. Уличил, как шулера, передергивающего карты, - все цифры там подтасованы да перевраны. А уж Шестернин-то знает "Русский Манчестер", - несколько лет служил там городским судьей. Молодец! Но Дадонову хочется последнее слово оставить за собой.