Так они и сделали. Король и королева выпили воды из источника безумия и тут же понесли околесицу. В тот же час их подданныеотказались от своих требований, если король проявляет такую мудрость.
В стране воцарилось спокойствие, несмотря на то что ее жители вели себя совсем не так, как их соседи. И король смог править до конца своих дней.
Через много-много лет правнук колдуна сумел создать волшебное зелье, способное отравить всю воду на земле. Однажды он вылил это зелье в один из ручьев, и через некоторое время вся вода на земле оказалась отравлена. И вскоре на земле не осталось ни одного нормального человека. Но никто об этом не знает. Иногда на земле рождаются люди, на которых это зелье почему-то не действует. Они рождаются и растут совершенно нормальными, даже пытаются объяснить остальным, что поступки людей безумны. Но обычно их не понимают, принимая за сумасшедших».
Фадэра не помнила, кто и когда рассказал ей эту притчу, так же, как и тот знакомый не знал сочинителя, время стирает автора, оставляя лишь его слова. Может, это и правильно, что всему есть один автор – Вселенная.
Поворот.
Слишком много сегодня было непонимания, и самое страшное то, что я всё помню. Каждое сказанное слово. Боже! Какая же это удручающая вещь – память. Почему мы помним то, что, КАЗАЛОСЬ, хорошо забыли? И забываем то, что хотели бы помнить? Наверное, и есть то зелье, которое сделало нас безумными. Но безумна ли я, раз это понимаю? Где взять ответ на эти вопросы?
Поворот налево.
Можно ли найти ответ в том, что я хочу помнить своё детство, которого не было. Ведь когда мы вернулись в Пинар-дель-Рио, мне было всего семь лет. Приходилось работать вместе с матерью, по 10 часов в сутки, таская коробки табака в фасовочную, а затем в середине дня приходить к маме в цех и раскладывать готовые сигареты по пачкам. С самого детства ненавижу эту марку сигарет «Вегерос». Её курила и моя мать, в обеденный перерыв она часто любила повторять: «Фадэ, вот видишь, как это плохо курить, не бери с меня пример», – и выдыхала кольца дыма мне прямо в лицо.
Поворот направо.
Я хочу забыть это время, когда отец изменил матери с её соседкой Каей. Узнав об этом из ругани родителей, я взяла пожарную краску из кладовки и нарисовала на заборе у дома Каи бешеную собаку,исудя потому, как меня избил мой отец, могу констатировать, что собаку нарисовала натурально. Хотя на самом деле мне хотелось просто защитить своих родителей от этого человека путём своего самовыражения, но уже тогда меня не понимали.
Подъём в гору.
Сегодня все узнали историю моей семьи, и не думаю, что в зале кто-то всхлипнул от восторга «Ох какая трогательная история!», но меня оценил сам Шафир Лефас! Благодаря его вниманию, абсурдно вдруг возникшему, я взлетела на высоту, мне до этого неизвестную. Уже виднеется радужное будущее. Остается только долететь, вот только бы хватило горючего и мощности.
Спуск.
…Но всё заканчивается: и жизнь, и война. Вот так и закончилось всё победой для всех, а для меня поражением. Разбилась с головокружительной высоты, как и отец под Палестиной, всё свелось к одной причине – человеческий фактор. Если Шафир Лефас хотел высмеять меня(да что тут сомневаться, именно этого он и хотел!), то у него это превосходно получилось. Он очень жирно приклеил картине ярлык «любовь лесбиянок». Неужели никто никогда не почувствует мои картины? Мне жаль, что такие великие люди вкладывают свои художественные мысли в обыденные слова. Жаль вдвойне, что именно такие люди учат чувствовать окружающий мир таких, как я… Уже слишком поздно менять настроение цивилизации, а свет любви покрыт мраком людских взаимоотношений. Свет… О боже, машина! Неееет!
ҨҨҨ
Иудейская пустыня славилась своим умением стирать с лица земли целые города, сокровища, реки и даже моря. Вот и сейчас, утром, у одного человека на несколько часов стёрлась память. Попросту Фадэра потеряла сознание. Пробуждение её было не из приятных. Потирая ссадины на лбу, она пыталась понять, что с ней произошло.
–Ммм…Чёрт! Что это было? Так, всё по порядку: я увидела грузовик, затем вывернула руль резко влево и… Ах, как больно! – Фадэра трогала затёкшую шею. – Неужели я провела здесь всю ночь?! Неужели никто не остановился посмотреть, что со мной?! Да-а-а…Тяжело…»
Фадэра открыла переднюю дверь и попыталась выйти из машины, но упала обратно. Она схватилась за дверцу и на одних руках вытащила себя из машины. Немного размявшись, начала ощупывать себя. Из положительного: болело только колено, из-за удара о панель управления болела голова, неизвестно как уцелевшая от сильного удара о руль, можно даже было увидеть на лбу отпечаток значка «Мазда». Но всё равно ничто не шло в сравнение с тем, что было с машиной.
– Твою мать! – вырвалось из груди Фадэры. Левое колесо ушло практически полностью под машину, от этого пострадала передняя подвеска. О дальнейшем путешествии к Мёртвому морю не могло быть и речи. Фадэра уже отъехала на приличное расстояние от Иерусалима, километров 40 точно. И как специально, на трассе было пусто, ни одной машины! Это было просто волшебство какое-то, чтобы в 8 часов утра она пустовала. Это из разряда того, чтоесли бы листья деревьев вдруг начали падать вверх. Ничего не оставалось делать, как взять сумку с заднего сиденья и пойти по обочине искать помощи. Закрыв машину на ключ, Фадэра отправилась в путь. Мысли о том, что при встрече с Сорин она может поколотить в лучшем случае, не очень пугали. Было гораздо обиднее, что не получилось доехать до моря. Тело болело. Вокруг ни души. Слева и справа была пустыня. Бывает время, когда пустыня превращается в зелёный Эдем, переполненный яркими экзотическими цветами, но сейчас многочисленные источники, берущие начало в Иудейских горах, практически высохли из-за нехватки дождей, и только по некоторым участкам суши с зелёными кустарниками было видно, что где-то глубоко под землёй есть живительная влага.
Солнце начинало припекать. Фадэра прошла уже километра три, а машины навстречу так и не ехали. Она была бы рада любому человеку. Никогда она ещё не хотела так встречи вообще с чем-нибудь живым. Пот струился из всех пор, и Фадэра уже начала смеяться над собой, что сейчас она похожа на загнанную лошадь. Это уже начинало походить на температурный бред, но от того становилось веселее. Жажда начинала высушивать не только горло, но и голову. Видно, от мозговых испарений с неё случился очередной всплеск «поучительных историй».
«Однажды человек заблудился в пустыне. Он долго блуждал и не мог найти выход из неё. Не встречались ему ни города, ни люди. Когда закончились все запасы еды, а потом и воды, человек начал молиться о том, чтобы Господь послал ему хотя бы капельку дождя. Но на его просьбы солнце начинало ещё больше сиять и накалять песок в пустыне. Долго человек упрашивал, молил Господа. Наконец он не выдержал и заплакал. От такого сильного потока слёз он смог напоить себя и продолжить свой путь».
– Интересно, а ещё во фляжку себе он успел наплакать? – ёрничала она про себя.
Придётся и мне скоро заплакать. Вот и машина проехала… О Господи, машина!
Фадэра побежала за этим автомобилем. Пытаясь догнать его, она споткнулась о камень и упала на больное колено. Тело пронзила острая боль.
– Так, наверное, я это заслужила.
Поднявшись с колен, Фадэра увидела, что машина остановилась… на бензозаправке! Какое счастье! Она подняла руки к небу, как будто для молитвы, и сказала:
– Да, я это заслужила!
Через 15 минут Фадэра уже добралась до бензозаправки. В том автомобиле, за которым она так яростно гналась, водителя не оказалось, и в кассе никого не было. Единственное место, откуда доносились человеческие голоса, было придорожное кафе с многообещающим названием «Кафе».
Когда она открыла дверь в предполагаемое место помощи, на неё повеяло прохладой, такой божественной прохладой кондиционера, что на мгновение Фадэра испытала блаженство, схожее по силе с выкуренной сигаретой во время жёсткой завязки. Затянувшись прохладным воздухом, она начала осматриваться. Небольшое помещение, на окнах – жалюзи, которые, видно, давно забыли, как выглядит тряпка. В зале было около десяти столов без скатертей. За одним столом, в самом углу, сидели сразу пять человек. Все мужчины. Они что-то оживлённо обсуждали, смеялись, в общем, хорошо проводили время в отличие от Фадэры. Они даже не обернулись, когда зазвонил дверной колокольчик. Больше никого не было. Она подошла к буфету. Чтобы привлечь к себе внимание, Фадэра начала похлопывать по стойке со словами: «Здесь есть кто-нибудь?» От этих слов мужчины за соседним столом засмеялись ещё громче и дали друг другу пять. Она хотела сострить в их адрес, но не успела. Из-за занавески, похожей на деревянную лапшу, появился старичок. Через плечо у него висело несвежее полотенце, которым он настойчиво протирал стакан.
