В инст мы теперь ездили на мотоцикле, если позволяла погода. Мне не всегда удавалось справиться с ощущением тревоги, которое внушал мне инстинкт самосохранения, очевидно, чрезмерно развитый. Или он у Изки отсутствовал напрочь? Ездила подруга безбашенно, словно обучилась на курсах только экстремальному вождению: подрезала, резко тормозила, на открытых участках дороги врубала бешеную скорость, благо, мотоцикл мог разогнаться за считанные секунды. Сидя на заднем сиденье, я временами что есть силы вцеплялась в Изкину косуху, а подруга только смеялась, щурясь от ветра, что бил в лицо. И была она, как тот «беспечный ангел» из песни «Арии». «И в гостиной при свечах он танцевал, как бог…» Сбылась еще одна мечта Изольды: лунный свет и дорога впереди, как долгая жизнь. Свобода и счастье.

А я нашла работу. Точнее, ее нашла Алиска, а я присоединилась. В арт-кафе «Донна Роза» требовались официанты-бармены, гибкий график. Алиска увидела объявление в газете, позвонила. Самое забавное, что кафе находилось буквально в двух шагах от Изкиного дома, только дорогу перейти. Я раз сто проходила мимо, а внутри не была ни разу, хотя нередко слышала прекрасные отзывы о заведении.

– Пойдем устраиваться, – теребила меня подруга каждый день, а я зачем-то тянула: сегодня не могу, много дел, я устала…сама не знаю, почему так. Я правда хотела подрабатывать, но вот сделать первый шаг никак не решалась. Наконец Алискино терпение иссякло.

Она позвонила мне в субботу утром.

– Мах, пошли в «Розу», давай, собирайся, да не забудь паспорт.

– Алис, я не могу сейчас. Давай во второй половине дня, а? Ты сама, наверное, еще не проснулась толком, а я завтрак готовлю…

– Я стою у тебя за дверью, открывай давай.

Я кинулась в прихожую впускать улыбающуюся Алиску. Да, она не оставила мне шансов отвертеться. Через двадцать минут мы уже спускались в «Донну Розу» по красивой лестнице с коваными фигурными решетками.

Нас встретила администратор: стильная ухоженная дама лет сорока пяти на вид: модная короткая стрижка, очки в тонкой оправе, узкая юбка с атласной блузкой.

– По поводу работы? – приветливо улыбнулась она. – Присядьте, пожалуйста. Чай, кофе?

Мы с Алиской переглянулись. Наверное, надо было согласиться на кофе, раз предлагают, но нам это показалось неловким.

– Меня зовут Ирина Николаевна, – представилась администратор. – У вас есть опыт работы?

В общем, собеседование мы прошли. Оказалось, можно работать и два, и три, и четыре дня в неделю, начинаем в одиннадцать, заканчиваем так же. А я живу в двух шагах – просто подарок! Ирина Николаевна мне понравилась, сразу видно, что умная и интеллигентная, чем-то напомнила мне нашу школьную завуч, мы с Изкой ее очень любили. Самое трудное – научиться варить кофе, особенно капучино, чтобы была пышная густая пенка. Ну, и меню, конечно, надо знать.

В «Донне Розе» гостям предлагали в основном европейскую кухню, вкуснейшие десерты, чай, кофе, алкогольные и безалкогольные напитки. Штат насчитывал человек двадцать: кухня и бар, почти все студенты. Нам разрешалось варить кофе самим себе: в период стажировки я выпила, наверное, чашек тридцать капучино, прониклась стойкой неприязнью к тем, кто говорит «экспрессо» вместо «эспрессо», выучила и перепробовала множество блюд с красивыми названиями, звучащими, точно музыкальные термины. «Донна Роза» вполне соответствовала концепции арт-кафе: каждую неделю в ней проводились концерты, творческие вечера, показы кинофильмов, выставки и презентации. Заведение имело свою собственную, не похожую ни на что атмосферу: тонкий запах итальянского кофе, красивая романтичная музыка, необычный интерьер, наводящий на мысли и воспоминания… Кафе было обставлено и отделано с выдумкой и вкусом: имитация камина, сработанная на заказ мебель (деревянные столики и стулья с коваными ножками), изящные люстры венецианского стекла, этажерки с книгами и художественными альбомами, шелковые скатерти, большой аквариум у стены, тонкая посуда. За тем столиком мог сидеть герой Ремарка, такой кофе, наверное, подают в кафе Монмартра, а вот под эту песню танцевали синьоры и синьорины из фильмов Феллини в солнечной Италии. Мне безумно нравилось стоять за деревянной барной стойкой, особенно, когда я научилась управляться с кофе-машиной, и кофе из-под моих рук стал выходить не хуже, чем у других… Я, кстати, научилась варить кофе быстрее Алиски. Зато она, по своему обыкновению, очень быстро свела знакомство со всем коллективом, включая директора, Люду, Людмилу Георгиевну, которая заходила почти каждый день.

Увидев ее в первый раз, я, признаться, удивилась: кто-то что-то разлил, и Людмила Георгиевна без всяких комментариев взяла тряпку и вытерла пол. На мое робкое: «Давайте я, Людмила Георгиевна…» она ответила:

– Вот еще, выдумала. И зови меня Людой, так проще.

Она и в самом дела была очень простой и ровной в общении. Но это была не та простота, что хуже воровства, совсем нет. Люда наша обладала сильным характером, несгибаемой волей и острым ироничным умом, отточенным как аспирантурой МГУ, так и чтением серьезных книг. Она была self-made, из тех, что сама себя сделала, но не превратилась в «железную леди», а осталась нормальным человеком, адекватно оценивающим себя и других. Люда вовсе не была красавицей, но привлекала к себе разных людей без малейшей угодливости и желания нравиться. Чем? Я задумывалась, наблюдала, анализировала. Сообразила не сразу: личное обаяние, непосредственность в общении плюс сила духа и уверенность в себе. Как у Джона Кеннеди, которого боготворила вся Америка. А еще Людмила носила «царскую» фамилию – Романова и одна воспитывала двоих дочерей. А еще у нее была куча поклонников, и совсем не простых: актер драмтеатра, директор художественной галереи, чиновник из городской администрации… Я для себя решила перенять кое-что, внимательно наблюдая за начальницей: это умение искренне интересоваться любым собеседником, непринужденность манер, открытую улыбку. Улыбалась Люда тоже по-особенному: дарила человеку не американский «смайл» во все тридцать два зуба, безликий и оттого дешевый, а настоящую улыбку, теплую и дружелюбную.

В основном мы работали с Алиской в паре, дважды в неделю – среда и воскресенье, и потому практически не общались с другими барменами. Мы прекрасно сработались: я варила кофе и делала коктейли, Алиска бегала на кухню за едой. В принципе, в коллективе повторилась та же история, что и везде: с Алиской подружились, меня зауважали. Может, я слишком закрытая?

Однажды мне позвонила Ирина Николаевна:

– Маш, привет. Ты бы не могла выйти завтра, в пятницу, с шести часов? Понимаю, не твоя смена, но у нас Света заболела, и я никого не могу найти на вторую половину дня.

Я согласилась. Занятия к шести часам закончатся, планов на вечер у меня не было. В принципе, у меня их никогда не было.

Итак, в шесть я заступила на бар. Запыхавшаяся официантка Настя радостно заулыбалась:

– Ух, а я думала вечер тоже одной вытягивать, народу что-то до фига сегодня. Спасибо, хоть Люда помогает. Во, у меня четыре мокко и еще капучино, сейчас за стаканами сбегаю!

Я принялась взбивать молоко, включила кофемолку. Из колонок Джо Дассен рассказывал о том, как падает снег, а еще, наверное, про любовь. Из кухни вышла Люда с четырьмя тарелками спагетти «Болоньезе», кивнула мне, выставила тарелки на стол.

– Маш, свари и мне кофе, – Люда села за столик администратора.

– Какой?

– А какой не жалко, без сахара.

Часа через три народ стал расходиться, мы с Настюхой натаскали стаканов на бар и сходили поесть. Я сидела на холодильнике, ожидая свой поздний ужин. Попросила «Цезарь», чтоб не создавать лишних трудностей поварам, они и так с ног валились.

– Маш, а можно я тебе просто курицы пожарю, салата нет вообще, весь ушел. И вот чизкейк остался, хочешь? – крикнула мне Катя из горячего цеха. – А ты мне пока латте не сделаешь с банановым сиропом?

Кто ж откажется от чизкейка! Я пошла на бар, взяла высокий стакан, в которых мы подавали латте. И тут в кафе вошла Алиска с красной розой в руках, а за ней – невысокий парень в потертых джинсах.