Я не успеваю завершить свою идею, как внезапно он останавливается. Кажется, его что-то вынудило остановиться. Возможно, какая-нибудь мимолетная мысль подобная моей. Он медленно и неохотно, отдаляется от моего лица, на котором будто до сих пор остается его дыхание.

Теперь между нами еще больше неловкости. Он смотрит вниз на свою спортивную обувь, а я не знаю на чем остановить свой взор. И вдруг мне вспоминается недавняя малопонятная для меня ситуация, в который моя однокурсница Кариша задала мне вопрос. Обычно я спрашиваю Марию о непонятных вещах, но мне сейчас необходимо заговорить с Джеймсом.

– Недавно Кариша спросила меня, встречаюсь ли я с тобой, – закидывая голову назад и поправляя волосы, говорю я, чтобы прервать свои и его мысли.

– Кто спрашивает? – прищуривая свои карие глаза, Джеймс спрашивает, будто не расслышал меня.

– Кариша. Девушка, которая всегда ходит с солнцезащитным зонтиком.

– Ясно. И что ты ответила?

– Я сказала «да». И с момента моего выданного ответа она перестала со мной общаться. Она даже не здоровается со мной.

Джеймс вдруг, сменив свое состояние, начинает громко смеяться. Я сомневаюсь, что сказала какую-то шутку. Но его смех волнами передается к моим щекам и принуждает их нагреваться. Меня постигло смущение. Мне кажется, будто я сказала что-то нелепое, и Джеймс смеется над моей глупостью. Я кажусь ему недоразвитой. Человеческая эмоция очередной раз отразилась в моем внутреннем мире. Видимо, я излишне старательно подражаю людям. Сейчас я не понимаю, к какому разряду отнести его смех. К отрицательному или положительному. Но интересно то, что между нами появляется примета на прежнее общение.

– Кажется, ты неправильно ее поняла, – после усмирения смеха, поправив горло, говорит он. – Но какая разница! Мне нравится твой ответ.

А мне нравится, что ему это понравилось. Я удовлетворенно улыбаюсь ему, и он протягивает пальцы к моей щеке.

– У тебя ямочки на щеках, – говорит он. – У тебя очаровательная улыбка.

– Джеймс, ты почему меня любишь? – спрашиваю я, не сдержавшись от возникшего в моей голове любопытства.

Он опускает руку вниз параллельно своему выпрямленному телу. От моего вопроса его лицо заметно меняется. Его улыбка перестает выражаться, а глаза, естественно моргая веками для увлажнения сетчатки, прикрываются медленнее и на большую протяженность времени, чем обычно.

– Потому что ты особенный человек, – отвечает он, не выражая признаков эмоций на лице.

Особенным человеком я являюсь, потому что я инопланетянин убедительно пытающийся казаться человеком. Мое усердие оборачивается для него в особенность. Если бы ему было известно о моем настоящем происхождении, то он однозначно не испытывал бы любовные чувства ко мне.

– В таком случае, не люби меня! Я не особенная, я лишь притворяюсь. Только притворство придает мне примету отличительности среди остальных девушек.

Теперь он снова улыбается. Ему снова нравиться мое высказывание?

– Ты права! Вот эту твою странность я люблю, – говорит он, не прерывая взгляда в мои глаза, и подходит ко мне очень близко. – Ила, я сам не знаю, почему я испытываю к тебе эти чувства. Я не выбирал. Но я считаю, что не это важно. Значение имеет то, что теперь ты не даешь мне спокойно спать по ночам. Я больше не могу слушать музыку, не представляя твое лицо. Я не могу смотреть фильмы, не видя в влюбленных героях нас двоих. Я больше не могу смотреть на тебя, не желая дотронуться до тебя. Я жду твои случайные прикосновения ко мне. Мне сложно контролировать себя, когда ты вот так смотришь на меня. Я постоянно хочу поцеловать тебя.

Его правая рука торопливо пробирается в мои волосы и держит мой затылок. Я не успеваю заметить, как его тускло розовые губы оказываются на уровне моих губ, а его лоб опирается на мой лоб. Он настолько близок, что я более тщательно могу изучать все изгибы его лица. Раньше я не всматривалась в него столь подробно, но сейчас меня начинает волновать его физические данные. Его карие глаза, которые имеют зеленый оттенок, активно вдыхающие мой запах ноздри на носу с закругленным концом, и напряженные щеки, шевеление которых подмечает сжатость его челюстей. Незаметно разглядывая его, я понимаю, что меня завораживают его губы. Их форма имеет среднюю величину с различимо большей нижней губой. Они едва вздрагивают при приближении ко мне.

– Джеймс, – останавливаю я его, пока он не совершил акт физической близости. – Влечение это временный эффект. Максимальный срок подобных чувств четыре года. Это предусмотрено человеческой биологией. Но учитывая твою сдержанность и мое однозначное отречение, ты забудешь о своем желании в течение ближайших дней, а возможно часов.

– Да, – он так же, как приблизился, торопливо отдаляется от меня. – Ты права.

Джеймс садиться в свой двухколесный транспорт и уезжает, распылив в темноте улицу.

Зайдя в комнату, где Мария, как обычно, аккуратно и ровно раскладывает свои вещи, я укладываюсь на кровать, предварительно сняв обувь у входной двери.

– Прости, что не пришла, – говорит Мария, складывая лэптоп и книги в сумку. – Ты поняла, что это Джеймс попросил меня?

– Да, – привстаю я с кровати до сидячей позы лотоса.

– Что с тобой? – она застывает во взгляде на меня и едва заметно улыбается. – Джеймс сказал мне, что он хочет восстановить с тобой дружеские отношения. Вы что, совершили что-то другое?

– Что-то другое?

– Ты что влюбилась в него? – удивляется она.

– Нет. Ты почему это предположила?

– У тебя взгляд странный?

Я мгновенно меняю свой взгляд и нахмуриваю брови.

– Это не поможет, – мотает головой Мария. – Ила, не надо! Ты же знаешь, что это не к чему не приведет. Ладно бы, если вы просто переспали, но он же влюблен в тебя. Секс, дружба и любовь в вашем положении – это разные вещи. Вы только искалечите друг друга. Я беспокоюсь за вас двоих.

– Мария, не беспокойся! Я не испытываю любовные ощущения к Джеймсу и однозначно никогда не допущу близких контактов с ним.

– Точно?

– Да! – не отрывая своего взгляда от нее, говорю я.

Наступила долгожданная мною пятница. Когда наступает этот день недели, как и многие, я стала радоваться, потому что за ним следуют выходные. Заир, однокурсник который общается со мной лишь в качестве моего однокурсника, без дополнительных намеков на желание любить меня, предложил мне сегодня сходить в кино вместе с ним как друзья.

В колледже есть некоторые парни, которым я казалась симпатичной и привлекательной земной девушкой. Как мне объяснила Мария, многие хотели бы со мной подружиться, чтобы потом быть со мной в любовных отношениях. Она порекомендовала и мне заинтересоваться ими, чтобы на какое-то время отвлечься от единственного мужчины в моем окружении. То есть от Джеймса, который безответно влюблен в меня. Но эти парни вызывали во мне чувство лени общаться с ними. Что-то в них есть отталкивающее, будто не подходящее для моего развития. Толи их внешний вид, толи их нелепые вопросы в грубом тоне типа «эй, девочка, пойдем со мной в кино?», «может, я зайду к тебе на чай?». А иногда они спрашивают о моей религиозной принадлежности. Последний вопрос более затруднителен, чем предыдущие. Даже Мария говорит, что это странно. Ясное дело в двух предыдущих вопросах, на которые можно кратко ответить «да» или «нет», но третий… Возможно, таких представителей смущает мой внешний вид. Моя кожа и строение лица характеризуют меня как человека местного происхождения, а индийская туника, американские джинсы и отсутствие головных уборов, символов креста или синдуры на лбу не могут дать определения моему религиозному исповеданию.

Либо ответ заключается в том, что эти люди собираются приглашать меня на свидание в храмы или в мечети.

Здесь на Земле иногда все чрезмерно запутанно. Но я думаю, что однажды я буду разбираться в поведениях людей и их земной жизни так же, как и Юно разбирался в них, когда прибывал здесь.