Голова ранения в правый глаз. Сам сделать ничего не смогу.

Рваная рана в области щеки с обеих сторон лица, покрылась засохшей кровью, начала заживать. Возможно, только обработать и намазать мазью ускоряющей выздоровление.

Шея относительно чистая, если не считать мелких царапин полученных от сучков и веток.

Грудь полностью исполосована вдоль и поперек когтями, мелкие рваные ранки, несколько гематом в области живота. Обработать и намазать мазью ускоряющий заживление.

На правой ноге в половину бедра гематомы и опухшая лодыжка. Травмы, явно полученные при падении с коня, либо когда сбрасывали в овраг.

Общий итог для Айнура: жить будет, но увечным останется навсегда.

Ладно, надо бы торопиться. Свистнув, вызвал к себе Турку. Не прошло и десяти секунд, резвым галопом подскакал ко мне мой четвероногий друг и тут же начав ластиться, ткнувшись влажными губами в ладонь. Но в тоже время, настороженно косясь глазами на труп волка, и встревожено пофыркивая.

Со всей возможной осторожностью закинул Айнура на круп лошади, а сам же одной рукой придерживая его запрыгнул в седло, и привязав его тело к своему, потихоньку направился в сторону лагеря.

Прежде чем подъехать к стоянке, забравшись на ближайший холм, внимательно осмотрел округу на предмет недобитых либо новых врагов.

Разведкой остался доволен, ничего нового в округе не появилось и можно без опаски вернуться к лагерю.

Подъехав и осторожно спустив Айнура с коня, расстелив на земле более или менее чистые халаты ногайцев из трофейного имущества, положив его на своеобразную постель, подложив под голову свернутый полушубок.

Ахмет-ага так и не проснулся, продолжая спать батырским сном, время от время похрапывая.

Еще раз, внимательно окинув взглядом временный лагерь, подхватив парочку медных котлов, отправился к роднику за водой и дровами. Лекарской работы прибавилось, значит и воды горячей нужно в достатке.

Принеся воды аккуратно подкопав неглубокую ямку трофейным топориком, быстро развел костер из сухих дров, а рядом выкопал еще меньшую с узким каналом для доступа воздуха.

В степи далеко видать дым от костра, поэтому даже такая мелочь и предосторожность может спасти твою жизнь, если ее не пренебрегать.

Установив треноги и быстро вскипятив воду на одной из котелков. Потихоньку и аккуратно обработал раны Айнура, и помазал специальной мазью из запасов Ахмет-аги.

Вскипятив и второй котелок горячей воды, подобные же процедуры проделал с десятником.

Весеннее солнце уже было высоко, усталость и бессонная ночь давала себя знать, потихоньку давила, и пригревшись, неожиданно для себя уснул.

Проснулся, как всегда, похоже, становиться привычкой, под пинки по ребрам и громкие ругательства унбаши Ахмета.

- Зачем Аллах даровал этой бестолковому барану, мозги! О-у! О-у! Нет! Нет! Ему одного раза не достаточно, когда его на аркане по степи прокатили! Так он не только себя хочет обратно в рабство отдать, но и готов, как я понимаю с радостью обеспечить такую же судьбу, самое главное своему наставнику, который не жалея себя учил премудростям войны этого безмозглого ишака! Который за столько лет так и не научился азам дозорной службы! Не выставив караул, не смыкай глаз! Согласно Великой яса Чингизхана, я сейчас должен за сон на посту забить тебя камнями! - все никак не унимался Ахмет-ага.

Сев на своего любимого "конька", остановить или пытаться оправдаться в таких случаях бесполезно. Лучше промолчать и согласиться. Излив все, что у него на душе скопилось, как таковой, потом он быстро остывает и уже мыслит адекватно.

Потихоньку, бочком, выбравшись из импровизированной постели в виде кучи седельных сумок и нескольких халатов.

Солнце уже клонилось к закату, тихо наступали сумерки.

Я направился к яме с костром и, подбросив дров, быстро разжег огонь.

Пошуровав по сумкам, собрал нехилый ужин, правда, всухомятку. И накрыв дастархан, крикнул десятнику:

- Ахмет-ага! Ужин готов прошу к нашему шалашу!

- Ну вот! Урман, какой ужин? Айнура нужно похоронить, проститься, прежде чем наступить ночь.

- Унбаши, так живой-то, ваш сын, кого хоронить собрались? - спросил я, сделав удивленное лицо.

Отец, который заново обрел своего сына, неверующе уставился на меня.

- Спит он, обессилел, да и крови много потерял, - пояснил и, опасаясь новой вспышки гнева, довольно таки быстро рассказал о произошедших событиях с момента, как он потерял сознание.

После чего, Ахмет-ага вскочил и достаточно бодро направился к скоплению сумок и седел. Где быстро найдя свою котомку, вытащил оттуда клинок в ножнах.

- Урман, сегодня ты стал настоящим воином и твое новое имя - Буребай! И мне не стыдно, перед твоим отцом и моим названным братом, который в настоящий момент смотрит на нас и радуется тому. Я все-таки смог воспитать из тебя, умелого и упорного бойца, и я хочу подарить в честь этого события, вот эту саблю, ну а за спасение моего сына, обязательно отблагодарю отдельно, - закончил свою хвалебную речь Ахмет-ага, передавая мне клинок.- Носи его с честью, и не забывай, что сила всегда на стороне правды.

Сабля была узкой, с характерным изгибом и длиной около метра, и достаточно легкой не более килограмма. Рукоять из слоновой кости, гладкая и покрытая для удобства удержания черной замшей. Чуть вытянув из деревянных ножен, обтянутых кожей, увидел характерный рисунок булата.

Зацепив ремешками за кольца, повесил на пояс с левой стороны. Попрыгал, немного поправил, все достаточно удобно, ничто не мешает.

- Ну а в честь такого, знаменательного события, как твое новое рождение Буребай, нам стоит выпить кумыса и отужинать тем, что нам Аллах послал.

Быстро закончив с приемом пищи, Ахмет-ага обрадовал меня, тем, что нам придется вернуться к оврагу и забрать трупы родичей, для того чтобы отвести в родное стойбище, чтобы родные могли проститься с ними и должным образом провести похоронный обряд.

- Отбери халаты получше, из трофейных, и из табуна, наиболее спокойных коней, так как, нам придется к ним подвешивать мертвецов, - приказал унбаши, и при этом пояснил, - Не хотелось бы, получить постоянно взбрыкивающую лошадь с трупом на спине.

Быстро собрав халаты и связав, закинул на Турку. А лошадей отбирал подольше, табун оказался большим. При этом вожак- жеребец не очень хотел отпускать своих подопечных, пока с помощью кнута, не объяснил ему кто здесь хозяин.

В это время Ахмет-ага и Айнур быстро свернули и закинули все трофейное имущество на своих заводных коней, и уже направились в сторону оврага.

Догнал их непосредственно только перед местом недавней эпической битвы с волком. Ахмет-ага знаком показав Айнуру, снять шкуру с мертвого людоеда. Сами же отправились и достаточно быстро завернув останки родичей в халаты, привязали к седлам, таким образом, чтобы не возникало никаких неудобств при движении.

К нашему возвращению, Айнур уже закончил. С именем Аллаха на устах, мы двинулись в сторону родного стойбища. Мне же пришлось еще, и гнать табун, которой увеличился до трехсот коней. Основную работу делал вожак, а мне пришлось только направлять его в ту сторону, куда нам надо было ехать.

По пути, обговорив свои дальнейшие планы, внесли в него существенные корректировки и решили сначала набрать хотя бы десяток, из совсем уж молодых родичей.

На полпути, сделав небольшой перекус и оправившись, мы, наконец-таки добрались до родного стойбища.

Встреча с женской половиной рода была не очень приятной, когда они увидели, кого везут на заводных конях. Ну как бы там не было, жизнь продолжалась.

Вечером, на совете аксакалов, должны были принять решение. Возможен ли вообще поход для освобождения родичей из соседних аулов? Разрешит ли Совет, десятнику набрать молодое пополнение?

Ахмет-ага обрадовал меня тем, что на данном собрании, я обязательно должен присутствовать. Так как последний раз, когда Урман присутствовал на данном мероприятии, остались не слишком уж приятные воспоминания, то большой радости данное известие не вызвало, но как говорят "должен значит обязан"