Некоторое время я раздумывал, отвечать или нет. Наконец решил, что знакомиться все равно придется.

– Зовут меня Иван. А что Дядюшка не познакомил, так ему виднее с кем знакомить. – Осторожно, но веско ответил я, стараясь быть начеку.

Сзади упала тень, и я резко обернулся. В двух шагах стоял подошедший Дядюшка с непочатой пачкой любимого беломора и с интересом смотрел на говоривших.

– Виднее, это точно. – Как-то сразу сник Вано – Не забывай меня, нужна будет помощь, свистни, я прискачу. Для корешей Дядюшки я готов на все. А тебя я буду Ребром кликать.

Дядюшка сел на скамью, прикурил, и по его виду было понятно, что он не собирается пока никуда уходить.

– Я поброжу? – Я вопросительно посмотрел на спутника, тайно надеясь, что он пойдет со мной.

– Поброди. Я буду здесь долго.

Походив по платформам из конца в конец, поглазев на симпатичных девушек и суровых носильщиков, я остановился как вкопанный. Около «Невского экспресса» я увидел Толю Лукина, своего старого знакомого еще с институтской скамьи.

Быстро забежав за рекламный щит, нервно закурил, стараясь унять дрожь в пальцах. Об этом я ведь совсем не подумал! Меня могут увидеть знакомые и будут шокированы внешним видом преуспевающего бизнесмена. А если еще и заговорят со мной?!

Сердце бешено колотилось и уши горели от стыда. Похоже, надо будет передвигаться по вокзалу и окрестностям короткими перебежками, поминутно разглядывая всех окружающих, чтобы не нарваться на удивленный взгляд. А разговоров то потом будет, если что!

Надо на непредвиденные ситуации быстренько выработать план действий. Во-первых, не бриться! Во-вторых, найти хоть какую-то шапку-шляпку и носить ее, надвинув на глаза. Именно так и никак иначе.

Немного успокоившись, я насупил брови, наклонил голову, немного сгорбился и быстрым шагом пошел назад, где на скамейке меня должен был ждать Дядюшка.

Тот к большой радости оказался на старом месте. Казалось, он даже позы не изменил. Я облегченно плюхнулся рядом и затравленно стал озираться.

– Чую, знакомого встретил. – Улыбка с лица Дядюшки просто не сходила. – Бывает и такое. Знакомых встретить – это хорошо. В принципе, все, что происходит в этой жизни, хорошо.

– Это, смотря какого знакомого. Что бы обо мне подумали мои партнеры по бизнесу, увидев в таком виде и еще в обществе бомжей. Я представляю их идиотские улыбки!

– Ты думал, что все просчитал, все проработал, ан нет! За время своего добровольного бомжевания еще не один раз будешь попадать в нестандартные ситуации. Но ты должен из них с честью выйти. Я это вижу по тебе. Ты быстро ориентируешься в непривычной обстановке, у тебя есть задатки хорошего бомжа. А это не просто, быть бомжом. Надо добывать себе пищу, надо искать спокойный ночлег, много что надо. Судя по твоему поведению, я тебя, похоже перестану опекать дней через десять. Контролировать буду, но незаметно.

К скамейке, на которой сидели приятели, подошла миловидная бомжиха и ни слова не говоря, протянула руку. Дядюшка достал папиросу и дал ей. Она прикурила, по-мужски смяв мундштук, глубоко затянулась, выкурив за одну затяжку чуть ли не половину беломорины, и глядя в небо, грустно сказала:

– А Профессор то наш приказал долго жить.

– Какой Профессор? Профессор, который иностранец? – Дядюшка недоуменно воззрился на женщину.

– Ага, убили бедолагу, в нашенском клозете валяется.

– Пошли! – Дядюшка махнул мне рукой и быстрым шагом пошел в сторону путей.

Мы довольно долго шли, пролезая в какие-то дыры, перелезая через заборы, пока, наконец, не подошли к невзрачной постройке мышиного цвета. Я в который раз подумал о том, что все здесь на задворках вокзала покрашено в жуткие отталкивающие цвета. Места и так особой радости не вызывают, так хотя бы строения красили в радующие глаз оттенки.

Зайдя в помещение, нашему взору представилась неприятная картина. На цементном полу при свете одинокой лампочки лежал на спине мужчина. То, что это покойник было сразу понятно. В груди торчал внушительных размеров нож. Таким обычно в деревнях свиней режут, почему-то подумал я. Покойников мне видеть приходилось не мало, отвращения или испуга я не испытывал. Было неприятно только одно. На теле убитого мужчины на животе была навалена большая куча человеческого дерьма.

В помещении помимо нас с Дядюшкой уже было три человека. Все три, судя по виду, бомжи.

– Кто нашел? – Дядюшка оглядел присутствующих.

– Я. Только это не я. – Длинный и очень худой мужичонка в хороших джинсах испуганно попятился от взгляда дядюшкиных глаз.

Он неумело перекрестился и начал сбивчиво рассказывать:

– Зашел я сюда, где-то утром, а он уже лежит. Ну, я быстро к Снопу и Егорычу побежал. Пришли мы, а на нем уже это, нас…о. Вот. Егорыч пошел всех оповещать, а я тут все караулил.

– Понятно. Печально, но надо вызывать милицию. Вы тут оставайтесь, ты Иван тоже, а я скоро вернусь.

Дядюшка вышел, и наступила тишина. Я переминался с ноги на ногу, не зная как правильнее поступить. Другие участники тоже молчали. Наконец подумав, я достал сигареты, и только собрался закурить, как вся троица повернулась ко мне. На их лицах начали распускаться улыбки и заискивающие взгляды прекрасно показали, что они хотят.

– В первый и последний раз.

Я достал из пачки ровно три сигареты и сунул их в руку ближайшему ко мне Снопу.

– Где первый, там и второй бывает. – Довольно проговорил Сноп.

– Я своих слов не меняю. – Я пожал плечами, – это уже ваши проблемы, верить мне или нет.

Все четверо не торопясь курили, стараясь не смотреть в сторону покойника, но, не поворачиваясь к нему спиной.

Есть это у нас всех такое. Боязнь повернуться спиной к покойнику. Видимо, в генах заложено. А может, по какой-то другой причине. И вообще, покойников многие боятся. Казалось бы, человек умер, навредить тебе ничем уже не может, а все равно страшно!

Послышались шаги и в дверь вошли два милиционера и Дядюшка.

– Тэк-с, трупик. – сказал сержант с лицом добропорядочного толстенького буржуа. – Кто нашел трупик, давно ли нашел, что здесь делал? А? Кто отвечать будет, товарищи без определенного места жительства?

– Начальник, Вы бы по одному вопросику задавали. А то ведь мы не в понятках, на какой сразу отвечать. – Сноп криво улыбнулся.

– А с Вами молодой человек, разговор будет отдельный.

Стоящий в проеме двери старшина достал из кобуры пистолет и, ткнув им в нос Снопа, неожиданно заорал:

– Всех вас козлов перестреляю! Достали вы меня уже своими выходками! Убийства мне только на территории не хватало!

Сноп откачнулся в сторону. Из носа у него потекла струйка крови.

– Клянусь мамой, это не мы!

– Где она твоя мама, ты на могиле то ее давно был?

Уже совершенно спокойно сказал старшина. Он сунул пистолет назад в кобуру, зачем-то вытер руки платком, после чего в него высморкался. Обойдя вокруг лежащего трупа, он покачал головой и как бы осуждающе, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

– Кучу то зачем наложили, на Руси к покойникам всегда уважительно относились. Только ваш сброд ни к чему уважения не имеет. А еще отношения к себе требуете нормального. Вас даже стрелять противно, мразь и есть мразь.

– Хоть на куски режь начальник, не мы это. Веришь, сами в шоке. Козлом последним буду, если кто-то из стоящих здесь братанов это сделал. – Сноп внимательно оглядел всех, задержав взгляд почему-то на мне.

Все, кроме служителей порядка, я в том числе, дружно закивали головами.

Сержант между делом аккуратно, чтобы не запачкаться, проверял карманы покойного. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный листок бумаги. Развернув его начал читать, смешно шевеля пухлыми губами.

Похоже, у парня были проблемы с чтением в школе, вяло подумал я, и мне стало тоскливо. Школа, детство, самая лучшая пора. Жалко, что очень поздно мы об этом понимаем. Иногда так хочется поваляться на травке, побегать наперегонки, да просто подурачиться на улице. А нельзя! Либо морду набьют, либо в дурку сдадут. Вот и кричим мы сердито на ребятишек, когда те на улице свои игры затевают. А кричим и сердимся, потому что завидуем.