Генри коснулся изрезанного носа. Это сделал Франц. Как он мог об этом забыть? На капот машины сел воробей. Все просто - он так сильно хотел, чтобы Франц пощадил его, простил, оправдал, спас, что стер свои воспоминания. Слишком разрушительные, чтобы их вынести.
- Эй, - Ливи потряс его за плечо. - Сделай глубокий вдох. Херово выглядишь.
- Я вспомнил...
- Еще один глубокий вдох. Так-то лучше, - Ливи потрепал его по плечу и посмотрел на дом. - Все позади. С тобой все будет в порядке.
На дороге машина подрезала велосипедиста, и он свалился на тротуар.
- Послушай, Генри, мне нужно кое-что уладить. Пойдешь со мной. Это займет минут пятнадцать. Потом я отвезу тебя к Терезе, - Ливи открыл дверь.
Футболка на его широкой спине покрылась пятнами пота, штаны сползли, обнажив резинку трусов.
- Пошевеливайся, - кивнул он Генри.
Следом за Ливи он скользнул за брезентовый занавес. Под ногами валялись камни. В воздухе висела пыль. Первый этаж недостроенного дома походил на лабиринт: переплетение стен, ни одной двери. В комнатах валялся мусор: жестянки из-под пива, тряпки, окурки, шприцы. В кирпичной кладке зияли дыры.
- Не отставай, - поторопил Ливи Генри.
Он стоял на развилке, вперед и в стороны убегали одинаково убогие и запущенные коридоры. В какую сторону бы Генри не пошел, чтобы ни сделал, он был потерян. Потерян с момента как его похитили. Или с момента как приехал в эту страну. Или с момента, как попал в клинику для лечения наркотической зависимости. Или потерян с момента, как Шеннон привела домой поклонника-наркоторговца? В какую бы сторону он ни пошел, чтобы ни сделал - впереди его не ждет ничего хорошего. Впереди у него пустота.
Внутри у него все крошилось, свистело и разваливалось, как в этом доме.
- Генри!
В подвал вели бетонные ступени. Ливи включил фонарь, в пятно света полезли граффити.
Темнота пахла гнилью. Сырость липла к коже. Генри представил яму, в которой лежит тело Шеннон. Он мог быть на её месте. Лучше бы он был на её месте. Тогда он не предал бы Франца.
Длинная надпись на стене справа привела к повороту.
- Пригни голову, - скомандовал Ливи.
Пройдя под низким выступом, они протиснулись через дыру в стене. С кряхтением опустившись на колени, Ливи перекинул фонарь в левую руку и засунул правую в трещину в стене.
Генри стучал зубами от холода. Шорохи и подвывание ветра в коридорах оглушали его. В темноте мерещилось движение. Генри закрыл глаза, представляя себя, навсегда запертым в каменном мешке. Так и должно было все закончиться. Однажды Францу бы надоело его мучить, он перестал бы приходить, и Генри умер взаперти. От мысли, что он это заслужил, хотелось орать, биться головой о стену, выскочить из кожи. Он умирал бы медленно. Скорей всего, он и сейчас медленно умирает.
Ливи вытащил из трещины железный ящик. Отпер цифровой замок и переложил пачки денег в спортивную сумку.
- Все, пошли, - задвинув ящик на место, выдохнул Ливи.
По пути наверх Генри снова смотрел ему в спину и следил за прыжками луча фонаря, как загипнотизированный. Только это удерживало его от падения в темноту.
Они преодолели лестницу и большую часть лабиринта первого этажа, когда в одной из боковых комнат раздался звук похожий на щелчок предохранителя. Ливи потянулся к пистолету.
- Даже не думай, - из-за угла вышли двое. Еще двое вынырнули из комнат справа и слева.
- Очоа? - Ливи прищурился. - Ты следил за мной?
- Подними руки, Ливи. И ты ушлепок, - на футболке говорившего истекал черной краской знак пацифистов. Пистолет дернулся в сторону Генри.
Сердцебиение ускорилось, Генри хотел бежать, но страх парализовал его. Тело превратилось в тюрьму.
Двое из боковых комнат обыскали Ливи и Генри. Один месил пыль красными кроссовками. Второй в клетчатой рубашке забрал пистолет у Ливи и потянулся к сумке с деньгами.
- Не нужно, - прорычал Ливи.
- Почему? - оскалился Очоа. - Это деньги Лонарди. Он обещал их нам.
"Клетчатая рубашка" сдернул сумку с плеча Ливи.
- Лонарди обещал вам деньги, после того, как вы сделаете свою работу.
- Теперь он мертв, - пожал плечами Очоа.
Клетчатая Рубашка вжикнул молнией сумки, Красные Кроссовки подошел ближе и заглянул внутрь. Рыжий парень рядом с Очоа вытянул шею.
- Но дело все равно нужно закончить, - выставив перед собой открытые ладони, Ливи шагнул вперед.
Очоа фыркнул.
- Хорош заливать, Ливи, - скривился Рыжий. - Сколько мы работаем вместе? Пять лет или семь? С тех пор как я перевелся в твой участок. Кажется, все-таки семь. А Очоа как давно с тобой? Десять или двенадцать лет? Хавьер и Маурисио, - он кивнул на Красные Кроссовки и Клетчатую Рубашку, - уже были с тобой, когда я появился в участке. Столько лет вместе. И теперь ты решил нас кинуть?
- Не собирался я никого кидать! - воскликнул Ливи.
- Почему же ты сразу после его смерти помчался за деньгами? - закричал Очоа.
- Их нужно было перепрятать, - прошипел Ливи. - Может статься, что его шлюха знает о деньгах.
- Ты собирался их перепрятать, а что потом? Свалить из города? В Америку? В Европу? Начать новую жизнь? - выплюнул Рыжий.
- Нет, я собирался закончить то, что начал Лонарди.
- Врешь. Какой смысл?
- Если он умер, какой толк тебе взрывать избирательные участки?
- Вы подписались на эту работу, - прохрипел Ливи.
Клетчатая Рубашка достал две банкноты по сто долларов и помахал ими перед носом Ливи.
- Твоя доля, Ливи, - заржал Клетчатая Рубашка. - Хотя, ты ведь хотел нас кинуть. А значит, две сотни слишком большая награда для предателя. Но так и быть, я дам тебе сотню, если попросишь прощения за то, что пытался обмануть нас.
Он пританцовывал на месте и тыкал в лицо Ливи то пистолет, то деньги. Генри стоял в двух шагах от них - чувствовал исходящий от обоих запах пота, чувствовал как вибрирует воздух от напряжения.
Когда Клетчатая Рубашка подошёл к Ливи особенно близко, Ливи оттолкнул его. Ударил руками в грудь так сильно, что тот налетел спиной на стену и едва не упал.
Очоа нажал на спусковой крючок. Пуля врезалась в потолок, вниз посыпались осколки камня. Генри рухнул на колени и закрыл голову руками. В ушах звенело эхо выстрела.
