А что я на самом деле делаю? Некоторые люди могут сказать, что я договариваюсь, а не выпрашиваю. Если придется, я встану на колени.

Звук открывающихся замков заполняет ночную тишину, и из едва раскрытой двери появляется голова Ребекки. Когда она видит меня, ее глаза на мгновение расширяются, и озадаченно спрашивает:

— Джейс, что ты тут делаешь?

— Можем поговорить?

Она оглядывается назад в свою квартиру.

— Сейчас не лучшее время. Пусть твои адвокаты свяжутся со мной.

Я останавливаю ее, положив руку на дверь, когда она пытается закрыть ее.

— Я не уйду, пока мы не поговорим, — говорю я твердо.

— Ну, похоже, у тебя будет долгая ночь, потому что сейчас не самое подходящее время, — говорит она сквозь зубы.

— Это хорошее время для меня, так что-либо открывай, либо выходи на улицу. Я не очень терпеливый человек, когда дело доходит до тебя. Поэтому перестань трахать мой мозг, Ребекка.

Слишком сложно сохранять спокойствие.

Она оглядывается на свою квартиру и шепчет:

— Джейс, сейчас не получится.

Пытаясь заглянуть в ее квартиру, я спрашиваю:

— Что, черт возьми, ты там такого скрываешь?

— Ничего. Иди домой. Пусть твои адвокаты позвонят мне.

— Я не…

— Бекка, давай проверим печенье. Думаю, они готовы, хотя я не уверен, — говорит глубокий голос, из-за чего Ребекка закрывает глаза.

Я знаю этот голос.

— Ребекка?

— Нет, — она качает головой и пытается снова закрыть дверь. — Просто уходи, Джейс.

Ни за что. Я больше не буду это терпеть. Я открываю дверь и вхожу в квартиру. Итан, мой товарищ по команде и мой лучший друг выходит в гостиную, надевая фартук, гребаный фартук, держа поднос с печеньем. Что за херня.

— Джейс, — он смотрит на Ребекку, которая опустила глаза, а затем снова на меня.

— Какого хрена ты тут делаешь? — спрашиваю, приближаясь к нему.

— Джейс, остановись, — Ребекка встает передо мной и кладет руку на мою грудь.

Ярость, гнев, злость проходит через мои вены. Не потому, что Ребекка с другим мужчиной. Мне на это похрен. Мой лучший друг, человек, которого я считаю братом. Человек, который знает о попытке Ребекки вернуть Хоуп. Тот, кто был со мной, пока я плакал, черт возьми, над возможной потерей Алекс и Джун. Этот человек стоит передо мной в гостиной Ребекки. И, судя по всему, это не первый его визит. Ублюдок.

— Итан! — теперь я кричу. — Какого хрена ты тут делаешь?

Он ставит поднос на квадратный стол и бросает кухонные рукавицы.

— Слушай, я собирался рассказать тебе об этом.

— Рассказать что? — я бросаюсь к нему, но Ребекка снова останавливает меня. — Что ты, нахер, собирался сказать мне?

Должен отдать ему должное, он не отступает, а делает шаг вперед, готовый к разговору. Он спокоен. Спокойствие. Бл*дь. Я — полная противоположность. Воплощение ярости, с желанием пробить чью-нибудь голову. Предпочтительно его.

— Мы встречаемся, — спокойно говорит он. Господи, на нем гребаный фартук поверх поло, а волосы в беспорядке. Долбаный придурок. Кто этот человек, и что он сделал с моим лучшим другом?

— Вы встречаетесь. Как долго? — спрашиваю с трудом.

— Месяц, — отвечает Ребекка.

Я хватаюсь за волосы.

— Ты был с ней месяц и ничего мне не сказал? Особенно, когда она вернулась ко мне и попросила Хоуп? — я хожу по комнате, пытаясь понять происходящее.

Как мой лучший друг мог так поступить? Как он мог сидеть со мной на диване и наблюдать мои мучения, спорить по поводу моей ситуации и даже советовать, при этом трахаясь с матерью моего ребенка. Да, это нарушение кодекса братанов. Какую херню он заливал своей слабой попыткой поддержать меня?

Джейс, это огромная жертва из всех, которую может совершить человек. Ты должен дать себе время исцелиться. Мудак.

Я не понимаю. Я нихера не понимаю.

— Это все хрень, — я кричу, хватаясь за один из стульев в столовой и бросаю его к стене, не переживая о последствиях.

— Мужик, давай сядем и поговорим.

Моя ярость переключается на Итана. Держа дистанцию, я указываю на него:

— Пошел ты на хер со своим разговором. Ты мертв для меня.

Поворачиваясь к Ребекке, я говорю:

— Откажись от просьбы вернуть Хоуп. Потому что, если ты этого не сделаешь, клянусь своей гребаной жизнью, я сделаю остаток твоих дней кошмаром. Можешь процитировать меня.

Молча, я выхожу из ее полуразрушенной квартиры, проходя мимо старых дверей, и спускаюсь по металлическим ступеням в сторону парковки. Черта с два, моя дочь не будет жить в этой дыре. Порывшись в кармане, достаю телефон. Мне нужна она.

— Джейс.

— Холлин, — выдыхаю я. — Собери вещи и отправляйся в аэропорт. Там будет билет для тебя.

— Что? Джейс, я не могу…

— Я прошу. Ты нужна мне. Не могу объяснить по телефону. Ты чертовски сильно нужна мне.

— Ладно, — она отвечает без колебаний. — Я собираюсь.

Дейзи

— Тормози! Дейзи, тормози.

Картер кричит мне в ухо, когда я пытаюсь справиться с ручным тормозом, дергая его назад. Перед остановкой, я понимаю, что забыла нажать на задние тормоза, из-за чего мотоцикл начинает подниматься, и Картер падает мне на спину.

— Боже мой, — я отлетаю на переднюю часть байка, и моя голова в шлеме ударяется по элементам управления и спидометру, а мощное тело Картера толкает меня еще дальше.

Из-за моей спины Картер наклоняется вперед и глушит байк. С его превосходной силой он возвращает его в состояние равновесия. Я чувствую волнение. Я просто ездила на мотоцикле. Ух ты! С Картером, сидящим прямо позади меня.

— Все, — одно слово, из-за которого я начинаю нервничать.

Буду честной, я не лучший водитель и пытаюсь понять, как управлять мотоциклом. Блин, Картер мог бы получить несколько сердечных приступов из-за меня. Держу пари, что это моя последняя поездка на мотоцикле, учитывая, что я чуть не влетела в забор.

Немного разочарованная, я слезаю с байка, снимаю шлем, и верчусь на месте, пока Картер пытается отдышаться. Он поднимает козырек, и вижу его глаза, выражающие гнев? Или беспокойство? Он нажимает на подножку, слезает с байка и подходит ко мне.

Самое сексуальное действие — клянусь, я не просто говорю это — он снимает шлем и бросает его на землю. Он делает то же самое с моим шлемом, а затем хватает меня за щеки, глядя в глаза.

— Ты в порядке? — он не злится. Он беспокоится… обо мне?

— Да. Но я думаю, ты должен спросить это у своего байка. Он пострадал от ударов больше, чем я.

Он смотрит на байк и снова на меня.

— Его можно заменить, в отличие от тебя. Уверена, что с тобой все в порядке? Ты действительно ударилась об руль.

— Я в порядке.

Не веря моим словам, он продолжает меня осматривать. Его пальцы пробегают по моим щекам, оглядывая меня с ног до головы. Когда он, кажется, доволен, он глубоко вздыхает.

— Черт, Снежинка. Ты не умеешь кататься на байке.

— Эй, это мой первый раз. Спорим, ты не был мистером Джимми Мотоциклом, когда только начинал.

— Джимми Мотоцикл? — я вижу веселье в его взгляде.

— Ага, ну ты знаешь.

— Я на самом деле не знаю, — теперь он смеется. — Просвети меня.

— Это как профессиональный статус, просто выражение.

— Никогда не слышал, — он опускает руки к моим бедрам и тянет ближе, посылая тепло прямо мне в позвоночник. Не то чтобы это было необходимо. С тех пор, как он поцеловал меня, мое тело как в огне.

Ух! Он поцеловал меня. Мой первый поцелуй был с ним. С мужчиной, который сдался спустя несколько недель. И он поцеловал меня без предупреждения. Это было волшебно, как в кино. По крайней мере, так это чувствовалось. Я сомневаюсь, что для него это было так же. Уверена, Картер целовал многих девушек до меня. И ни одна из них не была такой неопытной.

И когда он прижался губами к моим, показывая, как правильно, в то время его руки двигались по моему телу, помогая мне узнать что-то новое. На самом деле, изучение чего-то нового могло бы ограничиться только поцелуем. Но я все же позволила ему научить меня водить, и движения его рук во время поездки мне понравилось намного больше.