Она останавливается, прежде чем ответить:
— Ты собираешься, наконец, поговорить? Или мы будем танцевать вокруг слона в комнате65?
— Я не знаю. А ты собираешься рассказать мне, почему ты здесь?
Грустная улыбка пересекает ее красивые губы.
— Я покажу тебе свое, если ты покажешь мне свое.
— Речь об истории или сиськах? Потому что если второй вариант — то у меня нет с этим проблем.
Дыхание замедляется, прежде чем она толкает мою ногу носком.
— Ты… флиртуешь со мной?
Мы переходим на неизвестную территорию. Друзья не флиртуют и не хотят друг друга. Я хочу отступить, но пять шотов делают свое дело, и я спрашиваю:
— Ты хочешь, чтобы я флиртовал с тобой?
Я отвечаю вопросом, потому что мои действия кажутся слишком очевидными.
— Дай угадаю, ты не любишь, когда разбитые лица флиртуют с такими как ты?
Она хихикает, испуганный взгляд на ее лице исчезает, и вместо него появляется улыбка, которую я так хотел увидеть.
— Сломанные лица иногда нуждаются в любви.
— Да? — я шевелю бровями, и провожу рукой по лицу.
— Прекращай с этим, — ее голова все еще на моей руке, она продолжает: — Ты собираешься рассказать мне, что тебя тревожит? Или так и будешь отмалчиваться?
— Возможно, стоит поработать с панибратской манерой, — она пожимает плечами и ждет ответа.
Да, я знал, что это в итоге произойдет. Она планировала меня напоить, чтобы разговорить.
Шестой шот не был бы лишним сейчас.
С чего же начать? Как будто говорить о драме, в которой нужно платить за ребенка? Это та драма, которая может уничтожить человека, а не только меня. Это новость, которая уничтожит Джун и Алекс.
Б*, просто мысль об их взгляде убивает меня.
— Джейс, просто выпусти это.
Я киваю, пытаясь найти правильные слова. Я провожу свободной рукой по лицу и вздыхаю, откинув голову, смотрю на потолок. Если смотреть на что-то неодушевленное, будет намного лучше, чем увидеть реакцию Холлин.
— Сегодня приходила Ребекка.
— Кто это?
— Биологическая мать Хоуп.
— Боже, — Холлин садится и подвигается ближе, озадаченно глядя на меня. — Чего она хотела?
— Ты не хочешь этого знать.
— Это не так. Ей нужны были деньги? Надеюсь, она ничего не получила.
— Ха, — если бы. — Я бы хотел, чтобы это были именно деньги.
— О нет… — она останавливается.
— Да, она хочет вернуть Хоуп.
— Что? Ты шутишь? Она может это сделать?
— Я понятия не имею. Сегодня я поговорил с Мэттом о встрече с адвокатом команды, чтобы обсудить всю юридическую чушь, которая касается удочерения.
— Как она обоснует желание вернуть Хоуп? Разве она не подписала соответствующие документы об отказе?
— Да, — я киваю, мою грудь сдавило, и мы уже начинаем трезветь из-за этого тяжелого разговора. Да, шестой шот был бы очень хорошей идеей. — Интересная вещь в законе, когда все решается в пользу матери.
— Я не понимаю. Она не может просто попросить ее вернуть. Она отдала ее.
Я качаю головой.
— Нет, я отдал ее.
В этом вся и проблема.
— Что ты имеешь в виду?
Из-за гнева, беспокойства и чувства вины мой голос звучит неровно.
— Когда Ребекка пришла ко мне три месяца назад и попросила забрать ребенка, потому что она не могла справиться с этим. Я сделал это, поскольку Хоуп была моей ответственностью. Когда Ребекка подписывала документы, то думала, что у нее не будет никаких юридических обязательств передо мной. В то время она не знала, что я отдаю ребенка в приемную семью.
Значит, технически она не согласна с решением.
— Но она подписала документы.
— Под ложными предлогами, согласно ее словам.
Холлин говорит в тот момент, когда звонит мой телефон. Смотрю на нее извиняющимся взглядом, я вижу имя Джун на экране. Бл*дь.
Мгновенно мое тело напрягается, сердце колотится, и я чувствую желание сбросить.
С дрожащей рукой я принимаю звонок и отвечаю голосом похожим на писк.
— Привет, Джун.
— Джейс? — ее голос дрожит. Она знает. Бл*дь! — Это правда?
Успокаивая дыхание, я чувствую слабость в ногах.
— Что тебе сказали?
— Что мать Хоуп не знала об удочерении и планирует принять меры, чтобы вернуть ее.
Ага, ну, в общем-то, да. Дерьмо.
Ее рыдания разрывают меня на части.
— Она… она может это сделать, Джейс? Может ли она забрать ее? Я не могу потерять ее, Джейс. Это уничтожит меня, это уничтожит Алекс. Мы не сможем с этим справиться.
Я нахрен слетаю с катушек. Прямо здесь, с Холлин в моем доме и с Джун в телефоне. Я жалею, что Ребекка не знала о моих планах, жалею, что не проверила все до того, как я забрал Хоуп, жалею, что так быстро обратился к юристам. Это все моя чертова ошибка. Почему я не был проинформирован об этом? Возможно, мне следовало бы лучше думать, прежде чем отдавать своего ребенка, и сообщить Ребекке об этом. Теперь я хочу, чтобы было именно так.
Я хожу по гостиной, дергая волосы.
— Я не уверен, Джун. Завтра я встречаюсь с адвокатами. Мы разберемся с этим. Обещаю.
— А если она сможет вернуть Хоуп? Если она действительно не наша?
— Этого не произойдет, — говорю я тихо. — Я не позволю этому случиться. Ты меня слышишь? Я буду бороться до самого конца, — чувствую подступающие слезы, мой голос напряжен. — Хоуп — твой ребенок, Джун, и будь я проклят, если что-то пойдет не так.
— Ладно, — слабо говорит она.
— Я обещаю тебе, Джун. Хоуп твоя дочь.
С болью в сердце мы прощаемся, и я даю ей обещание сообщить в ближайшее время новости.
Опустошенный я бросаю телефон на диван, прислоняюсь к стене и сползаю на пол. Я хватаюсь за голову, пока множество мыслей не дают мне нормально думать.
Я дал Джун и Алекс надежду, что их будущее будет состоять из трех человек. Как могла Ребекка думать о том, чтобы их разлучить? Это охренеть как эгоистично. Сначала она отказалась от ребенка, а теперь хочет лишить его дома? Какого черта?
Поддержка. Мне нужна Холлин. Я поднимаю голову, чтобы найти ее, но в этом нет необходимости, потому что через мгновение она уже обнимает меня, прижав свою голову к моей, говоря, что все будет хорошо.
Но что, если все будет не так? Это реальность, которую я даже не могу понять, потому что тогда я потеряю веру в человечество, в Бога и во все хорошее.
Потому что это поганый мир, если Джун и Алекс потеряют своего ребенка.
Мир, в котором я не хочу оставаться.
Холлин
Беспомощность.
Вот что я чувствую.
Абсолютная беспомощность. Я ничего не могу сделать или сказать, чтобы стереть этот мучительный взгляд на лице Джейса.
Она хочет вернуть ребенка? Какая женщина сделает это с другим человеком? Я мало что знаю о ситуации, или о Джун и Алекс, но знаю, что у них была маленькая девочка около месяца, и они связаны, у них любящая семья из трех человек. Разумеется, Ребекка не может просто прийти и отнять это.
Просто мысль об этом вызывает во мне желание найти эту женщину и ударить ее.
— Бл*дь. БЛ*ДЬ! — Джейс кричит, поднимаясь с пола.
Я хочу его успокоить, успокоить его сердце, но я не знаю, как это сделать. Сделать все лучше, но это кажется невозможным. Я хочу избавить его от боли…
Алкоголь.
Заметив полупустую бутылку «Джека Дэниелса» на журнальном столике, я иду неустойчивой походкой и хватаю ее.
— Пей, — говорю я. — Пей, чтобы забыть. Это не решит проблемы, но это единственное, что я могу придумать прямо сейчас.
— Холлин, — его голос пропитан болью, поэтому я сую бутылку ему в руку.
— Пей, Джейс.
Его взгляд перемещается от янтарной жидкости ко мне и медленно останавливается. Он берет бутылку и пьет. Я наблюдаю, как его горло дергается с каждым глотком.
Он морщится, словно от ожога и протягивает бутылку мне.
— Пей.
Без колебаний я подношу бутылку к губам и пью. Я делаю это не так как он, но достаточно, чтобы почувствовать, как жидкость обжигает горло.
