S.L.: Дэнниел Деннет идентифицирует четыре свойства, которые обычно приписываются квалиа. Согласно им, квалиа являются: невыразимыми: это значит, что они не могут быть переданы в сообщении и не могут быть постигнуты каким-либо другим образом, кроме прямого переживания;
присущими: это значит, что они являются свойствами, не связанными с отношениями, и они не изменяются в зависимости от взаимосвязи переживания с другими объектами; частными: это значит, что любые межперсональные сравнения квалиа теоретически невозможны;
прямо и непосредственно воспринимаемыми сознанием: это означает, что переживать квалиа автоматически означает знание о том, что ты переживаешь квалиа, а знать квалиа, значит, переживать его.
Если квалиа такого рода существуют, тогда человек с нормальным зрением, который видит красный, не сможет описать переживание этого восприятия таким образом, чтобы слушающий, который никогда не видел этого цвета, смог бы узнать всё, что можно знать об этом переживании. Хотя можно привести аналогию, например: "красное выглядит как горячее", или предоставить описание условий, при которых это переживание происходит, вроде: "это цвет, который вы видите, когда свет длинной волны 700 нм направлен на вас", сторонники этого определения квалиа утверждают, что такое описание неспособно передать полное описание переживания.
Другой способ определения квалиа - это "сырые ощущения". Сырое ощущение - это восприятие в себе и само по себе, рассматриваемое полностью изолированно от любого эффекта, которое оно может оказывать на поведение и на поведенческие установки. Наоборот, "приготовленные ощущения" - это те восприятия, которые проявляют своё существование в зависимости от своих эффектов.
Согласно тезису, выдвинутому Солом Крипке в книге "Равенство и необходимость" (1971), одним важным следствием из заявления, что такая вещь, как сырые ощущения, может быть предметом осмысленного обсуждения - то есть что квалиа существуют - является то, что это ведёт к логической возможности существования двух существ, ведущих себя одинаковым образом во всех отношениях, несмотря на то, что одно из них абсолютно не имеет квалиа. Хотя очень немногие утверждают, что такое существо, называемое философским зомби, действительно существует, сама такая возможность заявляется достаточной, чтобы отвергнуть физикализм. Те, кто подвергают сомнению существование квалиа, неизбежно должны подвергать сомнению и существование философских зомби. Но обратное неверно - отвергать существование философских зомби не значит отвергать ощущения.
Древняя суфийская метафора о кофе хорошо выражает эту концепцию: "Тот, кто чувствует вкус, знает; кто не чувствует - не знает".
Джон Серль отверг представление о том, что проблема квалиа отличается от проблемы самого сознания, утверждая, что сознание и квалиа - это один и тот же феномен.
Вилейанур Рамачандран и Уильям Хирштейн предложили 3 закона квалиа (позже добавив к ним четвёртый), или "функциональных критерия, которые должны выполняться, чтобы определённые нервные явления были ассоциированы с квалиа" философами сознания:
"Квалиа неизменны и несомненны. Вы не можете сказать: "Может быть, это красное, но я могу визуализировать это как зелёное, если я захочу". Явным образом выраженное нервное представление красного цвета создаётся и неизменным автоматическим образом сообщается высшим нервным центрам.
Когда такое представление создано, с ним можно делать что угодно. У вас огромный выбор, например, если у вас есть восприятие яблока, вы можете использовать его для того, чтобы соблазнить Адама, чтобы сохранить здоровье, приготовить пирог или просто съесть. Несмотря на то, что представления формируются по входящим данным однозначно и автоматически, на выходе результаты могут быть совершенно произвольными. Это, однако, неверно для спинномозгового условного рефлекса, где результаты на выходе точно также однозначны и автоматичны. В действительности у паралитика с разрывом спинного мозга могут быть эрекция и эякуляция без переживания оргазма.
Краткосрочная память. Входящие данные неизменным образом создают представление, которое пребывает в краткосрочной памяти - достаточно долго, чтобы хватило времени выбрать ответное поведение. Без этого компонента вы получаете только рефлекторную дугу.
Внимание. Квалиа и внимание близко связаны. Необходимо внимание, чтобы удовлетворить критерию номер два: чтобы выбирать. Исследование нервных связей, вовлечённых в формирование внимания, таким образом, прольёт свет на природу квалиа.
В своей статье Томас Нагель поставил самый известный в современной науке о сознании вопрос: что значит быть летучей мышью? Он отметил, что ни одна из популярных на тот момент теорий сознания не способна решить этот вопрос. Поэтому может оказаться так, что даже если когда-нибудь наука сумеет полно и точно описать повадки летучей мыши, её физиологию, анатомию, нейробиологию и когнитивные процессы в её мозге, это не поможет получить представление о том, что значит быть летучей мышью. Ответ на этот вопрос не может быть получен со стороны третьего лица, его можно получить только, отождествив себя с летучей мышью. Нагель предложил три варианта мысленных экспериментов.
Имитация. Можно попытаться подражать поведению летучих мышей в их естественной среде обитания: днём висеть вниз головой на чердаке, а по ночам охотиться на насекомых с использованием системы эхолокации. Однако подобный способ исследования будет означать лишь бессмысленную имитацию поведения летучих мышей и ничего не даст для понимания их сознания.
Использование общих переживаний, которые свойственны как людям, так и летучим мышам, - боли, голода, жажды, ощущений тепла и холода и т. д. Однако и этот способ исследования бесполезен, поскольку психическая реальность летучей мыши качественно отлична от психической реальности человека.
Постепенная трансформация человека с использованием одной из технологий будущего в летучую мышь, а затем - снова в человека. Однако даже если такая технология и будет когда-то создана, она ничего не даст для понимания сознания летучей мыши, так как после превращения исследователя в летучую мышь он никому не сможет рассказать о своих ощущениях, а после обратного превращения забудет об этих ощущениях подобно тому, как взрослые люди забывают о своих ощущениях во младенчестве и в зародышевом состоянии.
В результате этих рассуждений Нагель сделал вывод, что, наука, вероятнее всего, никогда не сумеет дать ответ на поставленный им вопрос.
Вилейанур Рамачандран и Эдвард Хаббард считают, что когда она в первый раз увидит красное яблоко, то существует три возможных сценария:
Мария скажет, что видит только серый цвет
Она испытает "Вау" эффект от субъективного восприятия цвета в первый раз
Она испытает слепоту невнимания. В этом случае она может сказать, что не видит разницы между красным яблоком и яблоком, покрашенным в серый цвет, но когда её попросят указать на красное яблоко, она это сделает.
Они поясняют: "Какой из этих сценариев действительно произойдет? Мы считаем, что можем получить ответ от синестета, страдающего дальтонизмом. Также как и теоретическая Мария, синестет-дальтоник не может отличать определенные оттенки вследствие нарушенных рецепторов. Однако когда он смотрит на цифры, его синестезия позволяет ему ощущать цвета, которые он никогда не видел в реальном мире. Он называет их "Марсианскими цветами". Тот факт, что его цветовые клетки в мозгу могут активироваться, может помочь нам ответить на этот философский вопрос: мы полагаем, что то же самое произойдет и с Марией".
"Смею заверить читателя, - продолжает Клоппер, - что проблема, над которой бьется гуманист, придерживающийся традиционных взглядов, испуганный научной революцией, - это всего лишь тоска собаки по отобранному ошейнику. Вся проблема сводится к вере в то, что человек представляет собой клубок противоречий, от которых он не может избавиться даже тогда, когда это технически доступно, - иными словами, что нам нельзя перекраивать тело, ослаблять агрессивность, усиливать интеллект, уравновешивать эмоции, переиначивать секс, избавлять человека от старости, от родовых мук, а нельзя потому, что ранее этого никогда не делали, а то, чего никогда не делали, уже именно поэтому плохо. Гуманиста приводит в ужас необходимость излагать причины современного состояния человеческого духа и тела в соответствии с данными науки - как произвольную длинную цепь лотерейных выигрышей и проигрышей, многовековых конвульсий эволюционного процесса, которым вертели во все стороны различные землетрясения, великие оледенения, взрывы звезд, смена магнитных полюсов и прочие бесчисленные происшествия. Все, что эволюция по воле жребия нагромоздила сначала у животных, а затем у антропоидов, что свалили в одну кучу отбор и селекция, что изо дня в день закреплялось в генах подобно случайной комбинации костей, брошенных на игорный стол, нас понуждают признать неприкосновенной святыней, нерушимой во веки веков, даже толком не объясняя почему. Можно подумать, что для культуры оскорбителен наш вывод о ее работе, заведомо почтенной, об этом самом большом, самом трудном, самом невероятном и самом лживом из всех обманов, которыми обзавелся homo sapiens, за которые он ухватился, вытолкнутый на простор разумного существования из сомнительного притона, где продолжается мошенничество генов, где эволюционный процесс закрепляет в хромосомах свою шулерскую манеру передергивать карты; и впрямь, эта игра - всего лишь гнусное жульничество, которое никогда не стремилось к какому-либо высшему благу или цели, ведь в этом логове главное - выжить _сегодня_, и никому нет дела до того, что станет _завтра_ с существом, которому удалось выжить лишь в силу компромисса, беспринципности - иными словами, позорно и унизительно. И поскольку все происходит совсем не так, как воображает себе трясущийся, от страха гуманист, этот тупица, этот неуч, который без всяких на то оснований называет себя рационалистом, культура будет размыта, раздроблена, разобрана и исправлена согласно тем переменам, которым подвергнется человек. Там, где жизнь зависит от жульничества генов, от компромиссов адаптации, там нет никакой тайны, а есть лишь тяжкое похмелье одураченных, изжога, доставшаяся еще от предка - обезьяны; это - восхождение на небо по воображаемой лестнице, с которой в конце концов всегда падаешь вниз, схваченный за пятки биологией, и не важно, будешь ты приделывать себе птичьи перья или божественный нимб, придумывать непорочное зачатие или опираться на честно проявленный героизм. Итак, все необходимое останется нетронутым, исчезнет лишь, постепенно отмирая, строительный мусор предрассудков, толкований, уверток, втирания очков - словом, всей той казуистики, за которую испокон веков цеплялось несчастное человечество, чтобы приукрасить свое опостылевшее состояние. Из облаков информационного взрыва в грядущем веке явится Homo Optimisans Se Ipse, Autocreator, Самосозидатель, который посмеется над нашими Кассандрами (если только ему будет чем смеяться). Мы должны приветствовать эту возможность, мы безусловно должны признать ее счастливым стечением космическо-планетных обстоятельств, а не биться в истерике от ужаса перед силой, которая сведет нас с эшафота, чтобы разбить оковы, которые носит каждый из нас, ожидая, когда иссякнет наконец источник наших физических сил, когда нас настигнет агония самоудушения. И даже если весь мир по-прежнему будет ратовать за то положение, которым эволюция заклеймила нас - страшнее, чем мы клеймим последнего преступника, - я никогда с этим не соглашусь и даже со смертного ложа буду хрипеть: "Долой эволюцию, да здравствует самосозидание!"
