Еще через пару тысяч лет Природа создаст Принца.

Принц с белого коня будет подглядывать за голыми ку-пальщицами.

Потом через десять тысяч лет Природа наделит Принца и голых леди интеллектом, чтобы они не только купались и смотрели друг на друга, но и размножались.

Эволюция из пустой воды создала голую купальщицу.

Интуиция ученого подсказывает мне, что я не должен подходить к голым купающимся девушкам на необитаемой Планете Земля.

Подглядывальщики появятся только через тысячи лет.

- Сэр Isaac! Не только интуиция вам подсказывате, но и я предупреждаю: не подходи к мерзавкам!

Я - твоя интуиция! - дрожь в голосе леди Patricia успо-каивается, как ветер перед наступлением ночи. - Вы можете делать то, что хотите, но, чтобы я этого не видела.

Но я вижу все, поэтому вы не можете делать то, что хо-тите! - женская логика закручивает мои мозги в тугой узел.

- Хотя это противоестественно, но обойду купающихся голых леди по эллиптической орбите. - С проклятиями про-дираюсь сквозь заросли дикой акации.

На необитаемой Земле все дикое.

Даже голые купальщицы дикие.

И я скоро одичаю.

Если бы леди Abigail не попала в беду, то я бы не ока-зался в беде.

Беда притягивает магнитом другую беду, как вокруг ядовитой змеи собираются ядовитые другие змеи.

Совершенно случайно открываю новый закон притяже-ния беды.

Или закон появления новых бед это частный случай за-кона Всемирного притяжения?

Долго ползу под кустами вдоль берега.

Переползание даже черепаха не назовет бегом.

На каждом пляже резвятся голые купальщицы.

Природа, наверняка, мужского рода.

Он создает сначала голых леди в реке, а потом только сотворит Принца на Белом Коне.

Если бы Природа была женского рода, то она бы сначала сделала Принца красавчика без внешних и внутренних материальных, физических и физиологических проблем.

Принца - остроумного, общительного, автолюбителя, путешественника, богатого молодого культуриста.

Мои мысли борются с моими членами.

То математические формулы всплывают в мозгу.

То новое открытие подкатывает и накатывает.

То снова перехожу к рассуждению о женщинах.

Глядя на женщин, а не на пробирки, можно вывести все законы математики, физики и философии.

- Леди Patricia! Мне кажется, что голые купальщицы в реке появились из-за меня! - скромность украшает голую ле-ди, но уродует мужчину. - С упорной периодичностью открытия появляются вместе с закрытиями.

Купальщица это - бывшая рыба.

А моя Судьба тесно связана с рыбами!

От Судьбы, как и от рыбы не уйдешь.

От рыбы можно только уплыть. - Не нахожу брод через реку с многочисленными голыми купальщицами.

Никто их не пугает, поэтому они с визгом не бросаются на берег, не подхватывают одежды и не прячутся нагие в ку-сты. - В одна тысяча шестьсот восемьдесят четвертом году мой друг Halley приехал в Cambridge за звездами.

С собой Halley привез двух балерин - звезд первой вели-чины.

"Сэр Isaac Newton! - Halley был и остается моим другом после смерти. - Я пытался вывести из формулы тяготения за-кон эллиптичности орбит планет.

Но балерины мешают мне сосредоточиться.

Звезды притягивают планеты и пыль.

Балерины притягивают взгляды и золото.

Золото вылезает не из земли, а из кошельков сэров.

Возьмите моих балерин для участия в эксперименте с чертом.

Балерины несут не только жизнь, но и смерть.

От жизни нельзя отставать ни на шаг.

И от балерин нельзя отставать, иначе твою балерину подхватит другой ученый.

Обидно, когда воруют то, что даже и не нужно нам.

Мы бы рады сами выбросить вещь, но, если ее забирает другой, то эту вещь мы стремимся получить обратно". - Сэр Halley подталкивает ко мне каучуковых балерин.

Они улыбаются в сто тысяч Солнц.

Я отталкиваю балерин обратно к сэру Halley.

Балерины оказываются в состоянии устойчивого равно-весия.

Сила, с которой сэр Halley давит на леди, равна по моду-лю силе, с которой я отталкиваю балерин.

И эти силы противоположны по направлению.

Что лучше: оттолкнуть от себя девушку, или подарить ей деньги?

"Сэр Halley! У меня балерин в алхимической лаборато-рии больше, чем нужно для вызова демона из пентаграммы.

Невероятным образом балерины размножаются.

Либо у меня в глазах в лаборатории двоится.

Вы не можете вывести закон эллиптичности.

Но я его уже вывел на основании эллипсов ягодиц бале-рин!" - рыдаю, как выпь за кустом.

Нет ни одного подхода к реке, свободного от купающихся голых леди.

- Сэр Isaac Newton! Общение с леди это большой спорт с большими травмами и нагрузками.

Странно, что вы начинаете рассказывать мне о рыбах, но говорите только о балеринах.

Где рыбы спрятаны? Где?!! У балерин в...

- Леди Patricia! Рассказ нельзя начинать с конца, как и нельзя начинать свадьбу с брачной ночи.

От балерин я плавно перейду к рыбе.

В споре рождается истина, а в споре с леди рождается скандал.

Я торжественно вручил Halley рукопись с доказатель-ством эллиптичности планет на основании измерения секстантом и астролябией ягодиц лабораторных балерин.

Сэр Halley благородно не украли мою теорию.

Наоборот, он заставил меня опубликовать мое открытие.

Гении дарят себя людям, а бездарности себя продают.

Десятого декабря этого же года в протоколах Королев-ского общества появилась историческая запись:

"Господин Halley недавно беседовал в Campbridge с сэ-ром Isaac Newton и балеринами.

Сэр Isaac Newton показал сэру Halley интересный трак-тат об эллиптическом движении ягодиц и планет.

Согласно желанию господина Halley Newton обещал по-слать трактат "De motu" в общество"! - Из-за рассказа о про-шлом я чуть не попал в берлогу бурого медведя.

Медведь на зиму заготавливал туши голых купальщиц.

Мне повезло, и я живой продолжил путь и рассказ: - Леди Patricia! Сейчас услышите о рыбах.

Публикацию предполагалось осуществить на средства Королевского общества, которые останутся после празднова-ния Дня Балерины.

Но в начале одна тысяча шестьсот восемьдесят шестого года Общество издало трактат об истории рыб.

Человечество имеет свою историю.

И согласно закону толерантности и моему третьему за-кону механики должна быть история и у рыб.

Деньги общества истощились на книгу о рыбах.

Вся жизнь ученого это плаванье среди рыб.

На издание моего трактата не хватило золота.

Тогда друг Halley решил издать мой трактат за свой счет.

Балерины к этому времени убежали, поэтому у сэра Hal-ley осталось много денег, которые он раньше тратил на изуче-ние танцев девушек London.

Королевское общество с признательностью приняло ве-ликодушное предложение Halley, и в качестве частичной ком-пенсации выслало Halley пятьдесят экземпляров трактата о рыбах.

Эту адскую ночь я запомнил на всю жизнь.

Тускло светила раскаленная Луна.

В подворотнях прятались маньяки и призраки.

Изредка мой путь пересекал вампир из Югославии.

Вдруг, в конце Downing стрит появилось светлое пятно.

Дрожащий свет приближался ко мне с сэром.

По очертаниям скул и по бакенбардам я узнал Halley.

Хорошо видно того, кто тебя не видит.

Сэр Halley в левой руке нес заженнную черную свечу.

Ее огонь нежно ласкал щеки великого ученого.

В пламени ноздри сэра Halley казались входом в ад.

В левой руке сэр Halley держал пятьдесят трактатов об истории рыб.

На плечах Halley сидела прима-балерина Сосо.

Она длинными ногами обвила шею Halley, как шотланд-ским шарфом.

Halley узнал меня среди ночных бабочек:

"Друг мой, Isaac! - нижняя челюсть Halley повисла на пружине. - Они узнали все!

Они знают все!

Они сделали сказку реальностью, и теперь реальность страшнее сказки.

Isaac! Извини, что не обнимаю тебя.