Я кивнула, слишком подавленная, чтобы говорить.

— Я оставлю вас троих поговорить, — сказал Николас, и я схватила его за руку до того, как он смог уйти.

— Спасибо, — прошептала я, не в силах выразить то, как глубоко я была тронута.

Он совершенно точно знал, в чём я нуждалась, и ради меня привёз моих друзей с другого конца страны.

Я снова проиграла битву со слезами и одна слезинка, обжигая, потекла вниз по моей холодной щеке. Он поднял руку и вытер её большим пальцем.

— Я буду поблизости, если понадоблюсь.

Я кивнула, и он оставил нас одних.

Роланд понаблюдал за его уходом и затем одарил меня кривобокой улыбкой.

— Итак, ты и Николас?

— Я… это сложно, — ответила я, невзирая на то, что больше это правдой не было.

Пока я наблюдала, как Николас уходил, моё ноющее сердце переполнилось чувством, которое я не могла вложить в слова.

— Достаточно долго ж у него это заняло, — съязвил Роланд, и они с Питером обменялись понимающим взглядом.

Я перевела взгляд с одного на другого.

— Что ты имеешь в виду?

Вздох Роланда испустил густое облако пара в студёный воздух.

— Сара, никто не воспринимает свою работу так серьёзно.

Я позволила его заявлению уложиться в моей голове.

— Почему вы мне ничего не сказали?

— И упростить задачу демоническому парню? В чём же здесь веселье?

Я была слишком поражена его откровением, чтобы отчитать его за реплику «демонический парень». Была ли я единственной, кто не видел, что между мной и Николасом что-то было?

Роланд положил руку мне на плечи.

— Пошли внутрь, там мы сможем отогреться. Здесь всегда так чертовски холодно?

— В Мэне тоже так холодает.

— Да, но не в ноябре. Если бы я знал об этом, захватил бы тёплое пальто.

Я сквозь слёзы рассмеялась, когда мы направились в сторону главного входа.

— Роланд, ты оборотень. Как тебе может быть холодно?

Он фыркнул.

— Ты шерсть видишь? Прямо сейчас я отмораживаю себе задницу.

Главный холл показался духовкой после столь долгого пребывания на улице, и я не осознавала насколько замёрзла, пока не шагнула внутрь. Несколько человек, проходя мимо, ошеломлённо посмотрели на нас, и сначала я подумала, что это связано с Нейтом, пока не вспомнила, что Мохири и оборотни не особо любили друг друга. Мои друзья весьма вероятно, были первыми оборотнями, которые когда-либо входили в эти двери.

— Вы голодны? Обед закончился, но я могу достать нам что-нибудь поесть.

Если я что и знала об оборотнях, так это то, что они всегда были голодны.

— Я не отказался бы что-нибудь съесть, — сказал Питер. — Но только если ты тоже поешь.

Мы вошли в обеденный зал, где несколько опоздавших на обед воинов стали наблюдать за Роландом с Питером с нескрываемым любопытством. Проигнорировав их, я подошла к двери, которая вела в кухню, чтобы посмотреть, что можно было выпросить. Работники кухни, должно быть, слышали о Нейте, поскольку они одарили меня сочувствующими взглядами и сказали мне, что они что-нибудь нам приготовят. Десять минут спустя, двое из них вынесли доверху наполненные едой три тарелки и поставили их перед нами, прежде чем вернулись обратно, чтобы принести нам что-нибудь попить.

Роланд уставился на стейк на своей тарелке и картофельное пюре.

— Это то, что вы едите на обед?

— Иногда, — я подхватила немного картофельного пюре со своей тарелки. — У них тут есть всё.

Он вложил кусочек стейка в рот и простонал.

— О, Боже, это потрясающе. Если бы я знал, что вы так питаетесь, я бы приехал гораздо раньше, — его глаза широко распахнулись, когда он вспомнил причину своего здесь присутствия. — Ах, чёрт, Сара, я не хотел…

— Я знаю, что не хотел.

Я улыбнулась, невзирая на боль в сердце. Скорбь не была мимолетным чувством. Эта боль пробудет в моей душе очень долго, и всё что я могу сделать, так это научиться жить с ней и надеяться, что однажды я смогу снова дышать, не испытывая боли.

Оставшуюся часть нашего перекуса, мы в основном разговаривали о людях, с которыми были знакомы. После нашего позднего обеда, я отвела их в свою комнату, где мы могли побыть наедине. Мы уселись с Роландом на кровать, сложив кучей подушки у себя за спинами, как обычно делали это дома. Питер растянулся поперёк изножья кровати, подперев голову рукой, выглядя при этом так, словно не знал что сказать.

— Ты хочешь об этом поговорить? — тихо поинтересовался Роланд.

— Я не знаю как.

Как я могла начать описывать то, каково это было видеть стоявшим там Нейта в образе монстра? Что я чувствовала, когда он сказал мне, что Магистр сделал это с ним из-за меня?

Мне потребовалось время, чтобы придать истории огласку. Роланд с Питером слушали, не прерывая меня, пока я рассказывала им о телефонном звонке Нейта несколько дней назад, и как он приехал сюда прошлой ночью. Роланд накрыл мою руку, в то время как я вновь проживала каждую ужасную деталь, и я знала, что не смогу пережить это без него с Питером.

Мы провели день, вспоминая наше детство и делясь воспоминаниями о Нейте. Несколько раз я расплакалась, но почерпнула силы из их присутствия и нашей общей истории. К концу дня, зашёл Тристан, чтобы повидать меня, выглядя как человек, который нёс тяжесть всего мира на своих плечах. Я представила его своим друзьям, и он любезно поприветствовал их. Он рассказал нам, что выделил комнату Роланду напротив моей, а Питеру — вглубь по коридору, так они смогут быть ближе ко мне. Тристан сообщил им, что они могут оставаться так долго, как пожелают. Затем он отвёл меня в сторону, чтобы спросить, как обстояли мои дела.

— Я в порядке, полагаю. Как — как он?

— Он голоден, но мы не причинили ему вреда. До сих пор он ничего полезного нам не сообщил.

Я попыталась не думать о находившемся где-то там внизу Нейте, изголодавшемся по человеческой крови.

— Думаешь, он расскажет?

Тристан устало покачал головой.

— Если мы продержим его там достаточно долго, может быть.

— Зачем ему было приезжать сюда, зная, что он… — я тягостно сглотнула, — зная, что он умрёт?

— Моё предположение таково, что он был под внушением зрелого вампира. Новорождённые вампиры так же подвержены внушению, как и люди.

Это было прекрасным возмездием. Сделать Нейта вампиром и послать его сюда, чтобы я была вынуждена убить его или наблюдать за его смертью.

— Сара, он просит о встрече с тобой, — сказал Тристан, и выражение его лица подсказало мне, что он думал по этому поводу. — Не думаю, что это хорошая затея, но хотел, чтобы решение приняла ты сама.

— Может быть, он хочет попрощаться.

Даже несмотря на то, что я была благоразумной, чтобы в это верить, крошечная искра надежды вспыхнула во мне.

— Это больше не Нейт, не Нейт которого ты знала, — Тристан пробежался рукой по волосам. — Он лишь попытается принести тебе так много боли, сколько сможет до того, как умрёт.

Я опустила взгляд на пол. Я жаждала увидеть Нейта, но не была готова встретиться лицом к лицу со злой сущностью, живущей в его теле.

— Долго ещё до того, как ты?.. Сколько у него осталось времени?

— День, два максимум. К тому времени мы будем знать готов ли он заговорить. Если он подвергался внушению, он, наверняка, не сможет ничего нам выдать.

Паника охватила меня. День и я потеряю его навсегда?

— Мы не могли бы придержать его какое-то время и посмотреть, не начнёт ли он говорить? Может быть, если он достаточно проголодается, он…

Тристан крепко стиснул мои плечи.

— Ты этого хочешь, держать его в подвале в камере, медленно моря голодом? Поскольку именно это и произойдёт, и я могу тебе сказать, что это не безболезненный способ умереть для вампира.

Слёзы застили мне глаза.

— Но…

— Больше всего на свете я бы хотел исправить это и забрать твою боль, но сохранение жизни вампиру тебе не поможет. Это только продлит твою скорбь, и я не буду этого делать, — его слова были жесткими, но взгляд был нежным. — Нейт, которого ты любила, не хотел бы этого для тебя, и он ожидал бы от меня того, что я мог бы сделать, лишь бы оградить тебя от такого рода боли.