— Это человеческая фигня, — ухмыльнулся Джош и поднял свою стопку. — Воины называют это вызовом, а мы никогда не отклоняем сложные задачи.

Все, кроме Майкла взяли стопки, и когда Терренс сказал «поехали», мы опустошили содержимое. Текила была тёплой и терпкой, и она прожгла свой путь вниз к моему желудку. Минуту спустя приятное покалывание растеклось по моим конечностям.

— Видишь, я знал, что тебе понравится, — сказал Терренс, когда я улыбнулась. — Хочешь ещё один шот?

— Может быть позже.

Я снова взяла пиво и потягивала его, когда интоксикация от текилы накрыла меня. «Ого, мне надо притормозить».

Я не стала спешить со вторым пивом, но все остальные, за исключением Майкла, казалось, устроили соревнование, чтобы посмотреть, кто сможет больше выпить. Джордан не шутила, когда назвала их слабаками, потому что она выпила больше, чем любой из них и, судя по всему, едва испытывала опьянение.

Ко времени, когда я начала третье пиво, Оливия с Джордан убедили меня принять третий шот. Хотя по правде, им не обязательно было так сильно меня убеждать, поскольку я обнаружила, что чем больше я выпивала, тем меньше думала о Николасе и Селин и о том, как сильно я скучала по Нейту. Кто-то совершил махинации со стереопроигрывателем, и я обнаружила себя танцующей с Джордан и Оливией, поющей и смеющейся, и веселившейся на полную. Так вот каково это было забыться и хорошо проводить время. Я представила лицо Роланда, если бы он увидел меня сейчас, и ещё больше смеха вырвалось из меня.

Ко времени, когда я допила своё пиво, я чувствовала себя так, словно могла сделать всё что угодно, и меня обуревало стремление найти Николаса и сказать ему, что он был свободен и мог быть с Селин или с кем бы он ни захотел. Я проигнорировала резкую боль в своём сердце, когда встала. Он дал ясно понять чего желал, и это была не я, так зачем же ждать с разрывом связи? Чем больше я об этом думала, тем сильнее было побуждение отыскать его и покончить с этим.

— Эй, куда ты собралась? — окликнула меня Джордан, когда я направилась к двери.

— Мне надо кое с чем разобраться.

— Но мы же веселимся.

— Я вернусь чуть позже.

Я открыла дверь, и морозный воздух ощутился бальзамом на моём разгорячённом лице. Снаружи ночь была тихой, и в небе висели тяжёлые облака. Мои ноги были немного шаткими, когда я пошла к главному зданию, но это не удержит меня от моей миссии. Я собиралась найти Николаса, поделиться с ним радостной новостью и затем вернуться на вечеринку и отпраздновать свою свободу.

После охлаждающей температуры улицы, в главном фойе было как в сауне, и мне пришлось зацепиться за перила, пока я поднималась по ступенькам на второй этаж северного крыла. Только самые старшие воины жили в этом крыле, так что Николас должен был быть где-то здесь. «Если он не был с Селин», — произнёс придирчивый голос, и я покачала головой, желая изгнать противную мысль.

Остановившись в начале коридора второго этажа, я посмотрела на ряд закрытых дверей и осознала, что в моём плане был изъян. Я понятия не имела, какая дверь вела в апартаменты Николаса, и я же не могла постучать в каждую из них.

— Проклятье, — пробормотала я, двинувшись вглубь пустого коридора.

Теперь мне придётся ждать до завтра, чтобы поговорить с ним, а у меня было подозрение, что утром я уже не буду чувствовать себя такой же отважной.

— Сара?

Вздрогнув, я развернулась и натолкнулась на твёрдое тело. Николас протянул руки, чтобы придать мне равновесия, и я подняла взгляд на пытливые глаза Николаса.

Он выпустил меня и отступил.

— Что ты здесь делаешь? Искала меня?

Встреча с ним побудила во мне вихрь эмоций и заставила мою храбрость улететь через ближайшее окно.

— Н-нет.

Я переместилась, чтобы обойти его, но начала слишком быстро и качнулась в сторону. Он поймал меня и развернул, и я снова оказалась к нему лицом.

— Что с тобой не так? Ты пьяна?

— Нет, — резко возразила я, и не могла не вспомнить последний раз, когда он обвинил меня, что я была в нетрезвом состоянии.

На этот раз, вероятней всего, он был прав. И прямо как по команде, коридор начал кружиться, и я поняла, что мне надо выбраться отсюда до того, как сделаю нечто такое, что меня опозорит. Я выдернула руки из его хватки, но отрывистые движения стали перебором, и мой желудок начало скручивать. Я зажала рот рукой.

— О, мне не хорошо, — простонала я сквозь пальцы.

Я услышала, как он вздохнул, прежде чем одной рукой обнял меня за спину, а другой скользнул под мои колени, бережно подхватил меня и прижал к своей груди. Потрясение заструилось во мне, и я бы попыталась освободиться, если бы не боролась с тем, чтобы меня не стошнило на нас обоих. Он поспешил к последней двери и умудрился её открыть, не высвобождая меня. Я едва мельком увидела гостиную комнату, выполненную из тёмных пород дерева и в приглушённых зелёных и коричневых тонах перед тем, как мы вошли в большую ванную комнату. Он поставил меня на ноги на кафельный пол, и я бросилась к туалету, где меня начало безжалостно тошнить.

— О, Боже, я умираю, — прорыдала я между извержением текилы и пива.

Я едва ли проболела день в своей жизни, и несколько раз мне нездоровилось, что не шло ни в какое сравнение с тем, как гнусно я чувствовала себя сейчас.

Мне потребовалось несколько минут на осознание, что всё это время Николас был у меня за спиной и держал мои волосы подальше от лица. К моему бедственному положению прибавилось и унижение.

— Пожалуйста, уйди и дай мне умереть с миром, — прошептала я охрипшим голосом, прежде чем подступил очередной позыв к рвоте.

Он отпустил мои волосы, и я подумала, что он покинул ванную комнату. Но затем я услышала, как в раковине включилась вода, и он снова вернулся, поднял мои волосы и положил холодное влажное полотенце мне на шею. Ощущалось это настолько хорошо, что я никак не смогла заставить себя снова попросить его уйти. Я не знала, как долго я свешивалась над унитазом, страдая рвотой, но всё это время он оставался со мной, бесшумно прижимая влажное полотенце к моей шее. Когда мой желудок, наконец, покончил с изгнанием абсолютно всего мерзкого алкоголя, до единой капли, я смыла туалет и осела, прислонившись к блаженно холодной керамической ванне, почувствовав себя чересчур измождённой, чтобы двигаться. Я снова услышала, как потекла вода, прежде чем Николас поднял мой подбородок и вытер моё лицо полотенцем.

— Ещё тошнит?

Я слабо покачала головой, слишком уставшая и смущённая, чтобы посмотреть на него. Я притянула колени к груди и положила на них голову. Я не была уверена, где возьму сил, чтобы встать и вернуться в свою комнату, и единственное, чего я хотела, так это свернуться в клубок и уснуть прямо здесь, на полу его ванной комнаты.

— Вот, прими.

Я учуяла запах пасты-гунна ещё до того, как она коснулась моих губ, и я подняла руку, чтобы оттолкнуть её.

— Поверь мне, завтра ты будешь благодарна за это.

Потребовался всего лишь намёк на колоссальное похмелье, которое ждёт меня утром, чтобы заставить меня отрыть рот и принять противную пасту. Меня передёрнуло, когда я проглотила её. Мне показалось, что я услышала тихий смешок, но я была слишком поглощена своим мучением, чтобы волноваться на этот счёт.

— Ладно, давай уберём тебя с пола.

Раньше, чем я смогла что-либо сказать, он поднял меня, словно я ничего не весила, и отнёс в другую комнату, где посадил на мягкий кожаный диван. Я свернулась калачиком, положив голову на подлокотник, и почувствовала, как диван прогнулся, когда он сел на другом конце. В течение нескольких минут никто из нас не говорил, и я попыталась придумать что-нибудь, что ему сказать.

— Ты приходила увидеться со мной?

Я молча кивнула, не посмотрев на него.

— И сначала тебе потребовалось напиться?

Неужели в его тоне прозвучало веселье? Мне захотелось возразить, но я не смогла после того, каким образом он позаботился обо мне.

— У стажёров была вечеринка, — проскрипела я.