- П-почему? - опешила она. Вряд ли Граф был в курсе, что хакер мертв. Тем более, что они вовсе не обязательно имели в виду одного и того же человека.

       - Потому что Войцеховский нахлебался достаточно, чтобы ему хоть умереть спокойно дали. Если он у тебя деньги спер или вирус какой подкинул, мне скажи, уладим.

       - Э... Вы общаетесь?

       - Не видел его лет двенадцать. Нет, не общаемся. Я удивлен, что он вообще до сих пор жив.

      Аня собрала волю в кулак и, глядя в траву, вытолкнула:

       - Он погиб в мае. Он... он болел сильно.

      Граф, конечно, в лице не изменился и не дернулся, но плечами повел несколько нервно. И ровно напомнил:

       - Бутылку в урну не забудь выкинуть, здесь дети ходят. Счастливо.

       - Пожалуйста! Мне очень нужен его адрес!

      Тот явно колебался.

       - Да чего тебе от него надо?

       - Я... я откупиться хочу.

      Граф, наконец, скривил губы, неожиданно как будто постарев лет на десять, и процедил:

       - Многие хотят. Но ни у кого не получится. Адреса не знаю. Знаю, что он окончил Бауманку в сорок шестом году, дальше сама разберешься. Я пришлю тебе человека для складов, - уже спокойнее повторил он и быстро спустился к воде.

      Провалиться бы Ане на месте, если тому не было так же стыдно, как ей самой. Она в полной прострации побрела к Грише.

      Андроид действительно сидел в позе, которая со стороны выглядела совершенно расслабленной, правда травинку не столько жевал, сколько просто держал в зубах. А девушка, очень демонстративно загоравшая шагах в пяти от него и как раз размазывающая по стройным ножкам масло, царапнула Аню презрительным взглядом. И, убедившись, что объект интереса и впрямь занят такой вот лохудрой, убрала бутылочку, поднялась и модельной походкой направилась к пруду.

       - Девиц клеишь, Гриш? - поддела Аня. Как-то с этой точки зрения она проблему никогда не рассматривала, но, пожалуй, да, тот, кто не видел Гришу полуразобранным, покоцанным пулями, располосованным лезвиями и в прочих видах непотребного состояния, вполне мог счесть его симпатичным.

       - Клею я обычно корабли. Эта девушка и так целая. Условно.

       - Условно?

       - Некоторые части содержат импланты, можно сказать, что они вшиты.

      Аня аж фыркнула. В ней чуть ли не впервые в жизни проснулась женская солидарность:

       - Ужас. Она старается, строит глазки, а ты видишь силикон. Это конфликт вселенных.

       - Нет, это настройки визоров.

      Поспорить было сложно.

       - Если ты перестанешь бухтеть, я тебе расскажу, о чем мы говорили. А пока, будь другом, пробей, сколько Гавриилов Войцеховских выпустилось из Бауманки в сорок шестом. Посмотри соцсети. Твой процессор рядом с моим компом - как звездолет рядом с телегой, - здесь Аня не льстила и против истины не грешила: насколько она поняла из объяснения Андрея, штуковина, стоявшая сейчас в голове Гриши, конечно, уступала большим вычислительным машинам, но не так, чтобы уж очень сильно. То, что она искала бы несколько часов, если не сутки, тот сделал бы в разы быстрее.

      Гриша минут на десять "ушел в себя", потом рапортовал:

       - Данных в открытом доступе нет.

      Правда, увы, Гриша мог искать только на общедоступных ресурсах. А это сильно сужало область поиска.

       - Ладно, а родилось в период с двадцатого по двадцать четвертый год? Фамилия редкая, мне кажется, их не может быть много. - Аня растянулась на траве рядом и ждала, подставив лицо солнцу. На этот раз поиск продлился дольше.

       - Это как раз годы распада Красной империи, то есть демографическая яма и отсутствие порядка в документах. Я проверил все республики. В общей сложности, родилось восемь человек с таким именем. Или двадцать пять, если прибавить Польшу. Данные из соцсетей, новостных сайтов и открытых архивов учебных заведений. Их могло быть больше.

       - Так, уже что-то. Давай поляков пока отбросим, их много.

       - Принято. Двое умерли в младенчестве. Третий погиб в возрасте двадцати трех лет. Остальные на данный момент живы.

       - Можешь подгрузить их фотографии? Или нет, вот, сравни просто вот с этой, - Аня вывела на экран "фоторобот" Гавриила.

       - Совпадений среди пятерых живых не найдено. Но с вероятностью в восемьдесят процентов это человек, который по данным инфонета погиб в две тысячи сорок седьмом году.

      Аню тряхануло:

       - Погиб, Гриш? Ты не говоришь "умер", почему?

       - Потому что это не смерть от естественных причин, а несчастный случай. Взрыв бытового газа.

      С каждым новым поворотом становилось все менее понятно. Как ни странно, чем больше данных Аня находила, тем меньше они желали построиться хоть в какую-то схему. А Граф явно темнил.

       - Потрясающе. Остается понять, как я умудрилась говорить с ним через тринадцать лет после этой трагической случайности.

      Гриша пожал плечами:

       - Если исключить маловероятные варианты вроде клонов, можно предположить два наиболее возможных решения: либо ты говорила не с ним, либо найденное после взрыва тело принадлежало не ему. И я бы не стал сразу принимать на веру версии о случайности: после тридцатых годов мало где вообще оставался газ, в ЖКХ навели относительный порядок, если сравнить с первым десятилетием после распада, и аварий фиксировалось статистически крайне мало.

      Аня поняла, что у нее сейчас голова взорвется, как газ в загадочной квартире загадочного же Гавриила Войцеховского.

       - Ладно, поищем его живую родню, если кто остался. Родителям должно быть около пятидесяти-шестидесяти, это не много. А еще мы летим в Мексику. Но Андрею, если он спросит, ты скажешь, что летим мы в Швейцарию. Потому что туда мы тоже заглянем.

       - То есть, если перед встречей с тобой Андрей сходит на свидание с другой девушкой после шестнадцати ноль-ноль, а потом скажет, что вы с ним провели весь вечер вместе, это не будет обман?

       - О мой бог, это была мужская солидарность?!

       - Нет, это была ирония.

       - И я могу надеяться, что ты меня не заложишь?

       - Насколько мне известно, надежды никак не коррелируют с реальностью.

       - Гриш!

       - Не заложу.

      Мексика никоим образом не отвечала представлению Ани о том, как должно выглядеть приличное место. В столице она еще чувствовала себя в относительной безопасности: там имелась полиция, "хорошие" районы, уличное освещение и вообще с вопросом: "Цыпа, дунуть хочешь?", заданном на кипучей смеси испанского и английского, к ней подошли всего дважды - остальных коммивояжеров, надо думать, распугал вид Гриши. Но вот комфортом и не пахло, потому что снимать номер в крупном сетевом отеле было рисково, а местное гостеприимство было ну очень оригинальным и для Ани, пожалуй, жарковатым. В Мехико она проторчала двое суток, практически не выползая из-под гостиничного кондиционера. Впрочем, предложения снять девочку, мальчика или что поэкзотичнее, попробовать местную дурь и дурь привозную, купить последние импланты по ценам вдвое ниже рыночных - Ане представить было страшно, как и при каких обстоятельствах их сняли с предыдущих владельцев - и прочие малозаманчивые варианты поступали ей в среднем каждые два часа, не исключая ночного времени. Особенного сюрреализма ситуации добавляло то, что объявления индивидуалок всех мастей чередовались с предложениями принять участие в паломничествах к гробницам святых и приобрести части мощей, не говоря уже о литрах святой воды, лично благословенной наместником Бога на земле.

      Уником просто умирал от обилия спама. Сетевизор Аня выдернула из розетки, на стук в дверь не отвечала после того, как вместо официанта заглянул кукольно-красивый субъект в прозрачной майке. Субъекта вывел Гриша, а Аня по окончании операции заставила его трижды вымыть руки, потому что черт его знал, как такое передавалось. Судя по прямо-таки отрешенному лицу Григория, информационный спам каким-то чудом шел и на него тоже. И он явно узнавал о жизни какие-то вещи, которых ни Аня, ни Леся ему не объясняли.