Желательно, чтобы женщина занималась еще чем-нибудь, чтобы помимо заботы о ребенке у нее был дополнительный и даже несвязанный с материнством круг общения. Проблема в том, что сегодня многие люди считают, что это несовместимо: «Тебе надо оставить малыша с кем-нибудь, чтобы было время для себя». Наши прабабушки не ходили в спортзал, бассейн или кино и могли общаться со своими родными и соседями без необходимости оставлять на кого-то ребенка. В наше время группы по грудному вскармливанию (см. список на www.fedalma.com) и другие ассоциации матерей помогают женщинам организовать свой досуг и работу без необходимости разлучаться с детьми.
Одна африканская пословица гласит: «Чтобы вырастить ребенка, нужна вся деревня». В отличие от других млекопитающих, достигающих взрослого состояния за недели или месяцы, наши дети нуждаются в уходе, внимании, воспитании и защите в течение более пятнадцати лет. А то и более тридцати. В одиночку матери сложно наладить все эти виды ухода, всегда было необходимо участие всего племени.
Структура этого племени изменилась существенно не только за последний век, но и в течение последнего десятилетия. Прежде ее формировали родные и соседи. Только подросшие дети ходили в школу – я сам пошел только в пять лет (да и сама школа появилась несколько веков назад). Сегодня многие дети посещают образовательные учреждения, не достигнув и года, а других растит на дому нанимаемый персонал – няни и воспитатели, не являющиеся членами семьи.
Эти новые помощники отличаются от прежних по двум важным пунктам: во-первых, они уже не находятся рядом с матерью, помогая ей, а заменяют ее на время отсутствия. Во-вторых, они проводят с ребенком очень мало времени.
Раньше дети богатых родителей часто воспитывались нянями или кормилицами. Эти люди обычно долгое время находились в семье, дети устанавливали с ними крепкую эмоциональную связь, возникала привязанность. В литературе XIX века мы часто встречаем образ «дряхлой няни» или «старой горничной», к которой взрослый герой обращается с уважением, у которой он просит совета.
Сегодня же, напротив, приходящие помощники, воспитательницы детского сада или случайные няни не устанавливают и не могут установить какого-либо контакта с малышом. Порой они проводят с ребенком больше часов в день, чем сама мать (если вычтем время сна), и почти всегда у них больше времени для общения, чем у бабушек. Но интенсивность связи не может быть и не является той же самой. Воспитательница в детском садике должна защитить себя от опасности привязаться к своим подопечным, иначе выпуск группы будет восприниматься ею, как потеря собственных детей. Ребенок в любом случае навсегда связан со своими бабушками-дедушками, с тетями-дядями и другими родными. С этими людьми он будет находиться в контакте (более-менее частом) в течение всей своей жизни. А воспитательница после одного-двух лет интенсивнейшего контакта полностью исчезнет из его жизни. Она не позвонит в пять лет спросить как дела, не будет приходить на дни рождения, не будет отмечать с ними Рождество.
А что же малыш? Получится ли у него так же защититься, не привязаться всей душой к своей воспитательнице? Или сильная связь устанавливается, и, расставаясь, он переживает потерю любимого существа? Я не знаю.
Так что, глядя с другой стороны, родители сегодня одиноки, и их одиночество связано с отсутствием контакта как с родителями, так и со своими ровесниками.
Практически в любой сфере деятельности новички находятся в постоянном контакте с людьми, обладающими бо́льшим опытом. Если вы поступаете на работу, хоть в адвокатскую контору, хоть в парикмахерскую, кто-то из тех, кто там проработал пять или десять лет, учат вас тому, что вам надо делать. И за всем этим наблюдают издалека те, у кого опыт уже двадцать или тридцать лет. Но родители обычно мало контактируют с теми родителями, которые старше их на десять или пятнадцать лет. Конечно, у них есть такие связи по работе или общению, но обычно воспитание детей они не обсуждают.
На эти темы родители обычно беседуют с родителями их же поколения. С теми, с кем они познакомились на курсах по подготовке к родам, с которыми они встречаются каждый день в парке или в дверях сада или школы, которые ходят в те же спортивные секции… Родителями того же поколения. А ваши собственные родители, которые растили вас двадцать пять – тридцать лет назад, воспринимаются, видимо, (и ошибочно) дико древними и не внушающими доверия. Огромная межпоколенческая пустота.
Из-за недостатка общения с теми, кто был родителями всего десяток лет назад, и недоверие к тем, кто был ими более двадцати лет, молодые родители склонны верить тому, что советует кучка друзей и знакомых в духе «так все поступают», или даже «так всегда делали». Они не отдают себе отчет в том, что родители делали все совершенно по-другому несколько лет назад, или что в других странах (даже в других районах одного города) родители делают все по-разному. Несколько примеров.
Раннее начало посещения образовательных учреждений. Есть те, кто считает, что дети должны ходить в садик, потому что только так они «социализируются», «приобретают навыки» или «начинают говорить». Я знал матерей, которые, будучи безработными, экономят на всем, чтобы оплатить садик, потому что считают, что он необходим ребенку. Видел и тех мам, которые сильно переживают, что их ребенок не получит должного развития, общего и интеллектуального, если пропустит хоть один день в садике. Есть и такие, которые ищут информацию о различных видах и формах занятий, стараются организовать обучение на дому для детей одного-двух лет. Они не знают, что сорок-пятьдесят лет назад практически никто не ходил в детский сад. Я сам, как уже говорил, пошел в школу только в пять лет. И, как видите, научился говорить, приобрел навыки (некоторые пускай и не очень хорошие, но все же навыки, как ни крути), поступил в университет. И сегодня мало кто из финских или немецких детей идет в сад раньше трех лет.
Пюре. Когда я говорю мамам, что они могут давать нарезанную кусочками еду, начиная уже с шести месяцев, что не надо размалывать еду до однородной жидкой каши, многие из них удивляются и даже пугаются. Он же подавится! Какое нововведение, никогда не слыханное, – не давать пюре! Если всю жизнь младенцы ели пюре! Так вот, нет. Я не ел пюре, как и все мои ровесники. Помню день, когда моя мама купила первый электрический миксер, как она в восторге распаковывала его детали, крепление на стену, инструкцию на трех языках, сменные ножи (один – для пюре, другой для майонеза и один специальный – взбивать белки до снежных пиков!). Я это помню прекрасно, потому что мне было семь лет. До этого она использовала давилку для картофеля с рукояткой, которая была сделана даже не из нержавейки. После каждого использования приходилось тщательно вымывать остатки, застрявшие в механизме, хорошенько вытирать насухо и смазывать маслом, чтобы давилка не заржавела. Моя мама терпеть ее не могла, она не использовалась неделями. Когда я был маленьким, конечно же, никто мне не готовил три пюре в день (и в любом случае, получилось бы не такое жидкое пюре, как в электрическом миксере, а густое). До семидесятых годов дети не ели взбитую еду, а ели порезанную на кусочки или помятую вилкой.
Ниблер – сеточка для прикорма, чтобы малыш не подавился. В нее кладут фрукт, чтобы ребенок сосал его через сеточку без опаски. Это чтобы опасный фрукт-убийца не напал на наших детей, которые могут тащить в рот все…, все, кроме еды – только этого не хватало. Я узнал о существовании ниблера года три назад от одной мамы. Видите, педиатр с более чем двадцатилетним стажем, отец трех двадцатилетних детей, и не в курсе о существовании сеточки, чтобы ребенок не подавился. Более того, я абсолютно уверен, что ее и не существовало. Как опасно было жить! Конечно, раз есть такое приспособление, чтобы ребенок не «подавился» и когда «все кругом его используют» – какой же отец позволит своему ребенку подавиться из экономии нескольких евро? Думаю, стоит мне запатентовать противометеоритный берет и ботинки против землетрясений.
