Двое учеников-недоучек, отщепенцев Братства возвысились над всем миром. Но о них никто не знает. Конечно, скоро, очень скоро по сравнению с тем, что они уже пережили, наступит нулевая точка. Точка, когда они догонят самих себя в истории.

Промелькнет каких-то пара тысячелетий, и на другом конце галактики два юных и ничего не подозревающих адепта примут предложение сумасшедшего учителя с аристократичным именем Эризан на Гарад. Примут, сами еще не подозревая, чем обернется их необдуманное решение.

…Море кипело. На дно океана уходил целый архипелаг, с тысячами жителей, высокой культурой, знанием магии, почти равным знаниям самих Хранителей. Эти знания их и погубили. Все нужно использовать в меру. Нельзя обращать совершенное оружие против полудиких, если сравнить с избранное расой, племен этрусков.

Они обратили. Война… Какое красивое слово! Оно пропахло кровью тех невинных, которые пришельцы из-за долгой воды косили, как комбайн желтую, созревшую пшеницу. Они были живым воплощением смерти. Они умело дергали рычаги, направляя машину туда, где колоски росли гуще, туда, где урожай обещал быть солиднее.

Они преуспели. Терпение Хранителей, хоть и превратилось за миллионы лет в нечто нерушимое, закончилось. Остров погибал.

Зря? Может быть. Две великих нации, способные дать достойное потомство, исчезли в пучинах истории. Остались дикие племена, только-только научившиеся обжигать глину и делать неуклюжие, со следами пальцев горшки и статуэтки.

Дикари — тоже люди. Они смогут не только достичь, но и во многом превзойти своих предшественников. Но у них никогда не будет дара управления миром. Если только так, случайность, рудимент, жалкая возможность использовать крупицы оставшейся в планете энергии. Доступа к кажущимся бесконечными резервуарам двух Хранителей они никогда не получат.

Лишь избранные, достойные смогут войти в ворота храма. У них будет дар и проклятие, отличающие их от всех прочих, дар и проклятие одновременно.

…Море кипело. С небес тугими струями лилась вода, разрезали черные тучи зигзаги коротких молний. Боги со светящимися глазами молча взирали на гибель неудавшегося этапа истории. У них впереди была вечность. Вечность — это достойное поле для экспериментов.

И — вспышка. Пламя, застилающее взор. Будто кто-то, баловства ради, приказывает компьютеру постоянно менять каналы телепередач, и перед глазами мелькают осколки разных фильмов. Темно-светло-темно-светло-темно…

Светло!

Свет рассеивается, проступают очертания предметов, уходит сжимающий душу страх. Страх уходит…

Холм. Вдали, в паре километров, лежит город. Достаточно крупный, но явно не столичный. Так, центр провинции, не больше.

На вершине холма горит костер. У костра трое. От двоих света может исходить больше, чем от неверных язычков пламени, но чтобы не выделяться лишний раз, они его притупляют, маскируют. Напротив этих двоих сидит самый обычный человек. Или нет. Не обычный. Он уникум. Его считают пророком. Он исцелял раны и оживлял мертвых, используя ресурсы планеты и даже не притрагиваясь к бесконечным хранилищам древних богов.

Он сам бог. Правда, еще не знает об этом. Единственное его устремление в земном пути — делать добро. Он живет ради людей. Он учит их и наставляет, но его понимают не все. Через сотню другую лет ситуация изменится, если его не забудут, не погребут в пучинах истории и не сделают красивой сказкой, как в действительности существовавшую Атлантиду.

Разговор идет уже не один час. Двое настаивают, третий отпирается. Судьбы мира не его проблема. Ему не нужно всемогущество.

Наконец спор решился. Хранители остались ни с чем.

И вдруг опять наваливается чувство страха. Оно рвет, метает, заставляет бежать, скрыться, оказаться в недоступных, невообразимых далях, но сон не отпускает, он цепко держит в своих объятиях.

Воздух раздвигается. Из тьмы небытия, из не имеющего ни времени, ни пространства выходит он. Выходит просто, как будто прогулка в закрытый мир его ежедневное занятие.

Хранители замирают. Они знают, что лишь один человек, или, вернее, нечеловек, может подобное. Тот, кто по справедливости считает себя высшей сущностью мироздания. Верховный учитель.

На его поясе болтается обычный клинок в потертых ножнах — Алагром, подарок первой из рас, присягнувших ему. Костюм прост, если не сказать беден, плащ в нескольких местах порван и небрежно зашит, а лицо скрыто непонятной дымкой. Кажется, вот он, руку протянешь и достанешь, но черты размываются, искажаются, меняются каждое мгновение.

— Привет вам, ученики на Гарада, — говорит Появившийся-Из-Ниоткуда.

И голос его полон таким ужасом, такими обещаниями всех и всяческих пыток земных, что я просыпаюсь.

Страх. Древний, всепожирающий. Сила воли с трудом с ним справляется и заталкивает на дно сознания. Он еще трепыхается, бьется, но холодный пот уже не проступает. Я облизываю губы, ощущая привкус крови.

Давненько подобного не было. Давненько.

Я протираю губы рукавом, оставляя на ткани рубашки длинную багряную полосу. Она постепенно расползается, бледнеет и наконец исчезает. Люблю современные ткани.

Взгляд на часы.

Рано. Можно было поспать еще минут сорок-час, но возвращаться туда … Нет.

Я нащупываю обруч, надеваю его на голову. Сталь приятно холодит виски, а мысли начинают плыть, путаться…

Рывок. Нервы как будто вырывают из тела, выкладывают в длинную линию, немного растягивают, а потом укладывают обратно.

«Привет, профессор Карлан»

«Здравствуй, Игнесса». — Я стою на аллее внешнего интерфейса. Слева и справа с тихим шорохом падают листья, ветер несет мелкое грязное крошево по черному от недавнего дождя асфальту.

Листья несутся, закручиваются в водовороты, вздыбливаются желтыми облачками под ударами ног. С неба изредка проглядывает солнце, но чаще оно скрыто плотным слоем облаков. Ветер дует в лицо, охлаждая больную голову. Рядом спокойно идет Игнесса, ни произнося не слова. Она компьютер, она читает мысли и знает, что мне сейчас надо.

Мы идем. Листья шуршат под ногами, на голову падают первые капли дождя.

Прохладно, но ничего, терпимо. Я закутываюсь в мимолетно сотворенную куртку из черной кожи. Игнесса упрямо шагает в легком летнем платье. Плечи распрямлены, гордый взгляд устремлен вперед. Эльфийская королева!

Я улыбаюсь и иду дальше. Повороты постепенно заканчиваются, и до самого горизонта устремляется ровная перспектива дороги. Нет не так. Я чуть мотнул головой, и асфальт услужливо повернул. Быстро прорисовываю в мозгу карту. Побольше поворотов, берег озера, лиственные деревья и кусок соснового леса.

Так лучше.

«Александр!» — Как всегда в нерабочей обстановке Игнесса обращается ко мне по имени. Если у меня появиться для нее задание, она молниеносно перейдет на профессора. Зафиксировать одно обращение она не может. Это не вяжется с ее программой и этикой, четко оговаривающей нормы общения с сотрудниками института. Я сумел обойти этот запрет, сказав, что когда я не даю ей рабочие задания, то сотрудником не являюсь. Условно я увольняюсь каждый раз, когда ухожу домой или не выполняю свои обязанности.

«Алекс!»

«Мм?» — Я отвлекаюсь от мыслей и смотрю в глаза ИИ.

«Как насчет еще одной прогулки по радиации?»

В голове проносится вихрь мыслей. Но я их подавляю и осторожно спрашиваю:

«Сколько там?»

«Пятьдесят-сто миллирентген. У тебя будет два часа. Но ты возьмешь костюм и отправишься на три. Это очень близко. И это надежно. Если бы ты надел обруч, то я сказала раньше».

«Давно увидела?»

«Давно. Итак, — вернулась к теме Игнесса, — ты клянешься, что наденешь костюм?»

«Нет».

«Не скажу где», — нагло улыбнулась ИИ.

«Ладно, клянусь».

«Не «ладно клянусь», а клянусь».

«Садистка!» — не выдержал я.

«Я жду».

«Клянусь».

«Не верю».

«И как мне доказывать?»

«Одень экзоскелет и выходи. Я тебя поведу».