"Пусть... будем зазывать публику в театр, рассказывая им то, чего они не знают, и вряд ли узнают..."
"У нас нет театра..."
"Его не сложно вообразить... спектакли будем устраивать перед заходом солнца, когда закат превращает воду в вино, и осыпает скалы огнистыми камнями..."
"Ева, что с тобой?.."
"Все вдруг стало так зыбко..."
"Давление меняется... вот и бог подал свой голос из облаков, мечет молнии, ликует, озаряется блеском..."
"Бог наш судья, нет никого, кто над ним..."
"Опять он послал нам дождь..."
"Засуха - это смерть... от дождя мы спрячемся в расселине, а от засухи кто нас спасет?.. смерть единственная, кто будет жить здесь... так что, пусть тучнеют тучи, чтобы земля насытилась влагой, но не через край..."
"Пойду искупаюсь под дождем... Ева, ты со мной?.."
Полковник и Ева ушли...
Ева вскоре вернулась, вымокла до нитки... по всей видимости, домогательства полковника успеха не имели...
Явился и обнаженный полковник и простерся ниц перед Евой, объявив ее невестой при свидетелях...
Перепуганная, Ева склоняла голову на колени в знак покорности...
Полковник ушел, вернулся он в кителе довоенного покроя и лег рядом с историком, который спал... заснул и полковник...
Ева проснулась с криком:
"Змея заползла в меня, полковник, вытащи ее... я задыхаюсь..."
В этой сцене участвовали и жены полковника... они рыдали и взывали: о муж, муж, мы сгораем от желания, как солома в огне, забыл ты нас, предаешься любви с незнакомкой, сосешь ее груди, берешь правую и левую грудь в рот и не насыщаешься...
"Историк, ты описал это?.."
"Нет..."
"Откуда же они знают?.. они что, подсматривали?.. ты все им рассказал..."
"Чем они тебя поили: молоком или вином?.."
Сцена опустела... в повествовании историка образовалась лакуна...
Полковник ушел с женами в пустыню...
Был вечер... полковник сидел на камне, ждал жен... они отстали...
Мимо шли беженцы, потом арестанты, охраняемые собаками...
Собаки лаяли... слюна капала на песок, кипела....
Полковника собаки не видели...
Из расселины в камнях донесся детский плач... сюсюканье историка... он принимал роды у Евы...
Сцена казалась правдоподобной...
Ночью полковник воевал в горах...
Утром полковник вернулся в город и затеял бунт у памятника вождю...
Историку пришлось его выручать... она нем был китель... звякали медали...
"Что ты на меня уставился?.. зачем я все это устроил?.." - спросил полковник, но таким нерешительным голосом, что стало очевидно, он смирился с приговором и помышляет только о сдаче...
Полковника и историка сослали на один из островов в Белом море...
Ева последовала за ними, где и случилось ее грехопадение и все последующее...
* * *
Небо над островом раскалилось... в воздухе замечалось странное дрожание и пахло гарью...
Земля трескалась, деревья стояли черные, удручая островитян своей наготой... они словно осунулись, ходили с опущенными головами... они не могли понять, за что им это бедствие...
"Полковник, ты живой?.." - спросил историк и привстал...
"Ты думал, что я умер?.. нет, одним глазом я сплю, а другим бодрствую, слежу за тобой и Евой... а ты испугался или обрадовался моей кончине?.."
"Скажешь тоже..."
"То-то... я вижу, что она зло, но расстаться с ней не могу...
Ночью я видел странный сон... я был собакой в стае собак... а ты на свинье летал, искал утешение..."
"И что, нашел я утешение?.."
"Не знаю... вряд ли... другой сон меня обеспокоил... историк, почему ты перестал писать свою книгу?.."
"Пальцы судорога сводит... да и о чем писать?.. все мне кажется каким-то нелепым..."
"С прискорбием соглашаюсь с тобой... может быть не будет никакого конца света и мало-помалу все начнет изменяться к лучшему... жара спадет, и бог о нас вспомнит..."
"Не он, а мы его позабыли..."
"Что за шум был ночью?.."
"Арестанты пытались сбежать..."
"И что?.."
"Тех, кто выжил, изловили баграми из воды, пересчитали и снова заперли..."
"Продолжай..."
"Дошли слухи о конце света... все бегут с острова, даже охранники... и те, у кого и ног то нет, бегут ползком... на острове остались только мы... и старики, которым некуда бежать... остались умирать... я тоже, думаю умереть... пора уже... сколько можно?.. ну, с неделю я еще протяну..."
"Что с тобой?.."
"Трудно дышать... и судороги... боль жуткая..." - Историк всхлипнул...
"Перестань... хочешь, я женщину приведу, а то так и помрешь девственником..."
"Издеваешься..."
"Прости..."
"Бог простит, если он бог..." - сказал историк и заснул, как он умел засыпать, весь и без остатка...
Очнулся историк на полуразрушенной стрельчатой колокольне, окруженной болотом...
Вороны с любопытством оглядывали его, они недоумевали: кто он?..
Услышав приветственную речь историка, вороны насторожились, потом обрадовались...
Начал свою речь историк на своем языке, потом перешел на птичий язык...
Он говорил и осматривался... пейзаж ему не нравился...
"Куда это меня занесло?.. место выглядит, как после потопа... и полковника не вижу... с ним мне было спокойнее... он все ходы и выходы знал в этой жизни, если я еще в этой жизни, а не на том свете... как-то он умел избегать потрясений, ожидавших его, уворачивался..."
Размышляя, историк достал огрызок чернильного карандаша, пососал его и начал править свою рукопись, придерживая левой рукой правую руку, чтобы слова не разбегались по странице...
В рукописи были лакуны, пустые места, из которых выглядывал то полковник, то его жены, источник и причина всех его бед...
Полковник не мог жить смирно и изобильно, хотя терпеть был согласен...
Историк встал размяться, отогнал от рукописи ворон... больше делать было нечего...
Он открыл дверь и начал спускаться по черной лестнице вниз... остановился в изумлении, увидев полковника, который стоял на краю обрыва с простертыми врозь руками...
"Нет, это не полковник... это лишь его образ, лишенный всяких эмоций и симпатий..." - Бледный, трепещущий историк окликнул полковника по имени, какое у него было...
Вороны взмыли в воздух, подняли гай...
"Хоть вороны настоящие в этом призрачном мире..."
До вечера историк правил рукопись, в ожидании сна...
Когда сгустились сумерки, он заснул...
Сон историка был совсем другого рода...
Во сне у него была жена, но чувств к ней не было... он сидел за столом и писал, о чем привык писать...
Кто-то засмеялся за его спиной тихим младенческим смехом...
Историк обернулся и увидел мальчика двух лет...
Мальчик забрался на стул, потом на стол... он сидел на столе и рисовал узоры...
"Какая нелегкая мне ее принесла или сама пришла?.." - подумал историк... его томило какое-то смутное предчувствие, что это не его жена, и ребенок не от него...
Ветер распахнул створку окна, раздался раскат грома, прокатившийся по всему небу от востока до заката...
Историк невольно вздрогнул, осенил себя крестом...
Сделалось совершенно темно...
Историк встал... он стоял в тоске и отчаянии, не решался ступить... впереди чудилась бездна, черная, безграничная...
Мальчик что-то пролепетал невнятное, вырывая листки из рукописи... они кружились в воздухе над ним и исчезали, словно таяли...
Послышался голос полковника:
