Если накануне, представляя, как все будет, Призрак все-таки испытывал волнение, то сейчас, когда настал решающий момент, Шасс делал свое дело так же методично и спокойно, как всегда. Он даже сумел усилием воли подавить неистовую эйфорию, порожденную дюжиной зерен первоклассного люцера. Радоваться было слишком рано, хотя люди Белоглазого, конечно, справились с порученной задачей лучше, чем он мог надеяться. Несколько стрел, выпущенных одинокими стрелками из-за трех ближайших мастерских, конечно, не нанесут врагу серьезного урона, но зато убедят ослепших и ошеломленных неожиданностью нападения людей, что их отряд попал в серьезную засаду, а обезумевшие лошади не дадут им ни двинуться вперед, ни отступить.
На верхней площадке узкой деревянной лестницы, ведущей с чердака на двор, Шасс ненадолго задержался. Оттянув веки, смазал приготовленным противоядием глаза, потом щедро полил прозрачной жидкостью на шерстяной лоскут и плотно обвязал им низ лица. На те полминуты, которые ему понадобятся, эта маска сможет охранить его от яда. Шасс легко сбежал по лестнице и вышел в дым и хаос. Удушливый запах серы, огненного масла и белобородки ощущался, как удар в лицо. Несмотря на предпринятые меры безопасности, глаза мгновенно защипало. Можно было не сомневаться, что все остальные сейчас видят только отблески огня и смутные расплывчатые тени. А вот Шасс отлично видел свою жертву. Отделившись от стены, он бросился вперед, перекатился под копытами беснующейся лошади, пригнувшись, увернулся от другой... Сейчас это было совсем не трудно, Призраку казалось, будто мир вокруг него замедлился, и само время стало вязким и тягучим, словно мед. Он знал, что дело тут в убийственном количестве люцера, который он разжевал за несколько минут до этого, и понимал, что, если он переживет сегодняшнее покушение, то его сердце, вероятнее всего, откажет через пару лет. Каждый живущий в Цитадели с детства знал, как это выглядит - устройство человеческого тела им показывали на любом доступном материале, не исключая и останки их наставников, и Шасс прекрасно помнил жилы, рвавшиеся, как гнилые нитки. Собственно, поэтому-то он всегда старался обойтись своими силами, а не использовать люцер. Но сейчас ставки были слишком высоки.
От Меченого, соскользнувшего с седла на мостовую, Шасса отделяло меньше десяти шагов. Кажется, один из охраняющих его гвардейцев все-таки что-то заметил, или, может быть, просто почувствовал опасность - во всяком случае, он сделал такое движение, как будто собирался ему помешать. Призрак метнул короткий нож, и молодой гвардеец рухнул животом на гриву своего коня, схватившись за противовес ножа, торчащий из его глазницы. Должно быть, парень умер прежде, чем успел сообразить, что с ним произошло.
А вот дан-Энрикс смог в очередной раз поразить убийцу. Призрак был готов к тому, что Меченый, уже продемонстрировавший поразительную быстроту реакции сегодня днем, когда он спас мальчишку в Доме милосердия, успеет оказать какое-то сопротивление, но Меченый повел себя совсем не так, как ожидал от него Шасс. Он быстро, как змея, скользнул под брюхо своей лошади, перекатился по земле, как и сам Шасс буквально несколько секунд назад, и на мгновение пропал из виду.
Призрак бросился за ним, но Меченый двигался, как заколдованный. Казалось, река времени лениво течет мимо них, неся вместе с собой людей и лошадей, и только они двое продолжают жить и действовать в своем обычном темпе. Хотя дан-Энрикс, по прикидкам Шасса, почти ничего не видел и дышал так тяжело, как будто кто-то раздувал кузнечные мехи, препятствия он обходил почти как человек, использующий Внутреннее зрение, и расстояние между ним и Призраком не сокращалось. Азарт этой неожиданной погони на секунду заслонил от Призрака нелепость ситуации, но потом дурман в его крови все-таки сделало свое дело - Шасс почувствовал, что его губы раздвигает идиотская ухмылка. Лучший воин Цитадели с первым рыцарем Легелиона играют в кошки-мышки среди дыма и огня...
А потом Меченый исчез; словно сквозь землю провалился. В сердце Шасса шевельнулась ярость - бешеная ярость хищника, который упустил свою добычу, но Призрак заставил себя обуздать дурацкое, порожденное люцером бешенство, как раньше обуздал дурацкое веселье. Очистить свои мысли было в десять раз труднее, чем всегда, но, сделав это, Шасс почувствовал присутствие дан-Энрикса так же четко, как он чувствовал змею в кувшине и ловушки в Лабиринте.
Меченый находился в парке Дома милосердия. Шасс предпочел пока не думать, как Криксу, в его нынешнем состоянии, удалось оторваться от погони, да еще и перебраться через каменную стену, ограждающую монастырь. Это сейчас было неважно. А вот то, что Крикс находится по ту сторону стены один, без своей надоедливой охраны, сильно упрощало дело. Шасс добрался до стены, подпрыгнул, зацепившись за ее верхушку кончиками пальцев, подтянулся, чтобы оказаться наверху... Меченый был чуть-чуть повыше своего убийцы, но в том-то и дело, что "чуть-чуть". Должно быть, пальцы у него, как у Призрака, были железными. Мягким, кошачьим прыжком перемахнув на противоположную сторону, Шасс с удовлетворением заметил на шершавом сером камне несколько блестящих, ярко-алых капель крови. Значит, Меченый перелезал именно здесь, и, что еще важнее, ядовитый дым на него все-таки подействовал. Раз пошла кровь носом, значит, вероятнее всего, будут и судороги. Далеко дан-Энрикс не уйдет.
Рухнув на заиндевевшую траву, Меченый несколько мгновений оставался неподвижным. Слезы по-прежнему текли из обожженных глаз, мир выглядел разбитой, перепутанной мозаикой из темных и светлых пятен, в легких полыхала боль. Но расслабляться было некогда; Меченый чувствовал, что оставаться у стены нельзя. Засада - ерунда, сейчас дан-Энрикс готов был поклясться, что все это было просто отвлекающим маневром. Значение имело только одно - та смертоносная, расплывчатая тень, которая бросилась на него среди огня и хаоса, беззвучно и стремительно, как хищная ночная птица. Кто бы он ни был, человек, Нэери или просто очень сильный маг, Меченый знал, что он по-прежнему опасен. Ему удалось немного оторваться от погони, но убийца обязательно последует за ним. Сделав над собой страшное усилие, дан-Энрикс заставил себя встать и, шатаясь, побежал вперед. Мелькнула мысль повернуть к госпиталю, чтобы поискать убежище внутри, но он, поколебавшись, он все же повернул в другую сторону. Кто бы ни следовал за ним, привести это к сестрам было бы преступно. И к тому же, стены Дома милосердия его не защитят, это не Адельстан и не дворец Валларикса...
Дворец... Крикс хрипло, тяжело закашлялся. Казалось, легкие пытались вывернуться наизнанку, чтобы освободиться от попавшего в них яда. Голова кружилась так, что Меченому пришлось ухватиться за смутно темневшее перед ним дерево. К горлу подкатывала тошнота. Нет, до дворца ему в подобном состоянии не добраться.
Ощущение нарастающей опасности было настолько сильным, что кожа дан-Энрикса покрылась крупными мурашками.
"Он уже за стеной" - подумал Крикс. При этой мысли сердце снова сорвалось в какой-то бешеный, безумный ритм, придавший ему сил справиться со слабостью и тошнотой и, оттолкнувшись от шершавого ствола, рвануть вперед, не тратя времени на размышления о своих шансах уцелеть.
Кто же он был - Безликий? Или все-таки какой-нибудь колдун?.. В одном дан-Энрикс был практически уверен - он находится на службе Олварга. Может быть, это он убил Кэлрина Отта. Ведь, в конце концов, узнать что-нибудь об убийце не сумели даже орденские маги, проводившие опрос свидетелей...
Крикс ощутил во рту знакомый вкус - соль и железо, выплюнул кровавую слюну себе под ноги, и в очередной раз спросил себя, какой же мерзостью их отравили. Во время обучения в Лаконе Меченый часто слышал, как Саккронис рассуждает о горючих и о ядовитых веществах, но он был практически уверен, что старик ни разу не упоминал ни о чем подобном. Впрочем, архивариус и не скрывал, что в Легелионе всегда плохо разбирались в ядах; то ли дело Аварис, где отравление соперников и неугодных претендентов на престол считалось самым заурядным делом.
