На сей раз ему пришлось смотреть в огонь так долго, что у него начало рябить в глазах. Тайная магия не торопилась откликаться на его призыв. Устав стоять, лорд Ирем потихоньку сбросил плащ и сел, а Меченый все еще продолжал смотреть в огонь, во всех деталях вспоминая их последний разговор с Интариксом, и чувствуя себя, как человек, который бьется о глухую стену. "Еще несколько минут - и я увижу саламандру" - с мрачным юмором подумал он.

Мэтр Викар как-то сказал ему, что кровное родство - могучее подспорье в магии. Олварг был братом его матери... Нравится им это или нет, но в них течет одна и та же кровь - кровь Наина Воителя.

Именем Наорикса и одиннадцати поколений королей, он, Эвеллир, желает знать, чем сейчас занят его враг.

Небо над Руденбруком было совершенно белым - таким белым, что от его вида неприятно резало глаза. В холодном воздухе кружились мелкие снежинки. Олварг стоял наверху Кошачьей башни, где еще недавно развевалось знамя Истинного короля, смотрел на копошащихся внизу людей, и не мог отделаться от чувства нереальности происходящего. И эти маленькие человечки далеко внизу, и жирный черный дым, валивший от горевших за рекой домов, и редкие, колючие снежинки - все это существовало где-то в другом мире, к которому он уже не принадлежал. Олваргу вдруг почудилось, что, если он закричит, то ни один из тех людей внизу не обернется, потому что не услышит его голоса. Все они были _там_, а он был здесь - один во всей Вселенной, загнанный в ловушку, из которой не существовало выхода. В отдельные моменты он казался себе нереальнее, чем сон, приснившийся во сне.

Порыв холодного, пронзительного ветра вырвал Интарикса из охватившего его оцепенения. Спустившись вниз на один лестничный пролет, он знаком приказал охране открыть комнату, в которой содержали Истинного короля.

Главарь мятежников был очень бледен. Всю его одежду составляла нижняя рубашка и короткие холщовые штаны, но Олварг знал, что пленник дрожал не столько от холода, сколько от предчувствия того, что его ждет. Он ощущал идущий от мальчишки страх. Ничего серьезного с пленником пока не сделали - пока что за плечами Истинного короля была одна-единственная ночь в холодной камере, но в глубине зеленых глаз уже успело появиться хорошо знакомое Интариксу затравленное выражение - так смотрят люди, понимающие, что впереди их не ожидает ничего хорошего, и что они не могут ни избежать, ни даже оттянуть того, что с ними сделают.

Правильно, мысленно одобрил Олварг. Привыкай к тому, что твоя жизнь и смерть больше не в твоей власти, потому что так оно и есть.

- Здравствуйте, ваше величество, - сказал Интарикс, опустившись на поспешно поданный гвардейцем табурет. - Вы, возможно, не поверите, но я давно мечтал о том, чтобы с вами поговорить.

- О чем нам говорить?.. - голос мальчишки звучал вызывающе. Играем благородного мятежника? Ну-ну.

- О вас, - любезно сказал Олварг. Не поворачивая головы, он приказал. - Оставьте нас. Я хочу побеседовать с его величеством наедине... Честно говоря, я вами восхищаюсь, - сказал он, как только дверь за стражником захлопнулась.

Ресницы парня изумленно дрогнули. Олварг давным-давно освоил этот прием - сбить с толку, ошарашить неожиданным, парадоксальным замечанием, добиться, чтобы разум собеседника не поспевал за поворотами беседы - тогда будет выбрать наиболее незащищенные места. Растерянный человек гораздо уязвимее, чем тот, кто знает, чего ждать.

- В какой момент вы поняли, что истинный наследник Тэрина - не вы, а Крикс?.. - как ни в чем ни бывало, спросил Олварг.

По тому, как расширились зрачки мальчишки, сразу стало ясно - выстрел попал в цель.

- Это ложь! - яростно выпалил мятежник. Олварг растянул губы в снисходительной улыбке.

- Ваше величество, нас же здесь только двое. Перед кем вы притворяетесь? Передо мной или перед самим собой?.. Как бы там ни было, это пустая трата времени. Я маг. Я чувствую, что вы не верите своим словам.

- Неправда, - повторил король, как заклинание.

- Ну конечно, правда. Вы же помните легенду. Истинный король вернется и спасет страну. Он и вернулся, но, по забавному стечению обстоятельств, на троне к этому моменту уже находились вы... Я только хотел бы знать, в какой момент вы это поняли - когда наместник доложил про "заговор", или все-таки раньше?..

Пленник молчал.

- Я в вас разочарован, - скривил губы Олварг. - Когда я узнал о том, как вы избавились от Меченого, я подумал - вот поступок человека, не страдающего от дурацких сантиментов. А оказывается, что вы - обыкновенный трус, который не решается признаться в том, что сделал. Чего доброго, еще окажется, что вы раскаиваетесь...

Глаза пленника сверкнули.

- В чем?! Они с Атрейном присягнули мне - а сами собирались подождать конца войны, а потом совершить переворот.

Олварг рассмеялся.

- Ну уж нет. Что бы ни говорил вам Уриенс, Криксу ужасно _не хотелось_ становиться королем. Уверен, он был очень рад, что удалось перевалить эту ответственность на первые попавшиеся плечи. Королю пришлось бы умирать за Эсселвиль, а Меченый, в отличие от Истинного короля, мог просто-напросто сбежать в Адель... Готов поспорить, он прекрасно знал, что будет с теми, кто остался в Руденбруке. Просто ему было наплевать.

- У него не было другого выбора, - внезапно возразил король. - Я приказал доставить его к Каменным столбам и обещал казнить, если он попытается вернуться.

- Бросьте... Фраза про отсутствие другого выбора - последнее прибежище слюнтяев и тупиц. Он мог бы отказаться от участия в суде, мог добиваться встречи с вами, мог попробовать поднять мятеж, захватить власть и самому возглавить оборону Руденбрука... Но он предпочел не делать ничего и бросить Эсселвиль на произвол судьбы. Это и значит "сделать выбор".

"Да ведь он прекрасно понимает, что я здесь! - внезапно понял Крикс. - Он говорит все это не для Истинного короля, а для меня"

В какой момент Олварг почувствовал его присутствие? Во время разговора с пленником - или еще тогда, когда стоял на башне? Может быть, не будь дан-Энрикса, он не спустился бы сюда? Самому Олваргу это не нужно, ему уже ничего не нужно...

Меченого окатило ужасом, какой бывает, когда сон внезапно превращается в кошмар. После Кир-Рована он слишком ясно представлял себе эту манеру Олварга и знал, что дело не закончится на разговорах... Оставалась лишь одна надежда - может быть, лишившись шанса навредить дан-Энриксу, Олварг оставит Истинного короля в покое.

Меченый попытался выскользнуть в реальность, но внезапно обнаружил, что видение больше не подчинялось его воле. Пока он, не ожидая ничего дурного, наблюдал за мрачным представлением, устроенным Интариксом, чужая воля незаметно оплела его сознание густой и липкой паутиной. Он совсем забыл, что Олварг - очень сильный маг, а сила Темного Истока вполне может потягаться с Тайной магией.

Меченый приказал себе расслабиться, пытаясь отрешиться от сознания того, что он в ловушке. Меня здесь нет, подумал он со всей доступной ему убежденностью. Я очень далеко отсюда, в кресле у горящего камина...

"Не спеши, - чужая мысль пронзила его мозг, как ядовитое паучье жало. Будь у дан-Энрикса подобная возможность, он бы закричал. Фантомная, магическая боль внезапно оказалась ужасающе реальной - резкой и внезапной, как удар обычного ножа. Олварг смотрел в пустоту перед собой - смотрел осмысленно и зло, как будто в самом деле видел своего противника. - Разве тебе не хочется узнать, что будет с вашим королем?.."

Когда южанин стиснул подлокотники резного кресла и негромко, хрипло застонал, лорд Ирем приподнялся с места и тревожно заглянул дан-Энриксу в лицо, пытаясь угадать, что сейчас видит Меченый. Судя по страдальчески нахмуренным бровям и резкой складке возле губ, навряд ли это было что-нибудь хорошее...

Ирем окликнул Меченого и потряс его за плечи. Никакой реакции. Рыцарь потратил еще несколько секунд, пытаясь разбудить южанина, даже плеснул ему в лицо водой из стоявшего на столе кувшина, но довольно скоро убедился в бесполезности подобных методов. Ирему стало страшно. Когда Меченый следил за Лэром и Дарнторном, он выглядел, как человек, который то ли слишком глубоко задумался, то ли уснул с закрытыми глазами. В любом случае, достаточно было заговорить с дан-Энриксом, чтобы он сразу же пришел в себя - а сейчас разум Меченого, без сомнения, был очень далеко от этой комнаты.