— Для принятия должности… в сознании быть обязательно? — он посмотрел на фантома.
— Вы знаете, да… — старик позволил себе щепотку сарказма.
— Ничего я не знаю… — полковнику было не до шуток — Помещение экранировано?
— Гранит и мрамор… Н-нет, для дионового излучения это не преграда.
— Конечно… — хмыкнул Азъер, срывая с рукава медпакет — Зато красиво, мать вашу…
— Будете почивать наркотой? — капитан без труда уловил ход его мыслей — Такой у вас план?
— Надо привести её в чувство. — Азъер извлёк из аптечки крохотный шприц-тюбик — Вот и всё…
— Но она… — разглядев на тюбике маркировку «ТГФ-25», капитан потерял дар речи — тетрогенил-фецил был препаратом последней линии: на какое-то время он мог пробудить даже мёртвого, но зато потом начиналось такое … Легче пустить себе в висок пулю, и с песней отправиться гореть в аду, чем пытаться прожить сквозь последующие несколько дней… И эту дрянь обер-полковник намеревался вколоть ни в чём не повинной дивчине! — Чёрт подери, да у неё совершенно другой метаболизм, другая биохимия, эффект будет самым непредсказуемым!.. А что, если…
— Эффект будет тот же самый. — компетентно изрёк Раласс, снимая с иглы предохранительный колпачок — Проверено мною лично… — и закатав Аяни одежду, он недрогнувшей рукой проколол локтевую вену. Ввёл препарат.
— Надеюсь вы знаете, что творите… — поджав побелевшие губы, капитан грузно поднялся на ноги — теперь им оставалось лишь ждать… Минуту, две, десять… Сколько потребуется, столько и ждать.
— Я знаю… — ответил, спустя некоторое время, Азъер: на сей раз его тон его был глухим и усталым — похоже, он и сам не испытывал за свои деяния большой гордости… Просто так было надо.
Каперанг вздохнул, и отошёл в сторону. Платформа давно остановилась, замуровав семерых людей внутри купола, и теперь он мог рассмотреть весь зал целиком. В отличии от первого этажа, здесь не было ни единой колонны, но зато было много непонятного оборудования, расставленного вдоль стен. Нет, вмонтированного в стены — так оно будет точнее — вмонтированного, и слегка выпирающего… В-основном, это были глухие прямоугольные будки — свиду совершенно нефункциональные — но имелись и образцы достаточно выраженного «компьютерного» вида — посмотришь, обыкновенные терминалы, каких на любом корабле военфлота — пруд пруди… Только, одна незадача — здесь это всё было сделано из чистого серебра, и сплошь покрывалось узорами — даром, что центр управления, красота всё равно брала над функциональностью безоговорочный приоритет.
Помимо прочего, в зале имелось несколько крутящихся кресел (на вид вполне современных), и два истлевших человеческих тела, разодетых в знакомую золочёную форму — абсолютно новую на вид, как будто вчера изготовленную… Первая мумия сидела в кресле напротив одного из компьютерных терминалов, вторая, сжимавшая в руке характерного вида металлическую загогулину, валялась от этого кресла в нескольких метрах позади, и выделялась наличием в височной области небольшого пулевого отверстия — и поди отгадай, какого дьявола у них тут про произошло… То есть, отгадать-то конечно можно — и притом очень просто: достаточно спросить у чиновника — но вот желания заниматься историческими реконструкциями у капитана почему-то не возникло ни капли, как не возникло у него и трепета перед мёртвыми — мумии были настолько древними, что уже давно перестали вызывать какие-либо чувства, скроме скуки и безразличия.
Каперанг ещё раз вздохнул, и окинул деморализованным взглядом притихших спутников. Раласс по-прежнему восседал на корточках, Найц стоял в шаге-полутора за плечом командира, и лишь загадочная Хольцевская тройка держалась чуть поодаль — держалась прямой аккуратной шеренгой, вызвавшей вдруг какую-то странную, и зело неприятную ассоциацию… Ни с того ни с сего, капитану вдруг припомнилася «Оскар» — и вместе с «Оскаром», припомнился одноцветный, жёлто-коричневый шар Айтарна; припомнился телеканал «Правосудие», по которому сутками напролёт крутили отборную непотребщину… Там, помнится, тоже бывали шеренги — причём не только такие, которые стояли на коленях с завязанными глазами, но ещё и такие, которые стояли у них за спиной с автоматами — вот на последних Хольцевская команда и походила как две капли воды…
Что это — паранойя? Бред? Совпадение? «Нервы, всё нервы… Лечиться тебе пора.» — Шорл хотел было тряхнуть головой — и померещится же такая дичь! — но неожиданно застыл, почувствовав, как неумолимо затягивается на глотке петля потустороннего ужаса. Нет, это был не бред, и даже не паранойя — это, в отличии от его иррациональтных домыслов, было на самом деле. Нашивки на плечах Хольца — были на самом деле…
А что нашивки? Обычные такие нашивки — круглые, неприметные, серого цвета… А ещё на них был огонь. Изображённый в виде пяти символических языков, на рукавах осназовцев был чёрными нитакми вышит огонь… Чёрный огонь. И хотя такой выбор эмблемы был полностью обоснован — как-никак, подразделение называлось «Пожар» — спокойствие покинуло Шорла окончательно — «Вот, значит, вы какие… А мы ещё думали, где вас разыскивать! Так нет же, сами пришли…» Применив немалые усилия, чтобы это получилось естественно и непринуждённо, капитан перевёл взгляд дальше — не строило провоцировать палачей на преждевременные действия. Сначала… «Сначала надо взять себя в руки, и убедиться, что они действительно палачи.» — рассудил он, и изобразив на лице болезненное беспокойство — тут ему играть почти не пришлось — стал бесцельно мерить зал нервными шагами — он разбит горем, не знает куда себя деть… И как-то так получилось, что буквально через полминуты эти бесцельные мотания привели его к подполковнику:
— Кардар, стало быть… — протянул Лийер, подняв взгляд на возникшее перед ним препятствие — Как тесен мир, всё-таки, даже удивительно…
— Я прошу прощения? — не понял Хольц.
— Вы сказали, что вылетели с Кардара…
— Э-э… С Кардара, так точно…
— Вы там базируетесь, или временно?
— Временно… — если осназовец и врал, то на лице это не отображалось никак.
— Я так и подумал… Но всё равно! — каперанг чуть повысил голос: как будто бы от волнения, но на самом деле чтобы привлечь к разговору внимание Найца и обера — Командир у них, на Кардаре, кавторанг Прозао… Ульяс… Служили мы с ним как-то на одной посудине, потом разошлись… И вот, значит, снова встретились — заочно, ха-ха… Так вы, его, наверное, видели? — он натянул на лицо располагающую улыбку, и внутренне напрягся: наживка брошена, теперь возможны варианты… Много вариантов.
Например, Хольц мог в ответ так же ослепительно улыбнуться, и погрозить капитану пальчиком — ловить вздумали? Или не так. Или он сейчас вскинет винтовку, и угостит любопытного офицера сталекерамикой — чтобы знал: чего можно спрашивать, а чего нельзя… Или прикинется дубом — какой ещё Ульяс Прозао? Мы люди маленькие, и вообще это я не я… Последний вариант был бы откровенной брехнёй, поскольку не знать имени командующего своей даже временной точки базирования Хольц просто не имел права… Но, всё возможно. И всё зависело от того, насколько убедителен был капитан в своей грубой импровизации — ежели Хольц ему не поверил (а это вопрос не только актёрского таланта Лийера, но и степени информированности самого Хольца) то бойня, скорее всего, начнётся сию же секунду — лучше ударить первым, и попробовать разобраться с Источником самостоятельно, чем умереть от предательской пули в затылок, и потерять всё …
Тем не менее — в конечном счёте, ход себя не оправдал — подполковник решил играть до конца:
— Каюсь, не видел… Только слышал по радио. — он добросовестно попытался минимизировать свою связь с незнакомым ему человеком, но всё равно спалился: а куда денешься?
— М-м… — сохранить безмятежный вид капитану было непросто — Понятно… Ну это я так, к слову… Просто забавно, как оно порою бывает… — Шорл вздохнул, и зашагал вдоль шеренги осназовцев: утвердившись в принятом решении, он уже ничего не боялся — ибо не было смысла. Всё решено.
