— Ну? — спросил Шорл для порядка. Приказ адмирала Штраца был всё ещё в силе — Куда рулить? У нас в запасе пять минут и триста-четыреста километров хода.

— Издеваешься? — невесело усмехнулся Черников. — Я не ходячая навигационная система… Сенсоров у нас никаких не осталось?

— Чего нет, того нет. — развёл свободной рукой Шорл — Но мы где-то в половине пути от одного из полюсов к экватору… Над крупным материком.

— Ну-у, это меняет дело! — с издёвкой воскликнул собеседник — Тогда направо, конечно же!

— В таком случае, предлагаю приземлиться на границе степи и лесов… — проигнорировал Шорл его сарказм — А собственно, приземлиться мы только в степи и сможем. И то разобьёмся, наверное. Ну а в лесу должна быть еда… Если она съедобная, конечно.

— Съедобная, съедобная… — подтвердил полковник — Хотя и несъедобной хватает…

Решение было принято, но Шорл снижаться не спешил. Он просто наслаждался полётом, возможно последним в своей жизни. И отчаянно выжимал из шлюпки последние капли инерции, максимально оттягивая тот момент, когда неизбежно придётся променять уютное и безопасное небо на земную твердь незнакомой планеты, на которой вас никто и никогда не подумает искать… Да и будут ли вас вообще где-либо искать, товарищ капитан первого ранга? Вы же погибли при взрыве станции Сиара-один, кого угодно спросите… Полковник, кажется, испытывал аналогичные чувства, и замечаний не делал, молча рассматривая приближающуюся землю. Впрочем, сначала приближение почти и не чувствуется, разве что как-то сужается поле видимости — далёкого морского берега уже не видно, да и редкие облачка вот-вот начнут скрести по днищу… Но вот остаётся всего три километра. Различные участки принимают некоторую индивидуальность, обрастают мелкими деталями — вон там редкая рощица, а ещё дальше и чуть правее — болотце какое-то, обратите внимание… Километр. Отсюда можно различить отдельные деревья, мелкие ручейки, овраги… Да и земля как будто бы быстрее задвигалась… Триста метров. Близость поверхности начинает нервировать — снижение уже не выглядит таким плавным и контролируемым, а земля внизу несётся со всё более пугающей скоростью… Ну а дальше опять становится не до смотрения по сторонам.

Закончилась передышка, прозвенел невидимый гонг, и начался второй, решающий раунд — посадка. С выбором места проблем не возникло — его было много, и оно было одинаковое, хотя и не такое ровное как того хотелось бы некоторым новоявленным пилотам. Что поделаешь, мир не идеален… Посадочных шасси у летательного аппарата не имелось, их место занимали два выступа под брюхом, походивших скорее на широкие охотничьи лыжи. Опустившись до какого-то десятка метров, Шорл прекратил снижение, гася тем самым скорость и поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Шлюпка стала непроизвольно проваливаться вниз когда скорость упала до двухсот сорока километров в час — неплохой показатель для корабля с такой аэродинамикой… Каперанг не стал противиться законам физики, и начал снижение, плавно задирая нос всё выше и выше, в буквальном смысле растворяя в воздухе губительную скорость. И вот — контакт. Тряхнуло так, что в глазах на миг потемнело — амортизация у посадочных полозьев — как некстати Шорл вспомнил их научное название — оказалась самой минимальной, если вообще присутствовала. Зато потом всё прошло как по маслу — челнок заскользил по траве, замедляясь, и вскоре остановился окончательно, ни разу даже не перевернувшись, не потерявши равновесие, не врезавшись в редкие, но всё-таки деревья, чего так опасался пилот.

Лийер посмотрел направо — полковник был хоть и бледен, но уже по-свойски отстёгивался от сиденья, как будто после рутинного полёта на обычном пассажирском лайнере. Ну конечно, туда истериков и паникёров не берут. А тем более на пост управляющего орбитальной станции, на которой разгуливают блитз-капитаны с грузом нулевой важности… Интересная особенность человеческого мозга: как только исчезает непосредственная опасность для жизни, он моментом переключается назад, на «познавательный» режим, норовя выведать все тайны бытия, и найти чёткий ответ на Главный Вопрос… Впрочем, так высоко Шорл не метил, но вот получить несколько простых и честных ответов вознамерился твёрдо.

— Что это за планета? — настойчиво спросил он, расстёгивая ремни.

— Сиара. — буркнул Черников.

— Почему она не колонизирована? Почему значится в справочниках непригодной для жизни?

— Он колонизирована. — сказал полковник, глядя мимо капитана — А второе объясняется двумя простыми словами: государственная, тайна.

— Она колонизирована… — капитан осёкся — Погоди, это что, колония?

— Вот видишь, — полковник нагнулся, и стал выгребать из под сиденья упаковки с провиантом и амуницией — ты и сам всё прекрасно знаешь и понимаешь…

— Как давно она открыта?

— Ну, работать мы тут начали восемь лет назад. — нехотя ответил Черников, продолжая ковыряться под сиденьем.

— На какой они стадии развития?

— Ранняя индустриализация. Но у них всё несколько иначе, в силу кое-каких причин…

— Каких же?

— Не твоё дело.

— Но…

— Ну зачем тебе это? — Антон бросил своё занятие, резко выпрямившись, и пристально посмотрел Шорлу в глаза — Да, это не простая планета. Но ты и сам поди догадался? Да, её не собираются интегрировать в состав Империи — иначе разрушим её главную ценность… Да и вообще, этого делать нельзя, по ряду других причин… Но зачем это тебе? Тайны кажутся привлекательными только когда ни одной не знаешь, уж поверь ветерану секретной полиции…

— Да хрен с тобой. — махнул рукой капитан, сдаваясь.

— Вот и правильно. — хмыкнул полковник — Кроме того, скоро сам всё увидишь. Нам, подозреваю, предстоит долгий путь…

— Да? — навострился капитан — Нам что, есть куда идти?

— Много ли пользы от орбитальной станции? — риторически спросил гэбист — Конечно у нас есть резидентура на поверхности…

— Сразу не мог сказать?.. — беззлобно спросил Шорл, и вдруг осёкся — Слушай, а эту планету не уничтожат за компанию со станцией?

— Вряд ли… — покачал головой Черников — Не рискнут.

— Кто? — капитан не удержался, и снова перешёл в атаку.

— Не важно.

— Что такое «эскадра шестнадцать»?

— Это… Такая эскадра. — ответил полковник.

— Исчерпывающе. — хмыкнул Шорл.

— С тебя и этого хватит. — сухо отрезал Антон.

— Что случилось со станцией?

— Её уничтожили. — голос полковника стал ещё суше.

— А до этого? — не унимался каперанг.

— Ты ещё спроси сколько будет дважды два. Это саботаж, неужели не понял?

— Откуда ты знал, что на станцию нападут? Что тебе сказали свидетели?

— Не слишком ли много вопросов задаёшь? — спокойно, слишком спокойно спросил Черников — Всё. Пятиминутка откровений закончилась, пора заниматься делом.

Крыть было нечем, и капитан отступил, решив возобновить этот разговор при удобном случае. А пока, глядя на полковника, тоже принялся за спрятанные под сиденьем богатства. Первым делом вынул небольшую рацию, и повертел её в руках. КМ-106, радиус действия, если память не изменяет, что-то около трёхсот километров…

— На всём экономят. — проворчал Шорл, пытаясь поймать хоть какой-то радиосигнал — Нет бы комплектовали КМ-112-ыми, так ведь нет, суют сто шестые!

— Бесполезно… — помотал головой Антон — Хоть 112-ые, хоть 200-ые… Ближайший спутник связи висел в трёх миллионах километрах, да и его наверняка грохнули вместе со станцией. А наши на планете радиопередачи ведут в соответствии со строгим протоколом, так что обыкновенная рация нам не поможет… А в шлюпке передатчик есть?

— Конечно. То есть, был, но его снесло ещё на орбите, вместе с сенсорами. Да и не помогло бы, раз такие дела. — разочарованно сказал Шорл, откидывая рацию — Хотя, могли бы включить аварийный маяк… Ведь рано или поздно на орбите появятся наши.

— Верно. Но наши там только появятся, а эскадра шестнадцать там уже появилась. И по источнику аварийного сигнала наверняка залепит главным калибром. Хотя нет, чем-нибудь поменьше… Но нам с тобой хватит и этого.