***

«Слабак. Тряпка. Во что ты превратился? Вспомни, кем ты был. Если хочешь что-то - возьми и получи это», - внутренний голос шептал в уголках разума блондина все чаще. Тейт ненавидел слабость. А что может быть страшнее, чем распознать предмет своей ненависти в самом себе? Порой он и сам, помимо голосов в своей голове, задавался вопросом «Чего он ждет?», «Почему медлит?». Но не знал ответа, и чувствовал свою никчемность. Трудно сказать, что стукнуло ему в голову в этот вечер, но слова Мойры навели его на мысль: если он хочет чистый лист, еще один шанс, то нужно взяться за уборку самому, и если уж не самостоятельно стереть написанное прошлое, то хотя бы подать ей ластик. Так сказать, предоставить возможность выбора.

Она забрала его кресло-качалку. Присвоила ее себе. Тейта забавляло ее ребячество, но теперь, за неимением собственного угла в подвале, ему приходилось проводить время на чердаке, по несколько раз объясняя Бо, что он не в настроении играть и просто пришел подумать.

Как сделать первый шаг? Единственное условие – не наделать глупостей, не напортачить как в прошлый раз. Хоть раз в жизни попробовать себя в роли стратега.

Самой первой его мыслью было взять Вайолет силой - так, как он поступал всегда. Что может быть проще, чем, например, застать ее врасплох и привязать к ножке кровати, попытаться все объяснить и может даже доказать, как сильно он хочет быть с ней, используя язык не только по прямому назначению. Но что-то подсказывало, что вызовет тем самым абсолютно не ту реакцию. Плохие парни конечно нравятся, но ситуация с Вайолет не была особо стандартной, и что если вместо ответного влечения он вызовет лишь страх, ужас, гнев? Что если она заплачет? Этого он не вынесет. Тут нужно что-то другое.

- Поиграй, поиграй! – послышалось истошное мычание. Из-под деревянной тумбы выкатился пыльный красный шарик с безобразными следами от зубов с одной стороны. Тейт выдохнул, медленно опустив веки усталых глаз, затем молча поднялся, подбирая мячик с грязного пола.

***

Вайолет дочитывала последние страницы «Гамлета», поджав под себя ноги на своем новом излюбленном месте – старом кресле-качалке. Все тело было завернуто в серый плед, обворачивая девушку словно кокон будущую бабочку.

Тейт чувствовал неясное беспокойство, дергая за пуговицу на кардигане. Еще один глубокий вдох, шаг вперед.

- Ты забрала мое кресло-качалку.

Оба напряглись. Он от страха, Она от паники и тревоги. Страница, что была зажата между пальцев Вайолет, задрожала. Затем та опустила лист к остальным, нервно проведя ладошкой по бумаге. Мышцы лица словно заморозились, она не могла пошевелиться. Она забрала его кресло. « А ты - мое сердце», - подумала та.

- Бедняжка, - холодным тоном процедила наконец девушка, глядя на белый плафон светильника. Белый цвет ведь успокаивает, верно? По крайней мере, он просто обязан. – У малыша отняли его игрушку?

- Вайолет…

- Что? Что Вайолет? – она и слушать не желала. Опять одно и то же. Все эти жалкие патетические Мне жаль, прости меня, я не хотел. - Тебе нужно твое кресло? – резко захлопнув Шекспира, Вайолет скинула плед, соскочив на пол. – Пожалуйста. Забирай, - нескрываемая ненависть в голосе заставила Тейта вздрогнуть. Вайолет залезла на кровать, устраиваясь у изголовья, не решаясь поднять взгляд на юношу. Черт его знает, какие эмоции вызовет в ней его облик. Гораздо проще пытаться забыть человека, если вообще не видеть его. Тейт молчал, по его немногословности Вайолет показалось, что он растерян.

- Ты можешь оставить его себе, если хочешь, - прозвучало, как предложение сходить на пикник. Привет, там мокро и сыро, может сходим, посидим в парке? Если ты хочешь, конечно.

- Скоро Хэллоуин, - она словно бы вообще пропустила мимо ушей его слова. Тейт дернулся, как при судорогах.

-Что?

Когда Вайолет подняла взгляд было уже поздно. Всеми силами она старалась предотвратить это действие. Все что угодно, лишь бы не смотреть на него. Потребовалось какое-то время, чтобы поверить в то, кто именно стоит перед ней. Все это время комната пустовала, дверь и правый угол письменного стола было видно с кровати. А теперь вернулись воспоминания, тот последний час, когда она видела человека, которого так стремилась забыть. И Вайолет взбесилась. На Тейте была та самая малиновая кофта в полоску. Он словно нарочно надел столь памятную вещь. Прежде уверенный и храбрый, теперь же Тейт сжался под пронзительным взглядом девушки. Она злилась. К одежде добавлялся все тот же вид «Я так виноват, прости меня». Вайолет болезненно сглотнула, опуская взгляд обратно на страницы, пытаясь найти потерянную строчку.

- Я говорю, что скоро тридцать первое октября, - повторила та, продолжив чтение. – Ты помнишь прошлый Хэллоуин? – Вайолет покосилась на юношу, тот коротко кивнул, смутившись от ее ядовитой ухмылки. – Ничерта ты не помнишь…

- Вай…

- Ты знаешь, каково это – умереть девственницей? – перебила та. Тейт опешил, окончательно запутавшись в вопросе того, как все фразы связаны друг с другом и какой реакции она от него ждет. –Ты хоть представляешь, каково мне каждый день осознавать, что даже если бы у меня была возможность, или – допустим хоть на одну секунду, что мы в параллельной вселенной – если бы я понравилась кому-нибудь из жильцов, то каждый раз с ним я бы чувствовала острую боль? – Вайолет практически задыхалась от слов, те лились без ее контроля. –И все из-за тебя! Если бы ты не отказал мне тогда на чертовом пляже! Это все твоя вина!

- Ты бы не стала спать с кем попало… - Тейт чувствовал гнев. Что за дикие предположения? Если бы она понравилась? Каждый раз с ним? С каким там еще с ним? Есть только Тейт. Только он и никто больше.

Вайолет зловредно хмыкнула.

- Ага, как угодно… - в наступившей тишине Тейт выжидал, пока Вайолет переворачивала следующую страницу помятого томика. – Знаешь, мне кажется, у меня развился Стокгольмский синдром… - продолжила та.

- Почему?

Вайолет уставилась в книгу, лениво поджав губы. Казалось, что весь разговор ей разом наскучил.

- Испытываю симпатию к своему похитителю. Отвратно, не правда ли?

- Но я не похищал тебя…

- … а мне кажется, что да. У меня связаны руки, Тейт. Я заперта в четырех стенах, и ты вечно где-то рядом, крутишься, словно боишься, что я сделаю шаг в сторону без твоего ведома.

- Вай… - Тейт повел головой, словно был не согласен. Голос дрожал. – Это не так…

- Откуда ты знаешь?! – повысила голос Вайолет, захлопнув Шекспира и откинув книгу на одеяло. – Ты ничего обо мне не знаешь!

- Я знал раньше! Я пытался сделать тебя счастливой! – подушка пролетела по воздуху, Тейт и не заметил, когда Вайолет запустила ею в его голову.

- Подонок! По-твоему, суицид – это счастье?! Давай, посмотри, насколько ты помог!

Агрессия Вайолет разожгла огонек потухшего фитилька юноши. Тейт и сам завелся, чувствуя бушующую кровь.

- Я ПЫТАЛСЯ ТЕБЯ СПАСТИ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! – блондин отшвырнул подушку. – Я не хотел, чтобы до этого дошло!

- ТЫ ТОЖЕ ПРИЧАСТЕН! ТВОИ РУКИ ТОЖЕ В МОЕЙ КРОВИ!

- …

- Если бы… - Вайолет сорвалась, утирая нижнее веко от слез, - … если бы ты только рассказал мне… если бы ты взял ответственность за то что сделал, если бы ты не прятался, а поговорил со мной… - Вайолет говорила сквозь слезы. Ее плач всегда магическим образом парализовывал Тейта. Он хотел обнять, успокоить, и понимание того, что сейчас она ни за что не позволит, заставляло его самого желать разрыдаться, - … но ты все твердил «Я не знаю что сделал. Зачем я это сделал?» - передразнивала Вайолет, яростно утирая щеки и глаза ладошками.

- Но я…

- Перестань! – всхлипнула та. – Хватит! Хватит смотреть на меня таким взглядом! Хватит строить из себя обиженного малыша! Тебе самому не надоело разыгрывать эту драму?

- А ЧТО Я ДОЛЖЕН БЫЛ СДЕЛАТЬ? Ты ничего и слушать не желаешь!– Тейт схватился за перила изножья, пытаясь контролировать свой гнев. Холодный метал с горем пополам остужал пожар в теле.