— Кажется, что кто-то все еще живет здесь, — говорит она, указывая на меха, которые составляют кровать.

— Да, я. Это принадлежало моему отцу. Я приезжаю сюда, когда хочу уйти от стресса работы и Андрака.

— Я предполагаю, что убивать людей может быть изнурительной работой, — говорит она, ее тон прохладный, когда она освобождает руку от моей хватки. Вся эта легкость и юмор, когда мы летели, исчезли. — О чем ты хотел поговорить? Не понимаю, почему ты должен был привести меня сюда, чтобы сказать это.

— Ты моя асафура, Сила, — тихо говорю я. — Ты знаешь, что это значит?

Она хмурится, когда выбирает путь через буквальный перевод. Я удивлен, что она не знает, что это такое, поскольку она выучила многое из культуры Рур от андрасари, которого потеряла.

— Один огонь?

— Это означает половинка огня, — объясняю я. — У каждого рур драки есть пара, которую Кахафура выбрала специально для них. Они половинки огня – делающие цельными и горящими сильнее, когда нашли и приняли свою пару.

Она качает головой.

— Я не рури драки, поэтому, очевидно, не могу быть твоей половинкой огня.

— У моего дракона примитивный разум, но богиня дала ему возможность постигать вещи, превосходящие те, что могу я, в своей первичной форме. Он выбрал тебя как мою асафуру, Сила. Он хочет, чтобы ты была моей парой. — Я понижаю голос и приближаюсь к ней. — Я хочу, чтобы ты была моей парой.

У нее вид человека, которого внезапно ударили, без объяснений, предоставленных напавшим. На лице появляется вспышка возбуждения и приятное удивление, прежде чем оно сменяется сомнениями, болью и потемневшим гневом.

— Ты выбросил меня, Терон, — говорит она, ее голос глухой, когда опускает взгляд. — В один момент ты заставил меня чувствовать, что я была всем, что ты хотел. Тогда в следующий, ты избавляешься от меня, как будто я ничего не значила для тебя. Потому что я ничего не значу для тебя. Я человек, которого ты можешь использовать и выбросить, когда наиграешься. Так же, как и остальные. Теперь ты говоришь мне, что я твоя – твоя… асафура, и я должна поверить тебе и кинуться в объятия? — Ее глаза сверкают от недоверия в свете сафура. Она качает головой. — Ты захватил меня и поработил. Убил бесчисленное количество моих людей. Ты безжалостный ублюдок, чья единственная миссия в жизни - уничтожение, и я не хочу иметь ничего общего с тобой, не говоря уже о том, чтобы быть твоей парой.

Я почти морщусь от боли, вызванной ее словами. Это хуже, потому что они верны. Это правда, я не заслуживаю Силу. Может быть, никогда не буду, но я предпочел бы провести остаток своих лет, трудясь, стать лучше для нее, чем не пытаться, чем никогда не иметь ее в своей жизни.

— Мне очень жаль, Сила. Может быть, уже поздно говорить об этом, но я сожалею о том, что сделал с тобой, за мое сопротивление тому, что было правильно. — Я хочу прикоснуться к ней и держать возле себя, но знаю, что она не примет это. — С той первой ночи, когда встретил тебя, я хотел тебя. Я рос с твердой уверенностью, и ты полное противоречие этому. Это напугало меня, поэтому я оттолкнул тебя. Ты можешь понять?

Ее единственный ответ: поджатые губы и стальной взгляд.

Я глубоко вздыхаю. Если разговор не заставит ее принять мою искренность, то придется действовать. Когда я двигаюсь к ней, она тут же отступает и уходит от меня. Я ловлю ее за предплечье.

— Оставайся на месте, — приказываю ей. Прежде чем Сила сможет дать мне саркастическое возражение, которое знаю, появляется у нее на языке, я касаюсь ошейника вокруг ее шеи и отключаю его. Затем, швыряю его в какое-то дальнее, темное углубление в пещере. — Никогда больше ты или твои люди не будут носить ошейник.

Она поглаживает свою голую шею, ее глаза округлились.

— Что это значит?

— Это означает, что я прекратил сопротивляться. Что я буду работать в направлении освобождения всех людей от рабства.

— А как насчет Афата и Ронана? Они будут сильно возражать против этого.

— Это будет первое препятствие, да, но я его преодолею.

Некоторое время Сила молчала, прежде чем отвела взгляд от меня. Я сжимаю кулаки по бокам, пытаясь подавить разочарование. Слишком поздно. Не знаю, почему я ожидал, что она вдруг изменит свое мнение.

— Ты все еще хочешь, чтобы я отвез тебя в Тарро?

— Да, — тихо говорит она. Затем смотрит на меня. — Но не сейчас. Я устала и хочу отдохнуть сначала. — Сила полностью встречает мой взгляд. — Но, если ты не хочешь ждать, все в порядке.

— Я подожду. — Не только сегодня вечером, пока она отдохнет и будет готова уйти от меня, но до тех пор, пока Сила окончательно не простит меня, пока не сдастся и не примет меня как своего.

Глава 20. Терон

— Почему ты делаешь это? Почему освобождаешь людей?

Янтарное свечение сафура развевает темноту в углах пещеры. Голая, Сила купается в пещере, в бассейне с подогревом. С моей удобной позиции на мехах, я могу видеть только ее тонкие плечи, но, если бы приблизился, чистая вода раскрыла бы полностью ее наготу.

Я бросил взгляд на зазубренный потолок пещеры надо мной. Если буду пялиться в направлении Силы дольше, слабая власть, которая у меня есть над сдержанностью, чтобы не вытащить ее, мокрой и визжащей, из бассейна и взять ее, исчезнет.

— Ты показала мне, что это правильно, — говорю я. — Я устал от беспорядков в Андрасаре. Я бы хотел снова, видеть его мирным и процветающим, как это было, когда мой отец был Конайем.

Она замолчала на мгновение.

— Спасибо, — тихо говорит она. — Добьешься ты успеха или нет, по крайней мере, ты готов попробовать.

— Есть еще одна причина, — говорю я. — Если люди будут свободны, не нужно будет скрывать, что я хочу тебя.

Между нами наступает молчание. Секунды становятся минутами. Затем Сила поднимается из бассейна, и вода течет вниз по ее обнаженному, великолепному телу. Приподнявшись, я не могу отвести взгляд. Не тогда, когда она приближается ко мне.

Ее взгляд скользнул по мне, когда она сжала губы.

— Эйин рассказала мне, как она получила свой шрам, но как ты получил свои? — мягко говорит она.

Капли воды цепляются за ее кожу, и она блестит на свету. Ее кудри свободно висят за плечами. Они обвисли поскольку мокрые, но некоторые все еще непокорно завиваются, как их владелец.

Я смотрю на ее темные розовые губы, затем на круглые, полные груди, где кончики - темные бутоны на ее коричневой коже. Мой взгляд падает еще ниже на мягкий живот, а затем в эту точку между ее ног, где я хотел бы поместить мое лицо, мой язык, мой член.

Приходится делать усилие, чтобы вспомнить вопрос, когда ее вид похищает мое дыхание.

— От того же человека. Он несколько дней наказывал и мучил меня, потому что я чуть не убил его за то, что причинил боль Эйин. Моя кровь перевертыша не может залечить шрамы, сделанные от другого дракона Рур.

Ее черты лица искажаются от ярости. Мне нравится, что это направлено не на меня, и это в моих интересах.

— Когда-нибудь Афат заплатит за все, что сделал.

Веселье растягивает мои губы.

— Карма?

— Точно. — Затем она хмурится. — Я думаю, что со мной что-то не так. Мне хотелось ненавидеть тебя, как должна. Я сидела в бассейне, ожидая ненависти, но она так и не пришла.

— Это не значит, что с тобой что-то не так. Это лишь означает, что ты более великодушна, чем остальные из нас.

Она молча смотрит на меня, прежде чем подходит ближе и ласкает мое лицо.

— Никогда больше, Терон, — говорит она. — Никогда больше не причиняй мне боль, иначе ты пожалеешь об этом. Ты знаешь, я не делаю пустых угроз. Я сказала, что ударю тебя в тот раз, и ты убедился, что ударила. Дважды.

Усмехнувшись, я перемещаюсь на колени и тянусь к ней, скользя рукой вокруг ее тела и прижимая ближе ко мне. Ее кожа еще влажная от ванны, но я не против. Прижимаюсь губами к этому гладкому пространству между ее грудями, целуя податливые изгибы ее плоти.

Ее вздохи наполняют меня удовлетворением. Я хочу провести остаток своей жизни, слушая, как она издает эти крошечные звуки. Сила запускает руки в мои волосы, когда я провожу руками вниз по ее мягким бедрам. Затем провожу ими назад, чтобы сжать ее сочный зад.