Мы вместе вступали в новый мир. Чувствуя желание облегчить ему все это, я решил написать Даниэлю и спросить его совета. Я собирался стать самым лучшим бойфрендом и заставить Ноа увидеть это.

Глава 9. Ноа

Я понятия не имел, о чем думал Уэсли. Кому придет в голову, что было бы неплохо привести беременного человека на фестиваль еды и вина? Меня убивали все эти странные запахи, и, конечно, я не мог пить. Я понял, что он пытается быть милым, и я это оценил, но мужик совершенно не понимал моей проблемы.

Еще одна маленькая волна тошноты прошла через меня, когда моего носа достиг запах жареной рыбы. Фу, было отвратительно. Как правило, я любил жареное. Но запах сразу привнес мысль о жирной пище и сопутствующих гадостях, и к тому времени, когда мы прошли мимо прилавка, меня практически вырвало.

— Фу, - сказал я. — Я сейчас не настроен на жареную пищу.

Уэсли повернулся ко мне, его брови выдавали его беспокойство.

— А как насчет салата? Достаточно легкая еда, правда?

— Я мог бы попробовать салат. Может, салат с картофельными чипсами?

— Картофельные чипсы?

— Да, почему бы и нет? - Я не мог сказать, действительно ли это была хорошая идея или это была какая-то странная потребность из-за беременности.

— Я не думаю, что они продают здесь эту конкретную комбинацию, - сказал он. — Но, может быть, мы сможем найти вам подходящий салат.

Он взял меня за руку, сжимая ее, и я сжал его руку в ответ. Он быстро понял, что это свидание было ошибкой, и старался сгладить впечатление, проявляя повышенную заботу. Я оценил это. Но что я на самом деле хотел бы оценить — это пойти домой пораньше. Мне было все трудней оставаться в этом месте. Как только я нюхал что-то вкусное, на меня немедленно нападало что-то отвратительное.

— Как тебе это место?

— Хмм.. Фермерская пища из долины Лейксайд. Предполагаю, это может быть неплохо. - Я прошел и заглянул в меню. — Ты действительно не ошибешься, если выберешь салат Цезарь.

Уэсли оплатил мой салат и взял себе буррито. Несмотря на морозный воздух, было не так холодно, потому что зима подходила к концу, так что народу на фестивале было много. Было трудно найти место, чтоб поесть спокойно, так что мы сели на газон перед музеем, присоединившись к паре десятков других людей.

Пока я ковырялся в салате, я рассматривал ряд из фургонов и киосков, тянущийся вдоль дороги и людей, которые устало тащились вдоль него, чтоб поесть или попробовать образцы пищи. Казалось, Уэсли успел перепробовать все, в то время как я ограничился парой образцов, которые казались удобоваримыми.

К счастью, салат не вызвал у меня новый приступ тошноты. Уф. Меня все раздражало не только из-за того, что чувствовал себя больным, но и из-за того, что тошнота была классическим симптомом беременности. Это было то самое ежедневное напоминание, которое делало беременность слишком реальной для меня. И эта реальность вызывала тревогу и беспокойство.

Я сумел доесть свой салат, несмотря на то, что мечтал вернуться домой и налопаться пасты. Боже, это так странно. Теперь я полностью понимал беременных женщин, которые жаждали мороженого с солеными огурцами или другие странные сочетания. Пока я не дошел до этого, но не удивился бы...

— Готов уйти отсюда? - спросил Уэсли.

— Да уж, - сказал я.

Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться. После того, как я начал набирать вес, меня стали мучить боли в пояснице и в других странных местах.

Пока было холодно, я мог прикрыть курткой свой округлившийся живот, но делать это в офисе с каждым днем становилось все сложнее. Мои коллеги, вероятно, считали, что я поправился, что не было совсем уж ложью. Я слишком легко уставал, чтобы заниматься спортом, да и не рисковал с настолько быстро развивающейся беременностью.

Уэсли позвонил своему водителю, который нашел нас в конце улицы, где проходил фестиваль. Он довез меня до дома, где я и остался наедине со своими переживаниями. А у меня их было достаточно.

Теперь, когда появление ребенка было все ближе, следовало задуматься, как сообщить эту новость не только моим родителям, но и моей компании. Я понятия не имел, как сказать им, что мне нужен отпуск по уходу за ребенком. Одна мысль об этом заставляла тревогу вонзать в меня ледяные когти. Иногда я не мог заснуть из-за беспокойства, что, конечно было очень плохо для малыша.

А еще я никак не мог осознать то, что Уэсли является драконом. После того, как я решил сфокусироваться на ребенке, я отбрасывал эти мысли на задний план, но образ его дракона, казалось, был выжжен у меня в мозгу. Его сияющие багровые чешуйки с фиолетовым отливом, его кожистые крылья, сложенные как зонт, и его огромные смертельно опасные когти... Все это было частью того человека, к которому у меня были чувства.

Раздражающий голос в моей голове настаивал на том, что он был чудовищем, что он многое скрывал, что он не способен любить меня так, как я его полюбил. Я чувствовал себя ужасно виноватым, когда я так думал. В конце концов, он был добр и заботился обо мне, узнав об этой неожиданной беременности.

Но он даже не был человеком. Знал ли я его на самом деле?

У меня была одна идея, которую я в последнее время отбрасывал. Мне это не нравилось, но, казалось, для меня это наилучшая возможность. Как бы мне не нравился Уэсли, не так уж хорошо я его знал. Но был один человек, на которого я всегда мог рассчитывать — моя мама.

Что если я вернусь в Роксбург и попрошу ее помочь с ребенком? Мне придется бросить работу в BHS, что хреново, но ее помощь будет неоценима. Она хорошо заботилась обо мне, так что она точно знала бы, что делать. И мне не придется беспокоиться о зависимости от Уэсли. Будет неловко сидеть на шее у матери, но лучше у нее, чем у Уэсли. На протяжении многих лет я видел, как моя мама зависела от мужчин. Она вернулась на работу, прежде чем встретила Гэри, но годы до него были сложными.

Когда у тебя нет денег, ты ждешь милости от кого-то.

Хм, думал я. Это было слишком много для осознания. В то же время я понял, что никогда не анализировал свои чувства к маме с ее вереницей мужей. Я подавлял их, понимая, что подросток не должен вмешиваться с советами во взрослые взаимоотношения. Рассказывать ей о своих чувствах было бессмысленно. Лучшее, на что я мог надеяться это то что Гэри останется навсегда.

Я свернулся калачиком в постели, чтоб еще немного поспать. Даже короткая прогулка по фестивалю еды и вина сильно вымотала меня. Я укрылся одеялом и положил руку на живот, задумавшись, когда ребенок начнет пинаться. Эй, подумал я. Тут со мной есть еще кое-кто — мой малыш.

Всю следующую неделю я переживал из-за предстоящего трудного разговора с Уэсли. Я знал, что мысль о том, что он станет отцом, приводила его в восторг, но хоть мне и не хотелось отнимать у него это, я также знал, что должен поступать так, как будет лучше для меня. И это означает быть рядом с мамой и той поддержкой, которую она сможет оказать. Несмотря на то, что я не обсуждал с ней этого, я был уверен в ее согласии.

— Итак, - начал я, стараясь удерживать зрительный контакт, вместо того, чтобы виновато отводить взгляд. — Я решил, что будет лучше, если я вернусь домой к родителям.

Глаза Уэсли расширились.

— Для чего?

Черт, подумал я. Кажется для него это неожиданно.

Я собрал всю свою смелость и постарался говорить уверенным тоном.

— Моя мама и Гэри смогут помочь мне заботиться о ребенке. Я хочу иметь возможность получить поддержку моей семьи в критический первый год.

Похоже, Уэсли запаниковал. Я предполагал, что он не будет рад перспективе жить вдали от ребенка, но я должен был сделать это.

— Ты не можешь, - ответил он.

Я вздохнул.

— Я решил, что так будет лучше.

— Нет, я имею в виду, ты на самом деле не можешь, - сказал он. Я никогда не видел Уэсли таким возбужденным. Если ребенок родится драконом, как ты собираешься это объяснять? И как ты собираешься учить его быть драконом? Кто справится с его первой трансформацией и убедится, что он не сожжет при этом дом? Я нужен тебе!