Все это дает основание для проведения параллели между нынешними событиями и событиями середины XVI века. В 1547 году в Москве состоялся Собор, на котором «установили… праздновати новым чудотворцам в Русской Земли, что их Господь Бог прославил, Своих угодников, многими различными чудесы и знаменми, и не бе им доднесь соборнаго пения, мы же уставиша на том Соборе праздновати по преждеуложенному уставу святых отец…»[155]. Разъехавшись, участники Собора стали собирать материалы для последующей канонизации русских святых. Об этом говорит царь Иоанн Грозный в своей речи на Стоглавом Соборе в 1551 году: «Мы же о сем молим святители всего нашего Российскаго царствия… койждо во всяких пределах порученых им… известно пытати и обыскивати… где которые чудотворцы прославилися великими чудесы и знамении от коликих времен и в каковы лета, святителие же убо от радости духовныя от вожделения сердечнаго и от начинания и повеления нашего моления вскоре собирают каноны и Жития и чудеса тех великих святых новых чудотворцев… И в 19 лето возраста моего по нашему наказу архиепископы и епископы и честныя архима(нд)риты и игумены собиратися в царствующий сей град к нам ко отцу нашему Макарию Митрополиту»[156]. Так состоялся второй Макарьевский Собор 1549 года, на котором был прославлен еще лик русских святых[157].
Благодаря Соборам 1547 и 1549 годов Русский Месяцеслов значительно пополняется праздниками в честь русских святых. В это время было написано много Служб и Житий русским подвижникам. Вместо существовавших старых Житий создаются новые редакции, составляются похвальные слова. Среди книг появляются рукописные сборники «новых чюдотворцев», содержащие Службы и Жития новопрославленным русским святым.
Инициатором этих Соборов был выдающийся Первоиерарх Русской Церкви Митрополит Московский Макарий, под руководством которого была проделана большая работа по собиранию и систематизации письменного, святоотеческого и агиографического наследия. Поэтому о Святителе один из современников говорит: «…изрядно бе дело его, яко пчеле – сладость, отвсюду приносити и воедино собирати житиа… Мнози бо от святых забвению предани быша… Сих убо Святитель под спудом не скрывает, но на свещник добродетели их возлагает»[158].
Многие русские святые почитались и до Московских Соборов, но исключительно в тех местах, где они прославились своими подвигами. Соборные же суждения предписывали «пети и праздновати повсюду новым чюдотворцом в Русской Земли, что их Господь Бог прославил, Своих угодников». Среди них мы видим первого русского автокефального Митрополита Иону и его духовного друга Новгородского архиепископа Иону, учеников и сподвижников преподобного Сергия Радонежского – преподобных Никона и Евфимия Суздальского и святителя-миссионера Стефана Пермского; дальнего родственника великого князя Димитрия Донского – блаженного Михаила Клопского[159]; благоверных воителей, защитников Земли Русской – Александра Невского, Всеволода Псковского, Михаила Тверского и др. С прославленными на Соборах святыми святитель Макарий имел молитвенное общение, призывая их в своих молитвах, поминая во время богослужений и т. д.
Но и в своей жизни и деятельности Митрополит Макарий постоянно общался с подвижниками, среди которых были и те, кто позднее, после своей кончины, были причислены Русской Церковью к лику святых. Среди них, канонизированных на Макарьевских Соборах, обращает на себя внимание преподобный Александр Свирский († 1533; память 30 сентября). Он был прославлен через 14 лет после своей блаженной кончины. Это старший современник святителя Макария, с которым он познакомился, будучи ранее архиепископом в Новгороде (1526–1542). Промыслом Божиим преподобный Александр Свирский занимает особое место в жизни Святителя. Он является как бы связующим звеном между теми, кого Святитель прославлял на Соборах, и теми, с кем он непосредственно общался, кто в это время своими подвигами осолял Русскую Землю (см.: Мф. 5, 13). Преподобный Александр перед своей кончиной написал послание архиепископу Макарию, завещая свой монастырь его попечению[160]. Святитель давал вклады в этот монастырь. Настоятель обители, игумен Иродион, позднее описал необычное и чудесное видение: уже скончавшийся преподобный Александр и еще живой святитель Макарий посетили Свирский монастырь[161]. Митрополит Макарий питал особую любовь к подвижнику, которому, как в древности праотцу Аврааму, явилась в образе трех Ангелов Пресвятая Троица. Об этом свидетельствует и скорая канонизация святого, которому Митрополит еще раньше, до Собора, благословил написать Житие[162]. У преподобного Александра было множество учеников, и среди них – уроженец западных стран, преподобный Макарий Римлянин († XVI; память 19 января). Из его Жития узнаем, что в настоятели основанного им монастыря он был возведен архиепископом Макарием[163].
Этот новгородский период деятельности святителя Макария совпадает с важным событием – встречей его с великим миссионером Русского Севера преподобным Трифоном Печенгским († 1583; память 15 декабря). Однажды тот «обратился к Нову граду, и у архиепископа взя благословенную грамоту, и паки прииде на реку Печенгу, и приводе с собою церковных здателей, и начат строити церковь во имя Святыя и Живоначальныя Троицы»[164] *. Архиепископ Макарий сам известен миссионерскими распоряжениями в своей Новгородской епархии. Он посылал в Вотскую пятину иеромонаха своего домового храма Илию, повелевая ему разорять языческие «требища», искоренять нечестивые обряды, окроплять все святой водой[165]. В это время преподобный Трифон «прииде на реку Печеньгу, идеже во имя Живоначальныя Троицы построена церковь. Ту святую церковь иероинок Илия освятив; и лопарей, ихже преподобный отец Трифон породи словом проповеди, тому иероиноку повеле просветити Святым Крещением»[166]. В Службе преподобному Трифону он прославляется как почитатель Святой Троицы: «Велию обитель Святыя и Живоначальныя, Единосущныя и Нераздельные Троицы создал еси, и монахов множество собрав»; «Утвердився верою во Святую Троицу, яко щитом крепким, преподобие»; «Троическим исповеданием многобожия лесть разрушил…»[167].
Житие преподобного Даниила Переяславского рассказывает, что и он путешествовал в Новгород и обращался к святителю Макарию со своими монастырскими нуждами. «И некогда случися ему (то есть преподобному Даниилу. – Архим. М.) итъти в Великий Новъград и с ним два инока – Иларион и Матвей ради икон в новопоставленную церковь и иных ради потребных ко архиепископу Макарию. Бяху бо архиепископ Макарий с Данилом единыя обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше»[168]. Встреча пострижеников монастыря преподобного Пафнутия Боровского, несомненно, напомнила им начало иноческих подвигов в знаменитой обители. Изделия владычной мастерской, за которыми путешествовал преподобный Даниил, посылались в Переяславль не только в Данилов монастырь, но и в Горицкий, где также некоторое время подвизался преподобный Даниил. В поминальном Синодике этого монастыря записано: «Новгородский архиепископ Макарий поставил в церкви Деисус с праздникы и с пророкы»[169]. Волею Божией судьба святителя Макария и преподобного Даниила была одинакова, и они вопреки своему желанию скончались вдали от монастыря своего пострижения – Пафнутиево-Боровского.
