Мы купили несколько бутылок вина, еды на вечер и утро, взяли теплые свитера – в середине сентября вечера не балуют теплотой. Ещё мы взяли пачку сосисок, чтобы пожарить на мангале у домика, в котором нам предстоит провести ближайшие сутки. Тайна моего резко-позитивного настроения кроется в прощании с этим городом, пусть на сутки, но и это уже большое достижение. В предвкушении беззаботных двадцати четырех часов я провел всё утро. Тем более, что за все лето мы так никуда и не выбрались, а до ближайшего отпуска ещё несколько месяцев. Эмили эту ночь провела дома, собирая вещи для поездки, хотя я сказал, чтобы она много не брала. Остается только надеяться на ее понятливость, потому что это чудо природы живет в каком-то своем удивительном нелогичном мире.

Надежды мои не оправдались: с Эми большая тяжелая сумка, в которой постельное белье, одеяло, её пижама и целая коробка косметики вперемешку с таблетками разной необходимости. Но даже этот факт не испортил моего настроения. Я был счастлив, что скоро на меня не будут давить никакие проблемы, кроме тяжести сумки.

В шесть часов вечера мы зашли в наш домик, а значит, выселиться от сюда мы должны будем завтра в это же время. Свобода, чистый лесной воздух, пока ещё ласковое солнце сентября, мой любимый Ангел и двадцать четыре часа маленьких радостей жизни впереди.

Я сразу разобрал сумку с едой, Эми в это время ушла стелить постель. С ней я чувствую себя моложе, хочется совершать глупые поступки, а она моих рвений не разделяет, сразу начинает строжиться. Если я слишком бурно выплескиваю свои эмоции, Эмили называет это ребячеством и говорит, что мне нужно повзрослеть, а я называю это «жизнью ощущениями». Все эти эмоции – часть меня. «Взрослыми» мы станем в любом случае, а сохранить где-то внутри себя частичку ребенка получится далеко не у всех. И это грустно, ведь именно этот ребенок поможет искать маленькие радости в вашей жалкой жизни. Убейте его в себе, и я вам даю слово, что жить по-настоящему вы уже никогда сможете. Не верите? Можете проверить, я подожду.

После всех предварительных приготовлений я отправился в административное здание нашей базы отдыха за шампурами. Проходя мимо соседнего домика, заметил двух довольно симпатичных девушек, сидящих на крыльце. Одна из них мне показалась знакомой, но мое плохое зрение могло подводить. Я им улыбнулся, они захихикали и вернулись к своим обсуждениям. На обратном пути их крыльцо пустовало, наверное, уже уехали.

В сауну мы решили не ходить из-за финансовых трудностей, и как всегда вовремя – моя Любимая сказала, что у нее утром пошли месячные. Романтика – такая романтика. Сумерки опускались на макушки высоченных сосен, из-за чего заметно похолодало, писк комаров становился все более настойчивым. Пока разгорались первые дрова в мангале, которые лежали рядом с крыльцом нашего домика специально для этих целей, я сходил за теплой кофтой. Эми в это время строгала салат и делала ещё что-то съедобное.

Пока мы сидели на крыльце и кушали, в сторону сауны прошли те две девушки из соседнего домика. Значит, все же не уехали. Мы решили устроить трапезу на крыльце, потому что «это же природа», и дым от мангала отпугивал голодных диких комаров. Вторая бутылка вина была уже почти допита, а мы всё сидели на крыльце, пялясь на звезды, вспоминали наше знакомство.

– Мы тогда были другими. Ты меня очень изменил. – сказала Эмили, и сделала большой глоток вина.

– Я думаю, что это лучше, чем остаться прежними. Хотя, кто знает.

– Кто знает, – пауза. – А сейчас чувства всё те же?

– Всё меняется, ты же знаешь. Да, я тебя люблю. Ни больше, ни меньше. Люблю…

– Ты реже стал это говорить. Такое чувство, как будто мы с тобой женаты уже лет сорок.

– Поэтому мы сейчас здесь – чтобы хоть как-то разнообразить наше общение. Ну, сменить обстановку.

– Я не хочу, чтобы дальше было только хуже. Не хочу тебя терять. Боюсь, что изменишь.

– С чего вдруг такие страхи? – обнимаю её крепко.

– Просто захочешь, может быть, чего-нибудь нового. Не знаю! Может быть, это мои женские страхи. Не хочу думать об этом.

– Что будет дальше, зависит только от тебя и меня. И в какую сторону изменятся наши отношения, тоже зависит только от нас. Ведь никто не знает, что нас ждет завтра.

– Да, ты прав. У меня живот сильно болит, я пойду таблетку выпью и полежу маленько. Докуришь, приходи, – она встала, взяла тарелки и пошла в дом.

Я сидел и смотрел на звезды, выдыхая сигаретный дым туда, ближе к ним, к их манящему свету. Вот она, романтика эгоиста: есть любовь, есть тепло и нежность, а тянешься к холоду недосягаемых звезд.

Эмили уже спала, когда я зашел в дом, укрыл её одеялом, поцеловал и шепотом пожелал доброй ночи. Она что-то пролепетал сквозь сон и отвернулась. Я взял последнюю, ещё не открытую бутылку вина, плеер и вышел на крыльцо – романтика продолжается. После того, как я справился с пробкой, звезды снова притянули мой взгляд к себе. Иногда звездное небо бывает особенно красивым, я видел такое всего пару раз, также загородом в конце августа. Звезд тогда было очень много. Были видны даже самые далекие и маленькие звездочки. Но больше всего восхищала красота тонких блестящих ниточек, которые как будто связывали некоторые из них. Может быть, так появились созвездия. Или во всем виновато мое плохое зрение.

На теле любимого человека тоже можно найти созвездия – иногда родинки как будто выстраиваются в отдельный непонятный узор и становятся чем-то целым. У девушки, которая стала для меня гораздо большим, чем просто игрой, тоже было такое созвездие. Созвездие родинок на левом плече. Я любил водить по этим тонким невидимым линиям пальцем от звездочки к звездочке, нежно очерчивая любимое созвездие. Приятная мелочь, ставшая для меня слишком многим, чтобы просто забыть о ней. Я написал, что любил это делать. Я соврал – люблю и сейчас, но не могу себе позволить.

Половина бутылки вина растворилась в моих воспоминаниях о Саше и сигаретном дыме. От этого я тоже как будто слился с окружающей меня ночной природой. Учитывая, сколько было выпито до этого, я не удивлен такому маленькому происшествию. Я этому даже рад.

Наш и ещё два домика стояли друг за другом на не очень крутом склоне. На вершине тропинка заканчивалась большой беседкой, в которой, как я понимаю, устраиваются банкеты для гостей. Сегодня отсутствие посторонних людей и шумов не могло не радовать. Слева от беседки, за высоким забором, находился теннисный корт, а справа – маленький домик, в котором размещалась сауна. Там горел свет, и почти неслышно играла музыка.

Я встал, пошатнулся, и направился закрыть дверь в наш домик. Закрыть снаружи. Взял бутылку с остатками вина, сигареты и побрел в направлении беседки, покачиваясь из стороны в сторону. До моего слуха донеслись какие-то непонятные приглушенные звуки. Дверь в сауну с грохотом открылась, и оттуда плотным потоком вырвался свет, придавая стоящей рядом беседке бледно желтый окрас. Я совсем забыл, что в сауне были те самые две девушки, и пока мы с Эми сидели на крыльце, они назад не проходили. Мимо меня быстрым шагом, загадочно посмеиваясь, проплыла одна из «русалок», обернутая полотенцем. Я улыбнулся такому сравнению и пошел дальше, вверх по тропинке. В сауне кто-то шуршал, музыка продолжала играть и тише её явно никто не собирался делать. Пройдя мимо, я поднялся в беседку и закурил, облокотившись на бортик, стоя в свете желтого слепящего света. Оттуда появилась вторая «русалка» и уже во второй раз показалась мне знакомой, она проплыла до тропинки, одной рукой придерживая полотенце, во второй у нее была бутылка шампанского. Немного постояв в сомнении, выбирая куда же ей пойти, посмотрела на меня и направилась в сторону беседки.

– Не угостишь сигаретой? А то мои промокли, – пауза, её округленные глаза, и удивленно-радостным голосом: – Макс?

Она стояла, довольная и загадочная.

– Тебя прям не узнать! Как ты? Как дела? Очень рада тебя видеть.

– И я очень рад тебя видеть, Вэл. Я как всегда, – как будто она знает, как это «как всегда», – Вот выехал отдохнуть с девушкой. У нее отдых в самом разгаре сейчас: уже спит. Ты как? Где работаешь?